– Ты деспот.
– Да.
– Ты моложе меня, поэтому должен быть моим мальчиком-игрушкой. А вместо этого ты играешь роль альфа-самца.
Он навис над ней, касаясь грудью ее бюста:
– И тебе это нравится.
– Да.
– Так что не жалуйся. Мы поженимся через пару недель, не позже. Я найму координатора и пришлю ее к тебе. Обсудишь с ней все свои идеи и пожелания.
– У меня нет никаких идей. Прежнюю свадьбу я планировала год, а какой будет эта, мне все равно.
Это признание неприятно резануло его.
– Ты год планировала свадьбу с Аяксом. Почему же ты так равнодушна к нашей церемонии?
– Нет, не равнодушна. Меня не волнует, какой она будет, потому что главное для меня – то, что будет потом.
– И что же будет потом?
– Мы будем вместе.
Да, она принадлежала ему. С этой мыслью он наконец почувствовал облегчение, которого так ждал.
Он все-таки завоевал ее.
Глава 11
Был день ее свадьбы. Опять. Второй раз за три месяца.
Одернув свадебное платье, Рэйчел взглянула на себя в зеркало. Простое платье из шифона свободно ниспадало вниз, не сдавливая живота. Ей не подходила обтягивающая одежда: ее животик нуждался в заботе, и она уже обдумывала, не надеть ли ей трусики-бандаж.
Свадьба должна была состояться на острове Алекса, который они предпочли поместью ее отца. Рэйчел огорчалась, думая, что из-за этого ее родные не смогут по-настоящему ощутить себя частью события. А Алана и вовсе не смогла приехать: ей необходимо было появиться на голливудской премьере вместе со звездой, для которой она готовила костюмы. Рэйчел, конечно, расстроилась, но, разумеется, не стала отговаривать подругу, лишая ту великолепного карьерного шанса.
Уже во второй раз день свадьбы заставлял ее нервничать.
Что ж, на этот раз хотя бы событие не испортит бывший любовник.
Глубоко вздохнув, Рэйчел взяла букет невесты. Нет, сегодняшний день ничто не испортит, уговаривала она себя. А когда они поженятся… все как-нибудь образуется.
Но тянущее чувство в животе говорило иное.
Алекс выглянул из окна кабинета. У воды уже были расставлены стулья, и гости постепенно заполняли их. Арка, увитая цветами, возвышалась у алтаря. Рэйчел это казалось слишком вычурным, но, поскольку она не захотела заниматься приготовлениями к свадьбе, свадебный координатор руководствовалась собственными предпочтениями.
Церемония должна была вот-вот начаться. Ему пора было идти. Открыв дверь, он двинулся по коридору.
Наконец-то Рэйчел будет принадлежать ему. Она единственная сумела заставить его почувствовать себя свободным от власти крови. Почувствовать себя любимым.
Он нуждался в ней.
Алекс спустился вниз и, выйдя из дома, направился к берегу. Он шел по проходу между сиденьями, не глядя на гостей, не спускавших с него взгляда. Все они приехали сюда по приглашению Рэйчел.
А он – он никого не звал. У него не было друзей – лишь клиенты и враги. И Рэйчел.
А у нее – у нее были друзья, любящая семья. Она была доброй, хорошей. О нем этого никак не скажешь. Поэтому за всю свою жизнь он так и не смог ни в ком вызвать любовь.
Эти мысли тяжестью лежали на душе, мешая идти. А когда он наконец встал лицом к залу, он встретился взглядом с Аяксом Куросом. Он сидел в первом ряду один – наверное, его жена была рядом с Рэйчел.
Аякс был копией их отца. Алекс считал, что судьба его пощадила: в нем не было этого сходства.
Он вдруг задумался: сумеет ли посторонний человек найти в них родственные черты? Кое-что общее было в их лицах: линия челюсти, подбородок… Только у Аякса глаза были темные, а у Алекса – как у матери.
Но, глядя на Аякса, он чувствовал, что цепенеет от ужаса.
Аяксу достались не только отцовские глаза, но и отцовская любовь. Алекс когда-то втайне мечтал, чтобы отец любил его. Чтобы хоть кто-нибудь любил его. А вот Аякса любили многие. Жена, тесть… У него была семья, друзья. А Алекс оставался один.
Он заманил в ловушку прекрасную, любящую женщину. Сначала он использовал ее тело ради мести. А теперь связывает ее браком, не будучи в силах предложить ей ничего, кроме своей ярости да черной крови, текущей в его венах.
Он смотрел на Аякса и понимал, что перед ним – не монстр, не демон.
Аякс никогда не был демоном.
Он сам был им.
Поэтому его никто никогда не любил.
Он сделал шаг обратно, в проход между креслами. И еще один. И еще. И наконец быстрым шагом двинулся к дому.
Споткнувшись на пороге, он вошел в холл, закрыл за собой двери – и обернулся.
Рэйчел спускалась по лестнице, сопровождаемая Леей, поддерживавшей ее шлейф.
Она была прекрасна, как ангел. Она была вся в белом, и мягкие каскады струящейся ткани подчеркивали ее округлившийся животик. Ее светлые локоны свободно ниспадали на плечи, окружая голову золотистым сиянием, которое пронзило Алекса неожиданным приступом боли. Вспышкой ненависти к тому, кто лишил ее невинности ради собственных грязных игр. К себе самому.
