— Ты никогда не была на стороне Риарио и Рима, но внезапно отказалась от нас. Кто тебя поддерживал в минуты отчаяния и тогда, когда тебе совсем становилось невыносимо жить с этим ублюдком? — Он все-таки встал со стула и, опершись руками на стол, наклонился в мою сторону. Дернувшийся было Таддео посмотрел на меня, когда я подняла, руку останавливая его, и как-то неуверенно вернулся за спину Людовико. — Но тогда, когда нам нужна была твоя помощь, ты просто предала себя и всех Сфорца. Ты должна была сразу вернуться в Милан, как только этот папский ублюдок выкинул тебя из Рима, но ты вернулась в Форли, да еще и моего архитектора увела, дрянь.
— А, ну да. Только, мне кажется, ты ничего так и не понял. Сядь. — Таддео помог Людовико приземлиться на свое место.
— Тебя бы не тронули, а просто бы вернули домой. Ты сама неоднократно предлагала избавить тебя от ненавистного мужа, и я в конечном итоге поддержал твою инициативу, но ты в самый последний момент отвернулась от нас, тем самым, не оставив мне выбора, — прорычал Людовико, пристально глядя мне в глаза.
— Скажи мне, ты так и не обзавелся детьми? В столь зрелом возрасте пора бы уже и задуматься о наследнике. Или ты, все так же охоч лишь до маленьких девочек и мальчиков? — я встала и взяла в руки кинжал. — Хотя, постой. У тебя же был сын, как его звали, ах да, Себастьян. По крайней мере, это были его последние слова, когда я остановила биение его сердца, вот этим самым кинжалом, — ну, конечно, было это на самом деде не совсем так, но кто бы ему рассказал подробности. — Знаешь, я только сейчас поняла, что ты младше Риарио, причем намного, а его первому сыну завтра исполнилось бы всего двадцать два года, и меня сейчас терзают смутные сомнения. Я умею считать, и либо Кара такой вот неудавшийся первый опыт в попытке овладеть женщиной лет в четырнадцать-пятнадцать, или, ну не знаю даже, не могу понять истинную цель этого блефа, — я смотрела, как глаза Людовико наливаются кровью от бессильной ярости и злости. — В свои тридцать пять ты до сих пор не сделал себе даже бастарда, хотя бы ради приличия, кроме него. А он тебе почему-то был дорог. Но, можешь не отвечать, мне это не интересно.
— Замолчи!
— Да дьявол с ним с Кара, его уже давно промотало по всем кругам ада. Ответь мне всего на один вопрос: чем именно тебе была выгодна смерть Риарио? Имола отходила Флоренции, Форли — Орсини, у Чибо свои запрестольные интересы. Ты тут причем? Месть? Да нет, это было спланировано до смерти Сикста. Какая тебе в этом была выгода? Я просто не понимаю. А меня безумно раздражает, когда я чего-то не понимаю.
— Неаполь, — я резко обернулась на голос Миланского герцога. — У Фердинанда были определенные условия, для продолжения сотрудничества. Смерть гонфалоньера церкви Риарио и ты. Он требовал тебя в качестве своей будущей жены, тем самым укрепляя отношениям между нашими семьями.
— Неаполь то тут откуда взялся? — еле слышно пробормотала я, пытаясь хоть как-то свести информацию к единому знаменателю. В итоге получилось только, что вся Италия хотела смерти Риарио, а Неаполитанский королек меня в свою постель. Занятно. Только я не помню, чтобы Катерина вообще хоть как-то с ним пересекалась.
Наступившее молчание раздражало. Нервы начинали сдавать, когда мой взгляд падал на тела мужчин в зале. Больше никто не стремился откровенничать. Пора с этим заканчивать.
Я обошла стол и встала напротив Людовико, которого любезно повернули в мою сторону.
— Ты не сможешь…
— Да нет, смогу. — Я прервала его на полуслове, и просто перерезав глотку не дрогнувшей рукой. Прав был Ванька, мне совершенно не полегчало. Хотелось бросить все и просто закричать. Кровь Людовико только усилила ту боль, которая сейчас просто разрывала меня изнутри. — Убейте его. — Я кивнула на вскинувшегося Джана, и вышла из зала, даже не глядя на то, что осталось от семейства Сфорца. Герцог Миланский знал, что творил Людовико, потому что без его согласия, армия даже за ворота Милана бы не вышла. Такие правила и такие устои, а его небольшая откровенность только подтвердила мои мысли.
В коридорах замка было темно, особенно там, где прошли мои наемники, уже даже не заморачиваясь на то, чтобы прятать тела. Осталось совсем немного и тогда можно будет вернуться к своему сыну.
Мы вышли из замка уже особо не таясь и ни от кого не прячась. К местному аналогу Ратуши, где сейчас должна была уже собраться местная правящая аристократия, мы прошли без каких-либо приключений. Город жил своей жизнью, даже не подозревая еще о том, что власть сменилась и пока не понятно, в чьи руки она перейдет. Но я знала точно, что жизнь этих людей точно не станет прежней. У входа в здание меня встретили мои люди и сразу провели к месту заседания. Коридор на подходе к залу совещаний был пуст, но даже сквозь все запахи средневековой грязи можно было уловить тонкий запах свежей крови. Главное, чтобы никто из моих солдат не пострадал, а на охрану элиты мне было плевать. Возле дверей меня уже ждали и распахнули двери сразу, так что мне даже шаг не нужно было замедлять. Как только я вошла и оценила масштаб бойни, которую здесь учинили, я невольно поморщилась. Всего в зале моих людей было человек двадцать и каждый стоял позади стула, занимаемого членом коммуны. Томмазо, что-то усердно пытающийся донести до этой кучки снобов, замолчал и повернул голову в мою сторону.
