Нужно дать ей вдохнуть, но он был неспособен оторваться. Боуэн освободил ее рот, чтобы насладиться шеей. Кожа Серы пахла его мылом. Черт, как же это приятно. Ему хотелось, чтобы девушка носила аромат не только его мыла, но и его собственный. Боуэну хотелось, чтобы она пахла им.
Сера вцепилась в его волосы. Ее соски проступили сквозь ткань рубашки.
— Зачем ты водила меня в церковь, если снова хочешь превратиться в грешницу? — Девушка слегка откинулась, опираясь на его руку, обнимающую спину, и он аккуратно потер губами проступающий через одежду сосок. — Ты можешь таскать меня туда хоть каждый день на протяжении всей жизни, я все равно останусь парнем, который будет трахать тебя пальцем прямо там на заднем ряду.
— Боуэн, забери меня внутрь. Я хочу…
Он притянул ее к себе и прислонился к ее лбу своим, не сумев отказать в удовольствии укусить ее нижнюю губу.
— Что ты хочешь, Сера? Я же сказал, мы не будем трахаться.
— То, чем мы занимались прошлой ночью, — она закрыла глаза, и он тут же заскучал по ним. — Можем сделать это еще раз? Пожалуйста?
Точно также, как и раньше, когда она сообщила, что хочет в церковь, он не мог отказать. Кажется, так будет с чем угодно, чего бы она ни попросила. Боуэн, заберись на Эмпайр-стейт-билдинг. Боуэн, отвези меня на Марс. Боуэн, заставь меня кончать. Да, да, да!
— Иди ко мне, милая.
Дрискол сжал обеими ладонями упругую задницу. Сере не нужны были подсказки, она моментально обвила ногами его талию и принялась покрывать лицо поцелуями. Он понес ее к квартире, но внезапно дверь распахнулась.
Ужас, коего он никогда не испытывал, пронесся сквозь все тело. Дрискол крутанулся, поставив себя между Серой и взломщиком. В любую минуту парень ожидал пулю в спину, но ему было плевать на боль. Если его пристрелят, девушка останется один на один с неизвестным. Быстро, как только мог, он опустил ее, достал пушку из-за пояса, развернулся и направил прямо на… Руби?
Его сестру.
Глава 9
Как любая умная девчонка, выросшая в южной части Бруклина, Руби среагировала мгновенно — ее колени ударились об пол, а руки взлетели в воздух.
— Господи, Боуэн, убери чертово ружье!
У него ушло несколько секунд на то, чтобы осознать, что Сере ничто не угрожает. Пистолет потряхивало, когда Боуэн опустил руку. Ощутив ладонь девушки, поглаживающую его спину кругами, он потихоньку расслабился и успокоился. Пальцы, скользнувшие в волосы, заставили сердце притормозить сумасшедшую гонку, а легкие — наполниться воздухом.
— Как ты сюда попала? — Руби подняла бровь, и он покачал головой. — Неважно.
Глупый вопрос, он же сам научил ее взламывать замки. Сестру с детства, как и его, готовили к тому, чтобы зарабатывать нелегальным путем. Только ее оружием был кий. Отец Боуэна заставлял ее разводить ничего не подозревающих простофиль на деньги, а когда те неизбежно желали получить им причитающееся, не говоря уже о том, чтобы вернуть заплаченное, в игру вступал Боуэн, заставляя их пожалеть об этом.
— Вот тебе вопрос поинтересней, — сестра неотрывно глядела на ружье. — С каких пор ты носишь пушку?
— Может обсудим это внутри? Или от жизни с легавым ты растеряла весь здравый смысл?
— Не будь таким, — она кивнула на Серу. — Может представишь нас?
Похоже, его собственническое отношение к Сере не имеет рамок. Он не хотел делиться ею даже с сестрой.
— Это Сера. Мы познакомились в церкви.
— Конечно.
— Слушай, сейчас приду, — нетерпеливо произнес он.
Бросив на него любопытный взгляд, Руби исчезла в квартире. Глубоко вздохнув, Дрискол обернулся к Серафине. Разглядев толику боли в ее глазах, он замер. "Или от жизни с легавым ты растеряла весь здравый смысл?" Молодец. Он даже не мог извиниться, потому что подразумевалось, что он не в курсе о настоящей работе Серы. Черт, она же коп. Боже, в этот момент ему хотелось сгрести ее в охапку и сбежать далеко-далеко. Увести ее туда, где не имело бы значения, кто они. Где ей ничто не угрожает. Вместо этого он провел большим пальцем по ее губам, распухшим от недавнего поцелуя.
— Как ты?
— В порядке, — девушка сделала шаг назад и подобрала с пола белый бумажный пакет, полный бубликов. — Кто она?
Ему послышалась ревность? Сера отлично спрятала ее, но все же не смогла скрыть всю. Одно он знал наверняка. Он жаждал этой ревности. Вряд ли она могла сравниться с его собственной, но по крайней мере означала бы, что Сера не смотрит на него только как на способ подобраться к Хогану.
— Руби, моя сводная сестра — разные отцы.
— О!
— О?
— Хммм.
— Хммм? — Пальцами он приподнял ее подбородок. — Наш с ней разговор будет далеко не милым. Единственное, что поможет мне пройти это — понимание, что в конце него меня будут ждать бублики и ты.
— Почему далеко не милым?
— Потому что я такой.
