Интересно, а что предпочитает на завтрак Бренна? Пока она живет у меня, то ест яйца и фрукты, но что бы ей захотелось заказать в таком месте, как это? И пусть я кому-то покажусь жалким неудачником, но мне не терпится узнать. Мне нравится узнавать эту девушку.
В ожидании заказа мы с Хейзел обмениваемся новостями, но очень поверхностно. Мы обсуждаем занятия и хоккей, нового парня ее мамы и то, почему мои родители не приехали на финал конференции. Что, кстати, обидно. Я уже привык к тому, что они почти никогда не присутствуют, но в этот раз надеялся, что им захочется сделать мне сюрприз, особенно потому что матч имел такое большое значение.
Мы почти наполовину разделались каждый со своим завтраком, когда Хейзел откладывает вилку и спрашивает:
– Значит, теперь ты с ней?
– Ты имеешь в виду Бренну?
– А кого еще?
Я усмехаюсь.
– Думаю, да. И сейчас она живет со мной и Бруксом. Переехала после финального матча.
Моя подруга шокирована.
– Вы живете вместе?
– Ну, не совсем, – быстро отвечаю я. – Она просто остановилась у нас, пока ее квартиру приводят в порядок. Ее затопило.
Хейзел молчит. Поднимает чашку с кофе. Делает долгий глоток.
– У вас все очень серьезно, – наконец бросает она.
Мне вдруг становится некомфортно, и я неловко ерзаю на месте.
– Не «очень серьезно». Просто… – Я решаю не лукавить. – Что есть, то есть.
– И то, что есть между вами, Джейк, это серьезно. Не припомню, чтобы девушка хоть раз оставалась у тебя на одну ночь, что уж говорить о нескольких. – Хейзел задумчиво разглядывает меня. – Ты любишь ее?
Я тереблю в руке вилку, вожу по тарелке картофельные оладьи. Аппетит медленно проходит. Мне не хочется говорить на эту тему. Вернее, мне не хочется говорить на эту тему с Хейзел. У меня такое ощущение, будто она осуждает меня, не одобряет мои поступки, хотя за все те годы, что мы знаем друг друга, я никогда не чувствовал ничего подобного. Даже когда совершал глупости – напивался на вечеринке и бросал ее в кусты или проводил с девушкой одну ночь. Но сейчас что-то изменилось.
Я продолжаю молчать.
– Все нормально, тебе не обязательно говорить мне.
– Нет, все дело… Мне как-то не по себе, – робко отвечаю я. – Раньше я никогда не влюблялся.
На ее лице мелькает боль, и я вдруг вспоминаю, как Бренна намекала на то, что Хейзел испытывает ко мне чувства. Но разве это может быть правдой? Неужели за все эти годы она не попыталась бы хоть как-то дать мне понять, что я ей нравлюсь? Но пока Бренна не высказала это предположение, мне и в голову не приходило ничего подобного, потому что Хейзел ни разу ничем не показала, что влюблена в меня.
– Знаешь, это не шутка, – тихо говорит она, – в первый раз влюбиться, я имею в виду. Это знаменательное событие, хочешь ты признаться в этом или нет.
– Я бы не стал называть это таким уж знаменательным событием.
– Ты строишь отношения. А отношения – это очень серьезно.
Боже, мне бы хотелось, чтобы она перестала использовать такие выражения, как «очень серьезно» и «знаменательное событие».
– Ты слишком преувеличиваешь, – смущенно говорю я. – Сейчас мы просто плывем по течению.
Моя подруга фыркает.
– Мантра всех мудаков.
– Я не мудак, – мрачно хмурясь, отвечаю я.
– Вот именно. Ты не такой. А значит, ты не просто плывешь по течению. Ты нырнул с головой. Ты зависишь от этой девушки, и это реально серьезно, потому что до этого у тебя ни с кем не было серьезных отношений. – Хейзел снова делает глоток кофе и смотрит на меня поверх чашки. А потом непринужденно спрашивает: – Ты уверен, что готов?
Когда я берусь за свою чашку кофе, то вдруг понимаю, что у меня вспотели ладони.
– Не понимаю, ты специально заставляешь меня нервничать? – сурово спрашиваю я.
– А чего тебе нервничать? Я лишь спросила, готов ли ты.
– К чему именно готов? – спрашиваю я и тут же неуклюже усмехаюсь, надеясь, что она не заметит, насколько мне не по себе.
Хейзел права, у меня никогда не было серьезных отношений. Я трахался со многим женщинами. У меня было несколько увлечений, и они длились несколько недель или месяцев. Но я никогда не испытывал ни к кому глубоких чувств. До Бренны. Мне никогда не хотелось сказать кому-то слово на букву «Л». До Бренны.
– Джейк. – В голосе Хейзел звучит нотка сожаления, отчего мне сразу хочется ощетиниться. – Отношения требуют определенной работы. Ты ведь это понимаешь, правда?
– Погоди, ты намекаешь, что я не в состоянии потрудиться ради чего-то? – Я закатываю глаза и показываю пальцем на свою грудь. – Алло, не я ли скоро буду в НХЛ?
– И это создает другую проблему, – говорит Хейзел. – Скажи мне, как это не повлияет на ваши отношения? Сейчас она на предпоследнем курсе. Значит, ей еще год учиться в Брайаре. А ты переедешь в Эдмонтон. И что из этого выйдет?
– У многих людей очень даже получается поддерживать отношения на расстоянии.
