— Такого, даже Риарио себе не позволял, — я прикрыла глаза, пытаясь не удариться в истерику и сдержать слезы.
— Катя…
— Я тебя ненавижу! — выбежав из комнаты, я быстрым шагом добрела до мужика, который стоял, напряженно всматриваясь в зал, и молча протянула ему руку ладонью вверх. Несколько секунд он внимательно меня разглядывал, но потом вложил клинок в руку. Без слов. Его даже не смутила моя окровавленная кисть. Вроде, ну а что такого, не перечь князю и ранений никаких не будет.
— Благодарю, — процедила я и, вложив кинжал в ножны, быстрым шагом направилась в сторону выхода, не обращая внимание на то, что кто-то упорно называл меня по имени.
Я вышла из Ратуши, оказавшись в толпе людей. Вокруг царил какой-то нездоровый ажиотаж, возможно, местные поняли, наконец, что происходит что-то, о чем их не уведомили и теперь находятся в сомнениях, в какую сторону и во имя чего начинать устраивать беспорядки. Я обернулась, краем глаза заметив двоих людей Риарио, тенью скользивших за мной. Обойдя толпу, я завернула в какой-то проулок и дождалась своих навязчивых охранников.
— Оставьте меня одну, — сразу же бросила я им, когда они поравнялись со мной.
— Но, сеньора… — Андрео недоумевающе на меня смотрел, но я совершенно не захотела объясняться с людьми, которые предают, даже не поморщившись.
— Мне не нужна ваша помощь и защита. Возвращайтесь к остальным.
Я развернулась и пошла в сторону постоялого двора, где нас ожидал Джакомо и находился мой конь. Внезапно начался дождь, пока он был не сильным, моросящим, но прикосновение капель к открытым участкам кожи пробивало холодом. Я не помню холодных дождей в это время года, но осень видимо уже была на подступах и начала потихоньку заявлять о своих правах. Наемники меня не послушались и хоть и в отдалении, но все же находились позади меня. Упрямые козлы. Как бы они не клялись мне в верности, и не утверждали с пеной у рта о том, что будут возле меня до конца своих или моих дней, они все равно уважали только силу и власть, и сразу же склонили голову перед князем и королем. Я немного побродила по оживленным улицам Милана, пытаясь хоть немного успокоиться, но ничего не получилось, поэтому я развернулась и взяла намеченный ранее курс.
На подступах к постоялому двору людей практически не было, все они концентрировались возле ратуши, где и происходило главное действо, как они думали. Подойдя к стойлу, я сразу увидела своего коня, который был все еще оседлан. Это правильно, мало ли как могли обернуться дела, и вдруг нам пришлось бы смываться из города в очень быстром темпе. Отвязав жеребца, я вывела его на улицу, удивившись, что даже видимости охраны там не было и, вскочив в седло, слегка пришпорила коня, направляя его в сторону ворот. Нужно уехать, забрать сына и свалить куда-нибудь подальше от этого проклятого места. Денег на первое время должно было хватить, а дальше я бы что-нибудь придумала. Пока я не понимала куда мне ехать, но путь все же до Вильгоцоне не близкий, будет время составить хоть какой-нибудь план. Люди проворно расступались, давая мне беспрепятственно подъехать к крепостной стене, ворота которой были наглухо закрыты, а возле них стояли не привычные мне охранники, а наемники, которые оставались ранее в замке Сфорца.
— Открой ворота, — я обратилась к Лорну, который подошел ко мне вплотную, проворно увернувшись от копыт коня, который гарцевал, стоя на одном месте. Дождь усиливался, постепенно превращаясь в ливень.
— Нет. Сеньора, вам лучше остаться в городе, — он смотрел на меня снизу вверх полным решимости взглядом.
— Лучше для кого?
— Для вас. Единственный, кто может встать на вашу защиту, и у которого есть для этого средства и возможности — это цесаре Иван. И я, как и все ваши люди, думаю только о том, чтобы сохранить вашу жизнь. Другого выхода на данный момент мы не видим.
— Не нужно меня защищать, — рявкнула я. Почувствовав мое настроение, жеребец попытался лягнуть зарвавшегося наемника, но тому было не впервой испытывать взрывной норов животного, поэтому он проворно отскочил в сторону от беснующегося коня, который своими движениями очень уверенно шел к своей цели — сбросить меня с седла. — Открой ворота!
— Сеньора, возвращайтесь в замок.
— Где Бордони? — я поняла, что от этого упрямого вояки ничего не добьюсь, и сама ни с ним, ни с остальными наемниками сделать ничего точно не смогу. Все вышло из-под контроля и не понятно, куда приведет всех нас. Оставаться в Милане мы не рассчитывали. Наведя смуту, мы бы уехали, оставив их одних рвать друг другу глотки, постепенно ища выход, как отвязаться от Ватикана, все же надеясь, что он захочет присоединиться к дележке земель, в которую включатся ближайшие соседи. А когда все успокоится попытаться договориться с римским папой, и уже после этого осесть в своих землях в Форли.
— Выехал несколько минут назад за остальными людьми и вашим сыном, — он все так же пристально на меня смотрел, несмотря на дождь, который заливал его лицо и глаза.