Сейчас он ненавидел себя куда сильнее, чем когда-либо ненавидел Аякса. Сильнее, чем ненавидел отца и даже мать – в тот момент, когда смотрел, как кровь струится из-под ее тела, когда она по собственной воле оставила его одного в этом мире.
Мать знала, что он за существо. Она убила себя, чтобы не покидать поместье Куклакиса. Смерть казалась ей привлекательнее жизни с Алексом.
Так какие еще доказательства нужны?..
– Мне нужно с тобой поговорить, – обратился он к Рэйчел.
Та недоуменно взглянула на него:
– Что случилось?
– Нам надо поговорить, – повторил Алекс.
– Хорошо. Лея, оставь нас на минутку, пожалуйста.
Сестра Рэйчел кивнула и пошла обратно наверх, бросив на него неприязненный взгляд. Что ж, он не удивился. Он сам в этот момент ненавидел самого себя сильнее, чем кто бы то ни было.
А сейчас и Рэйчел его возненавидит.
– Я не женюсь на тебе, – произнес он.
– Что?
– Свадьбы не будет.
– Да что случилось, скажи, ради бога?
– Я кое-что скрыл от тебя. Когда ты это узнаешь, ты будешь относиться ко мне по-другому.
– После того, что ты сейчас сказал, я, пожалуй, и так изменю свое отношение к тебе.
– Я понимаю. А теперь ты должна услышать остальное.
Раздраженно отшвырнув букет, Рэйчел скрестила руки на груди:
– Ну что ж, говори. Я тебя слушаю.
– Аякс Курос – мой брат. Наш отец – Никола Куклакис. У нас разные матери. Я не знаю, кто был матерью Аякса, и сомневаюсь, что он сам знает об этом.
– Почему он об этом ничего не сказал?
– Он не знал. Я сам узнал об этом через много лет после того, как он исчез из дома Куклакиса. Когда он уехал, мне было восемь, а ему – шестнадцать. – Он с трудом сглотнул. – Когда мне было четырнадцать, Никола сам сказал мне, что он – мой отец. Я был перепуган: ведь я всегда боялся и ненавидел его. Но он сказал, что, поскольку Аякс уехал, мне придется стать его наследником. А потом… потом он сказал моей матери, чтобы она убиралась, потому что она больше не нужна ему. Он держал ее там ради меня, и вот ей пришло время уйти.
Алекс остановился. Его трясло. Он никогда не рассказывал об этом вслух. Он ненавидел это воспоминание. Ненавидел правду.
– Он рассказал, что все это время заботился обо мне, запретив обитателям поместья меня хоть пальцем тронуть. Следил за тем, чтобы я всегда был сыт. Я думал, это была мать. Но, оказалось, она об этом даже не думала. – Он глубоко вздохнул. – Я убежал из его кабинета. Я не хотел иметь с ним ничего общего. С ним и… со всем остальным. Она страшно разозлилась. Она сказала, что я все разрушил. Что я никогда не был ей нужен. И все, что она делала для меня, было лишь ради него. Только ради него. Я обещал, что позабочусь о ней, уверял, что все будет хорошо… – Внутри у Алекса все словно заледенело.
– И что… было дальше?
– Она убила себя. На моих глазах. Она предпочла умереть, только чтобы не остаться со мной.
Глаза Рэйчел расширились. Реальность словно подернулась мраком от его слов.
– Алекс… Я не… У нее были проблемы. Ты тут ни при чем.
– Ни при чем? Она любила Николу Куклакиса. А меня полюбить не могла. Аякса любят все. Он выбрался из того дома, и он не оставил на нем отпечатков. А я сломан. Все, что есть во мне… Я – его сын. Я несу в себе все его грехи. Даже дыхание мое разрушает все вокруг. Мой отец ломал жизни намеренно. А я делаю это, даже если не прилагаю сознательных усилий.
– Это не так. Мне все равно, кто твой отец, кто твой брат, как твоя фамилия, откуда ты… Может, твоя мать была проституткой… или даже ты сам… но мне это безразлично. Я знаю, какой ты сейчас. И люблю тебя нынешнего.
Ее слова были как очистительный огонь, как йод, смазывающий рану. Но он не мог принять их.
– Я не могу.
– Алекс, я люблю тебя. Твоя мать не могла тебя любить из-за того, что ее душа была изломана. Ее, а не твоя. Ты – хороший человек.
Нет, он не мог принять этой жертвы. Перед ним стояло лицо матери, полное страдания от мысли о жизни вне поместья, жизни с ним. А потом – пустое и мертвое.
Он никогда не очистится. Он может лишь отравить жизнь Рэйчел.
– Не будь наивной, – произнес он. – Все это было задумано заранее. Мне не нужна была ваша фирма. Я хотел получить лишь тебя, чтобы унизить Аякса. Его уход запустил цепь событий, которая стоила жизни моей матери. Он выбрался оттуда без последствий – и я должен был сделать так, чтобы они все-таки догнали его. Он женился на твоей сестре, потому что не смог добиться тебя. А теперь ты вновь станешь доступна для него – но слишком поздно. Он женат, а ты ждешь от меня ребенка. Отлично сыграно, не правда ли? Так что не надоедай мне своими уверениями в любви. Ты не знаешь, кто я на самом деле. И не можешь любить меня. – Голос Алекса внезапно сорвался. Да, это было правдой: она не могла любить его. – Нельзя любить того, кого по-настоящему не знаешь.
Дрожащими пальцами Рэйчел смахнула слезу со щеки.
– Что ж, приятно познакомиться, Алексиос Кристофидис.