— Добрый вечер, сеньоры, — я прошла вперед, под пристальными взглядами всех собравшихся, переступая через чье-то тело, аккуратно, стараясь не поскользнуться и не упасть в лужу крови. — Вас собрали сегодня здесь, чтобы обсудить одно значимое событие. Если вы ожидали все это время герцога Миланского и герцога Бари, то они не присоединятся к нам, увы.
— Как ты можешь доказать, что они мертвы? — какой-то молодой мужчина вскочил, сжимая кулаки. Я кивнула идущему следом за мной Бордони, бросившему после этих слов мешок перед ним на стол, из которого выкатилась голова Людовика. Гул, который прошел по рядам, быстро сменился звенящей тишиной.
— Как вы понимаете, показывать вам останки семейства Сфорца, выпуская вас из этого зала не слишком рационально, поэтому о доказательствах я позаботилась заранее. Я так понимаю, что вы явно не этого ожидали, но то, что оставшиеся среди вас в живых пока мне нужны, не поддается сомнениям. Я прекрасно знаю, что вы все были в курсе того, что Людовико собирал армию и прямо замешан в гибели моей семьи, возможно, многие из вас принимали в этом непосредственное участие. Вы люди благоразумные, так что не стоит вам сейчас пытаться доказать свое превосходство передо мной. Вам никто не придет на помощь, а те дармоеды, которых вы называете охраной и таскаете за собой, так точно. Вы погрязли в своих собственных интригах и междоусобицах так глубоко, что даже не заметили, как власть в ваших землях поменялась за один недолгий час. Не обязательно вести целую армию, если просто хочешь устроить небольшой переворот, а ваши действия полтора десятка лет назад, когда вы показали, что убить герцога и поставить того, кто вам нужен, например, беззубого ребенка и побороться за власть в качестве регента, а также то, чтобы ликвидировать целое семейство потугами десятка людей, собственно и привели меня к ответным мерам в том же стиле, — я улыбнулась, а за столом раздался приглушенный ропот.
— Ты не можешь править Миланом. Даже в качестве регента, — тихо обратился ко мне пожилой мужчина, наклонив голову на бок. — После того, как Людовико занял это место, показав, что женщина не может управлять на примере герцогини Бонны Савойской, мы изменили многие законы, запрещающие женщине стоять во главе герцогства. Сеньора Сфорца, вы можете убить всех нас, но это не решит ваших проблем. Вместо нас придут новые, за ними другие, вы не можете воевать вечно. Тем более, весть о смерти герцога скоро разнесется по соседям, и многие захотят откусить немного территории, пока Милан будет находиться без правителя. Тем более, до нас дошла информация, что со стороны Турина в сторону Милана направляется войско. Кто его возглавляет, пока не известно, и именно поэтому мы собрались здесь, чтобы решить, что необходимо предпринять в сложившейся ситуации. Сеньор Фео подробно посветил нас в ваши планы, и сейчас ваш сын является единственным наследником, это мы принять можем, учитывая обстоятельства, хотя это противоречит самому принципу наследования, из которого исключено право наследования женщины, да еще и бастарду. Этими принципами мы можем поступиться, чтобы сесть за стол переговоров и остановить резню. Но регентом женщина не может быть, увы.
— И что вы предлагаете? Себя в качестве регента? — я рассмеялась, глядя на вытянувшееся лицо мужчины. — Нет? Тогда кто-то из собравшихся хочет вновь осчастливить меня статусом вдовы вскоре после свадьбы? Я удивлена. Такой лакомый кусочек в виде целого герцогства, а все отказываются. — Меня начало нести. Я знала, что встречу сопротивление, но, чтобы мне категорично сказали нет, я не рассчитывала. — Так что вы предлагаете? Этот вопрос необходимо решить именно здесь и сейчас, только не рассчитывайте, что регент будет хоть что-то решать, потому что играть и манипулировать собой я больше не позволю.
— Регентом буду я, — я резко обернулась, глядя на вошедшего в зал мужчину, который по исходящим от него флюидам, явно пребывал не в лучшем настроении.
Глава 11
Во Флоренцию мы въехали поздно вечером, практически ночью. Так как мой конвой ограничивался десятью дружинниками, то я не видел причин, по которым оставил бы ребят за пределами города. Мы успели въехать буквально за минуту до того, как ворота начали закрываться. Со стражей разбирался Милославский, я же даже не глянул в их сторону. Здесь в Италии, где правили деньги и Священный Престол от того, как ты себя ведешь, зависит отношение к тебе окружающих, и, как и везде, где нет устойчивого института, определяющего элитарность, к титулам относились необычайно серьезно, чуть ли не с благоговением. Так что, подгон от Шарлотты титула короля очень мне пригодится, для создания необходимого имиджа, как говорится. Потому что князь, или цесаре, как меня здесь называют, звучит странно и немножко пугающе, но не вполне понятно, а король — это уже ближе к народу и его понимания происходящего. Так что, смотреть на стражника, открывающего ворота, мне было не по чину. Кстати, мои орлы очень быстро смекнули, что, когда они, по примеру восторженного юного герцога Савойского, начали меня на людях обзывать «ваше величество», то итак делавшиеся весьма быстро дела, начинались делаться просто стремительно. А про титулярность данного обращения никому знать было не обязательно, тем более, что я на полном серьезе собираюсь сделать его не чисто номинальным.