— Кто приказал? — я прикрыла глаза и, не дожидаясь ответа, развернула коня в противоположную сторону и понеслась по улицам города в сторону замка Сфорца. Ответ был очевиден, я очень сомневалась, что это была собственная инициатива капитана.
Дождь подействовал на манер холодного душа, и теперь от гнева и ярости не осталось и следа. Им на смену пришли обреченность и безнадега. Зачем что-то пытаться делать, доказывая не только людям вокруг, но и себе, что ты чего-то стоишь, если буквально за несколько минут, кто-нибудь смешает твои потуги с грязью, не оставив после себя ничего. Когда даже близкий человек может просто использовать тебя и ребенка для достижения собственных целей, даже не удосужившись что-то объяснить и попытаться договориться заранее. Женщина в этом мире просто вещь, у которой нет ничего: ни собственного мнения, ни собственного голоса, и князь очень хорошо смог вникнуть в происходящее, буквально вытерев об меня ноги.
Главные ворота замка охранялись, но охрана беспрепятственно пропустила меня, распахнув ворота и едва успев увернуться от коня, который даже не замедлил свой быстрый шаг.
Остановившись возле входа в замок, я спешилась и потрепала жеребца за холку, заглядывая ему в глаза.
— Только ты один остался у меня. Но ничего, мы прорвемся, назло всем. — Он фыркнул и тряхнул головой, видимо, не разделяя моего фальшивого оптимизма.
— Я уведу коня в конюшню, — голос Джакомо привел меня в чувство, и я повернулась в его сторону, передавая парню поводья. Он выглядел серьезно, постоянно хмурился и о чем-то пытался спросить, но разговаривать с кем бы то ни было я больше не хотела. Сегодня и так наговорилась со всеми от души, при этом попусту сотрясая воздух.
Пройдя внутрь, я поежилась, мокрая одежда прилипала к телу. Хотелось снять это чертово платье вместе с кожей и уже, наконец, отделаться от ощущения брезгливости к самой себе. Дойдя по известному мне маршруту к комнате, в которой я оставила мужскую часть семейства Сфорца, и войдя внутрь, с удивлением обнаружила, что тела уже вынесли, а сейчас человек десять из прислуги быстро шуршат, приводя обеденный зал в порядок. Увидев меня, они вскочили на ноги и низко поклонились. Тоже мне, нашли хозяйку.
— Кто-нибудь из вас может мне показать комнату, в которой я могу остановиться?
— Пройдемся, сеньора. Ваша комната уже готова. — Девушка лет шестнадцати кивнула и вышла из зала. Оперативно работают, на упреждение, так сказать. Хотя, возможно, Томмазо вернулся в замок и быстро веником разогнал всех по своим местам. Мыслей в голове не было, и я просто шла за девушкой, даже не запоминая дороги. Через некоторое время она остановилась и указала на дверь, открывая ее передо мной. Я зашла в комнату и, отпустив девушку на все четыре стороны, просто сползла по стене на пол и дала волю истерике, даже не пытаясь больше сдерживать слезы.
Что с ней произошло? Я просто не узнаю Катюху. Откуда такая маниакальная ярость и полное отсутствие логического и критического мышления у девочки, прославившейся своим синдромом отличницы? И как она умудрилась содрать кожу о королевскую печать, в виде массивного перстня, перешедшего мне вместе с титулом от Шарлотты, если все острые грани были расположены снаружи? Черт бы ее подрал, потому что впервые вместо желания сграбастать в охапку и укачивать как ребенка, успокаивая, мне захотелось схватить ее за шкирку и пару раз окунуть головой в ванну с холодной водой, чтобы в себя пришла. Чего только стоят ее нелепые претензии. Я же попросил Медичи передать ей письмо, но я не мог сказать большего, чтобы о моих планах не стало известно слишком большому кругу лиц, которые вполне могли испортить все мои начинания. Да что уж там, только Волков знал полную версию моих задумок, даже Милославский не владел всей информацией. Да, я, можно сказать, что параноик, зато живой параноик, в отличие от многих других идиотов, выбалтывающих о своих намерениях направо и налево. Но что имела она в виду, говоря, что Медичи причастен к тому покушению? Либо он хороший актер, либо у Катьки начала развиваться мания преследования. Слишком не вяжется с тем, что она, в принципе, покинула Флоренцию живой, если бы Лоренцо прямо, да даже, если и косвенно отвечал за налет на палаццо в Форли. Будет время, надо разобраться в этом, потому что такого злопамятного соседа, который чуть ли не жизнь положил ради мести, мне бы очень не хотелось иметь.
Выскочив за ней в коридор, я попытался остановить, окрикнув.
— Катерина! — никаких намеков на то, что она меня вообще услышала. — Ладно, черт с тобой, — пробормотал я, глядя, как она подошла к Сергею и протянула руку. Он бросил взгляд поверх ее головы на меня, и я кивнул, после чего Волков вернул кинжал Кате. Она почти побежала к выходу, а я махнул рукой, подзывая двух наемников, которых она притащила с собой, и которые сейчас смотрели на меня с таким облегчением, прекрасно понимая, что только я сейчас могу их всех скопом защитить, потому что эта идиотка притащила неплохих, в общем-то, ребят на убой. Но их преданность мне импонировала. Зная, что ничего хорошего из это