Не знаю, что именно он имеет в виду, и папа, видимо тоже, потому что он вдруг останавливается.
– И что ты этим хочешь сказать?
– Ты и сам все прекрасно знаешь. Считай, я оценил твои старания c этой уловкой. – Педерсен усмехается.
Когда он замечает нас с Джейком, его брови слегка приподнимаются, а губы искривляются в ухмылке.
Что-то мне все это совсем не нравится.
Мой отец не может рационально соображать, когда дело касается тренера Гарварда, поэтому он замирает на месте, в его позе явно ощущается агрессия.
– Какой еще уловкой? – холодно спрашивает он.
– Я лишь хочу сказать, что твой план отвлечь моего главного игрока не сработал.
Краем глаза я замечаю, что Джейк хмурится.
– Хотя я от тебя такого не ожидал, – продолжает Педерсен, пожав плечами. – От Чеда, которого я знал, точно.
Джейк придвигается ближе ко мне, как будто хочет защитить меня. Но папа не замечает. Он сердито смотрит на Педерсена. Их беседа привлекла небольшую группу зрителей, в основном из числа игроков Брайара.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – раздраженно заявляет мой отец.
– Ну конечно! – Педерсен смеется. – Хотя приятно знать, что ты не брезгуешь даже родной дочерью.
О боже.
Повисает тишина, как в прерванном прямом эфире. Мой пульс ускоряется, и видимо, падает давление, потому что я вдруг ощущаю легкое головокружение.
Папа бросает на меня быстрый взгляд и снова принимается буравить взглядом своего врага.
– Дэрил, ты, как обычно, несешь какую-то чушь.
Тренер команды-соперника выгибает бровь.
– Если честно, я буду просто счастлив доказать свою правоту. Всегда подозревал, что ты не такой честный и придерживающийся правил мученик, каким хочешь казаться. Эдакий столп честности и достоинства, а? – Педерсен закатывает глаза. – Так и думал, что все это сплошь притворство. И хотя я рад был убедиться в том, что ты мог скатиться до такого уровня, но господи, Чед! Заставить свою дочь устроить ловушку для Коннелли? Понимаю, ты ненавидишь меня, но это… это ниже твоего достоинства!
Педерсен уходит, оставляя папу и зрителей переварить его обвинение. На несколько секунд повисает тишина.
Саммер первой приходит в себя.
– Би? – неуверенным голосом спрашивает она. – Это правда?
И тут все внимание переключается на нас с Джейком.
31Бренна
После того театра абсурда, которым закончился финал конференции, прошли уже сутки, а я все еще расхлебываю последствия. Мой гнев на Дэрила Педерсена нисколечко не остыл. Этот злорадный придурок не должен был вот так, на публике, обрушивать на всех такую новость. После того, как он это сделал, игроки Гарварда последовали за ним, мой отец усадил команду Брайара в автобус, а я поехала домой с Саммер, которая была явно обижена из-за того, что я ничего не рассказывала ей о нас с Джейком Коннелли.
Но, по крайней мере, она все еще разговаривает со мной. Мой отец не сказал мне ни слова со вчерашнего вечера. Я правда не знаю, злится он или просто замкнулся в себе. И меня ничуть не удивляет, как к этому отнеслись Нейт и остальные.
Парни возмущены и обижены. Холлис назвал меня предательницей. Нейт, по-прежнему сильно переживающий из-за своего удаления, был в ярости от того, что я осмелилась быть с парнем из Гарварда после всего того дерьма, которое развел во время матча Джона Хемли. А когда я вернулась домой из Кембриджа, то мне пришло пропитанное горечью сообщение от Хантера: «Запястье сломано в двух местах. Поблагодари за меня своего парня».
Они ведут себя как дети. И я прекрасно это понимаю. Но эти дети по-прежнему мои друзья, и вчера им пришлось пережить жестокое поражение. Поражение, которого могло бы и не быть, не спровоцируй товарищи Джейка по команде удаления Хантера и Нейта.
Если честно, доля ответственности за это лежит и на самом Джейке. Все-таки он – капитан команды Гарварда, он враг, а я – задница, потому что «выбрала его вместо нас». Слова Холлиса, не мои.
– И почему ты не доверяешь мне? – звучит в моем ухе печальный голос Саммер.
Я лежу на своей кровати и пялюсь в потолок, стараясь не обращать внимания на урчание в животе. Я надеялась, что телефонный звонок подруги отвлечет меня от голода, но не тут-то было. Рано или поздно мне все-таки придется спуститься вниз, чтобы перекусить. А значит, и встретиться с отцом, который весь вечер сидит сычом в гостиной.
– Я доверяю тебе, – успокаиваю я Саммер.
– Правда? – с сомнением спрашивает она.
– Ну конечно! Но как я сказала вчера в машине, мне не хотелось рисковать. Ты из тех девушек, которые обо всем рассказывают своим парням, и это замечательно, по крайней мере, в большинстве случаев. Но между нашими командами и так довольно напряженные отношения, а после той глупой выходки с машиной Джесси страсти совсем накалились. Я просто не хотела, чтобы ты вдруг рассказала об этом Фитцу, особенно до финального матча. Но матч закончился, и Гарвард прошел дальше. Скрывать это больше не имеет смысла.