– Да, но это очень тяжело. То есть придется выкладываться в двойном объеме. Удвоить свои старания, чтобы другой человек продолжал чувствовать себя на первом месте, несмотря на то, что вы живете в разных странах. И вот мы сталкиваемся с еще одной проблемой – как она останется на первом месте, если тебе нужно будет сконцентрироваться на новой работе?
По моей спине пробегает холодок. Рассуждения Хейзел кажутся мне вполне логичными.
– И вот последнее, что заботит меня, – объявляет моя подруга, словно защищает диплом на тему: «Почему Джейк Коннелли окажется дерьмовым бойфрендом». – Хоккей – твоя жизнь. Это единственное, к чему ты всегда относился серьезно. Ты рвал задницу, чтобы оказаться там, где находишься сейчас. И все же у меня по-прежнему есть сомнения насчет Бренны. Что бы ты там ни думал, я все еще считаю, что она начала встречаться с тобой не просто так.
– Ты ошибаешься, – просто говорю я. По крайней мере, сейчас это единственное, в чем я абсолютно уверен. А вот насчет остального… не очень.
– Ладно, может, и так. Но разве я ошибаюсь в том, что ты – сколько? семь? – лет посвятил лишь хоккею, готовясь к этому моменту. Вот-вот состоится твой дебют в профессиональном спорте. Готова поклясться, что отношения на расстоянии будут лишь отвлекать тебя, разрушат все твои планы, и в итоге ты только и будешь делать, что постоянно думать об этой девушке, терзаться из-за нее и уверять в своей любви, когда она прочтет очередную статью или увидит очередную фотографию в сети, на которой тебя будет обнимать какая-нибудь хоккейная шлюшка. – Хейзел пожимает плечами и вопросительно выгибает бровь. – Поэтому повторюсь, ты готов к этому?
35Бренна
Я как раз забираю из шкафа в прихожей свою куртку, когда в квартиру входит Джейк. Я не ожидала, что он так скоро вернется домой, поэтому немного пугаюсь.
– Господи! – вскрикиваю я и тут же смеюсь от облегчения. – Как ты меня напугал!
Его выражение лица смягчается.
– Прости, не хотел.
– Как прошла тренировка? Педерсен сильно разозлился?
Я до сих пор чувствую себя ужасно из-за того, что Джейк опоздал. Хотя вина лежит не на одной мне – в танго-банго участвуют двое. Но если бы я помнила, что ему нужно на тренировку, то обязательно вытолкала бы его из кровати.
– Ну да, он был не очень доволен. Заставил меня выложиться по полной, но я это заслужил. – Джейк скидывает с себя куртку и вешает ее на вешалку. Потом проводит руками по волосам. – Я так понимаю, ты еще не виделась с отцом?
– Нет, но как раз собираюсь.
Я написала папе сообщение о том, что приеду, на что он ответил: «Буду дома». Зная моего отца, это может в равной степени означать: «Я дома и готов поговорить с тобой» или «Я дома и наору на тебя еще сильнее». Короче, посмотрим, как карта ляжет.
– Тебе надо уходить прямо сейчас? Найдется минутка?
Я едва сдерживаюсь, чтобы не нахмуриться. Что это значит? Поэтому он все время приглаживает свои волосы? Обычно Джейк не настолько суетливый. У меня плохое предчувствие.
– Конечно, найдется минутка. Что случилось?
Он идет в гостиную, махнув мне рукой идти следом. Я, конечно, иду, но без особого удовольствия. От меня не ускользнуло, как опущены его плечи. Я не чувствую в нем обычной самоуверенности, и мне как-то не по себе.
Я не хочу скрывать своего беспокойства и тихо спрашиваю:
– Что происходит?
– Сегодня я опоздал на тренировку, – начинает Джейк.
Разве мы уже не обсудили это? Я изучаю его встревоженное выражение лица.
– Да, ты опоздал и?..
– Это плохо сказалось на моей команде. – Его длинные пальцы снова взъерошивают волосы. Темные пряди уже и так торчат в разные стороны. – Мы в матче от потенциального участия в «Ледяной четверке». В двух матчах от того, чтобы выиграть национальный чемпионат. – Он закусывает губу. – Я не могу позволить себя опаздывать на тренировки.
Меня снова захлестывает чувство вины.
– Я понимаю. Думаю, с этим мы можем что-то сделать… Никакого секса по утрам, значит? – предпринимаю я жалкую попытку пошутить.
Но Джейк даже не улыбается.
Ой-ой.
Я присаживаюсь на подлокотник дивана. Он так и остается стоять.
– Когда только началась серия плей-офф, я сказал всей команде, что им придется чем-то пожертвовать. Бруксу приказал не ходить на вечеринки. Поттсу и Брэю – не пить. Вынудил и других парней сократить употребление алкоголя. – Джейк многозначительно смотрит на меня. – Заставил Маккарти порвать с тобой.
Неприятное ощущение в моем животе продолжает расти.
– И они сделали так, как я сказал, без всяких вопросов. Поставили команду на первое место. – Он с несчастным видом качает головой. – Что и мне нужно было сделать. Но я просто потерял голову с тех пор, как встретил тебя.
Меня начинает подташнивать. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, куда он клонит, и я просто не могу поверить в это! Что за хрень?
Вчера вечером я вывернула перед ним свою душу, чего не делала ни с кем другим. Я рассказала ему о своей беременности, о выкидыше, об эмоциональном срыве, о своих испорченных отношениях с отцом. Я в буквально смысле открылась ему и сказала: «Вот, смотри. Это я».