Она пристально изучала его мгновение, а затем вошла в квартиру. Когда Боуэн последовал за ней, он застал, как с разных концов гостиной Руби и Сера смеряют друг друга взглядами. Если бы он был другим человеком, его даже позабавило бы, что коп под прикрытием и раздраженная бильярдная экс-жульница делят одно пространство.
Дрискол избегал сестры. Даже когда она выяснила, что они родственники — факт, который он пытался сохранить в тайне от нее.
Он не знал, что делать с этими двумя, и это злило, ведь он дорожил обеими. И что самое важное — было совсем неясно, посвятил ли Трой Руби в их план. Придется выяснять по ходу дела, не мог же Боуэн спросить об этом прямо перед Серой. Благо, та почувствовала, что родственникам необходимо поговорить и направилась к своей спальне. Поддавшись импульсу, Дрискол остановил ее и чмокнул в лоб. Парень наблюдал за ней, пока она не скрылась в комнате.
Изучая костяшки пальцев, Боуэн проигнорировал шокированное выражение на лице Руби. Он знал, ей, страсть как, хочется спросить про девушку, поэтому опередил ее:
— Что ты здесь делаешь? Я сказал Трою, чтобы он держал тебя подальше отсюда.
— Когда вы виделись?
Значит она не в курсе.
— Мы же каждую неделю сплетничаем за латте, ты что не знала?
— Пошел ты. Ответь нормально.
Боуэн пожал плечами.
— Ты слишком долго прожила на Манхэттене, Руби-Вторник. Проснись уже.
Ей пришлась не по вкусу увертка, но она не стала настаивать.
— Как ты?
Он расхохотался.
— Пожалуйста, не говори, что ты вломилась ко мне ради светской беседы.
— А что, если так? Мы раньше много общались, — Дрискол молчал. Что она от него хочет? Руби наладила свою жизнь. Ассоциации с ним могут все испортить. Почему она просто не перешагнет через это? — когда мы виделись в последний раз, ты говорил, что все плохо. Что-нибудь изменилось?
Он кивнул на окно.
— Неужели не понимаешь? Что здесь может измениться?
— Мы с Троем могли бы помочь. Просто позволь нам.
Вмешательство Троя не спасет его, уже слишком поздно. Черт, день, когда Боуэн родился — уже тогда было поздно. У него только один вариант. Он согласился помочь полиции, чтобы люди, которые ему дороги, не увязли вместе с ним. Черт, и он любил сестру. Поэтому слова, которые он произнес, причинили физическую боль.
— Я не хочу твоей помощи. Я хочу, чтобы ты потерялась. Исчезни.
— Нет, — ее глаза наполнились слезами. — Так нечестно, Боуэн! Все эти ночи на темных аллеях и парковках в голоде и страхе ты знал, что я твоя сестра. Я просто хочу проводить время с тобой, зная, что ты мой брат.
— Эта информация ничего не меняет.
Она хлопнула ладонью по столу.
— Еще как меняет! Это меняет все. Ты не заткнешь меня! Мы твоя семья.
Он превратился в лед.
— Мы?
Щеки Руби покраснели, но она вскинула подбородок.
— Она просто хочет все наладить. Ты не умрешь, если выслушаешь ее.
Мать. Она говорит об их матери. От мысли, что он увидит ее, внутри все взбунтовалось.
— Так вот, зачем ты явилась? Устроить слезливое воссоединение матери и сына? Теряешь время.
— Эй, она и меня оставила, ясно? — сестра сократила дистанцию между ними и схватила его за руку, но он резко освободился. — И я тоже не совсем все забыла. Но неужели тебе ничуть не интересно? Неужели не интересно узнать, почему она так поступила?
— Мне плевать.
— О, да что ты? — она развернулась, указав на стену гостиной. — Наверное, поэтому ты разрисовал ею половину квартиры?
Стрела Руби застряла в груди.
— Возвращайся на Манхэттен.
— Она внизу.
Боуэн почувствовал себя так, словно пробежал марафон. Ему не хватало воздуха, закончить эту ситуацию казалось жизненно важным. Клетка. Он чувствовал себя пойманным. Руби продолжала говорить, но ни одно ее слово не могло прорваться сквозь белый шум в ушах. В попытке обрести хоть каплю контроля, он протопал к двери.
— Ты пересекла черту. Я не хочу видеть ни ее, ни тебя. Убирайся отсюда и больше не возвращайся.
— Боуэн, не делай этого, — лицо сестры выражало отчаяние. — Ты ранишь меня. Я всегда думала, что ты единственный человек, который никогда не причинит мне боль.
Проклятье, она знала его слабые места. Но после того, как она собственноручно затолкала его в самый отвратительный кошмар, он не станет успокаивать ее.
— Да? Что ж, расстрою тебя. Причинять людям боль — моя работа. Смирись с этим.
Не в силах смотреть на нее, он отвернулся, распахнул дверь и лицом к лицу встретился с Памелой Хикс. Их мамой.
Споткнувшись, она сделала шаг назад, словно не ожидала, что он откроет так скоро. Ему не хотелось смотреть на нее, но он не мог отвести взгляд. Он не видел её с детства. Но так или иначе она выглядела именно так, как он ожидал. Похожа на администратора разъездного театра. В волосах все еще розовая прядь. В драных джинсах с широким поясом она была так далека от образа матери. Что, кстати, прямое попадание — она ею и не была.
Осознав, что он стоит, ошеломленно замерев, Боуэн проглотил ком и повернулся к сестре.