– Ладно, наверное, ты права, – нехотя соглашается подруга и спустя пару секунд решает сменить тему, заговорив про Дэвенпорта: – Поверить не могу, что этот ублюдок сломал Хантеру запястье!
– Это да.
– А все потому, что в последнее время Хантер трахает все, что движется и носит юбку. Если бы он не переспал с той девчонкой, мы могли бы выиграть этот матч.
– Он не знал, что у нее есть парень, – напоминаю я ей.
– Знаю. И все равно. Почему мужчины так глупы?
– Честно? Понятия не имею.
Повисает пауза.
– Значит, Джейк Коннелли – твой бойфренд?
– Нет! – Но я не могу удержаться от улыбки, потому что еще с прошлого вечера ждала этого допроса. Но, наверное, Саммер вчера была слишком расстроена из-за того, что оставалась в неведении, и поэтому не стала меня расспрашивать. Но теперь она пришла в себя, и детектив Ди Лаурентис снова в деле.
– Ты переспала с ним?
– Да.
– И как оно было?
– Хорошо.
– Просто «хорошо»?
– Очень хорошо, – исправляюсь я.
– Просто «очень хорошо»…
– Да, на этом все, упрямая засранка, – перебиваю я ее.
– Прости. – Допрос продолжается. – Значит, ты переспала с ним. И вы годами тайно встречались…
– Какими еще годами? – возмущаюсь я.
– Но уже после моего показа? – не унимается Саммер.
– Да, примерно с того времени.
– Тебе он нравится? Погоди, зачем я об этом спрашиваю? Конечно, нравится. – Ее голос с каждой секундой звучит все возбужденнее. – Кстати, я думаю, это здорово. В смысле, он безумно красив – я могла бы смотреть на него часами.
Я едва сдерживаю смех.
– Рада, что ты одобряешь.
Но тут ее тон становится серьезным.
– Ну, так оно и есть, знаешь. Я и правда одобряю.
– Ты единственная.
– Они скоро перебесятся.
Мы болтаем еще пару минут, а когда заканчиваем, мой желудок снова начинает урчать, и я решаю, что пора взять себя в руки и спуститься вниз. Я же не могу избегать отца вечно. К тому же я уже умираю от голода.
Отец точно слышит, как я спускаюсь по ступенькам, потому что они безбожно скрипят, но не оборачивается, когда я подхожу к двери в гостиную. Он смотрит «ХокиНет», и так как вчера канал вел прямую трансляцию матча, сейчас они показывают самые яркие моменты игры, а Кип Хаскинс и Тревор Трент даже обсуждают ее в своем шоу.
Вернее, спорят о ней.
– Среди профессионалов драки случаются постоянно, – ворчит Кип. – Не понимаю, почему НССА занимает такую жесткую позицию.
– Потому что они все еще дети, – замечает Тревор.
– Ты шутишь? Кто-то из этих ребят даже старше, чем некоторые игроки НХЛ! – возражает ему Кип. – В активном составе Торонто есть восемнадцатилетний парень. В Миннесоте играют двое девятнадцатилетних. Эти парни находятся в обстановке насилия, и ставки здесь очень высоки. Но они же как-то справляются с этим. А ты хочешь сказать, что ученики колледжа в возрасте 21–22 лет слишком чувствительные, чтобы помахать кулаками…
Папа, заметив меня, ставит видео на паузу.
– Привет, – говорю я.
Он что-то ворчит. То ли «привет», то ли «убирайся с глаз моих».
– Мы можем поговорить?
Снова ворчание.
Подавив вздох, я вхожу в комнату и сажусь на противоположный край дивана. Отец настороженно наблюдает за мной, но не говорит ни слова: явно ждет, что я начну первая. Что ж, ладно.
– Прости, что не рассказала тебе о том, что встречалась с Джейком Коннелли. – Я смущенно пожимаю плечами. – Если от этого тебе полегчает, об этом никто не знал.
На его подбородке начинает дергаться нерв.
– Кроме, кажется, Дэрила Педерсена.
– Он просто как-то раз увидел нас вместе в Гарварде.
От злости папины черты заостряются.
– Ты общалась с Педерсеном?
– Да. В смысле, не совсем. Мы разговаривали, но это было лишь один раз.
Папа молчит. В воздухе повисает напряжение. Я больше не могу понять по выражению его лица, что он думает.
– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от этого человека, – наконец выдает он.
– Пап…
– Я серьезно, Бренна! – Он повышает голос, и теперь его эмоции легко прочитать: горечь, черствость, осуждение. Ничего нового. – Дэрил Педерсен – эгоистичный мудак. Раньше он грязно играл, теперь воспитывает такую же игру в своей команде. У него нет чести ни на льду, ни за его пределами. Держись от него подальше.
Закипая, я качаю головой.
– Папа, мне плевать на твою идиотскую вражду с тренером Педерсеном, ясно? Мне. Плевать. Это не имеет ко мне никакого отношения, и если ты переживаешь, что я буду встречаться с ним в свободное время, то уверяю тебя, этого никогда не случится. Да и зачем оно мне? А что касается Джейка…
– От него тоже держись подальше, – рычит отец.
– Может, хватит? – Я медленно выдыхаю. – Джейк хороший парень. Что плохого в том, если я буду видеться с ним?
– Я не хочу снова через это проходить. – Папа смотрит мне в глаза. – Я