рогать не следует, по крайней мере, сразу.
— Он был капитаном на службе у Миланского герцога и первым оказал сопротивление, чуть не ранив одного из ваших людей. Он был отличным воином, — Томмазо, наконец, перевел взгляд со стены на меня. Судя по его виду ничего непоправимого не произошло, хотелось бы, конечно, верить. Я не сильно разбиралась в геополитике Италии, так что, пусть его величество думает о том, как умасливать Священную Римскую Империю, если у них возникнут некоторые вопросы на этот счет. — Можно еще один вопрос? Более личного характера, так сказать, но он волнует многих людей, особенно после выступления Его Величества, где он сообщил о вашем с ним скором венчании.
— Спрашивайте.
— Вы сможете вступить в брак с православным христианином, будучи доброй католичкой? — наконец, после минутного молчания, он решился задать вопрос. — Поймите, если вы примете православие, тем самым отрекаясь от догматов римской церкви, вы можете накликать беду на себя и вашего ребенка, даже, если он не будет крещен в православную веру. И я не говорю о недовольстве людей герцогства, распри на основе веры никогда не доводили до добра, я говорю о вмешательствах Рима и его недовольстве. Это словно прилюдно плюнуть в лицо римскому папе, который признал вашего сына своим племянником по закону. Будет война, особенно после того, как во время Константинопольского собора Флорентийская уния была аннулирована, и сейчас нет диалога между римской и православной церквями.
— Не имею ни малейшего понятия. Но могу заметить, что Венеция, которая является католической, спокойно управляет Кипром, не принимающим католичество даже в качестве уний. — Я пожала плечами.
— Я понимаю, что вы человек далеко не набожный и вы, как и ваши люди, посеяли зерно сомнения в отношении церкви в ваших сердцах, но остальные люди, чтут законы Святого Престола.
— Я думаю, вам с этим вопросом нужно обратиться к его величеству, он как-никак сам был инициатором данного действия, а инициатива довольно любвеобильна в отношении инициатора, — немного перефразировала я сакральную фразу. — И да, как вы могли заметить, я далеко не набожный человек, особенно после того, как с позволения римской церкви вырезали всю мою семью, даже без каких-либо обвинений. Но, я надеюсь на ваше благоразумие, и мои слова, сказанные только что, так же, как и ваши подозрения не выйдут за пределы этой комнаты. Но можете передать людям моего покойного супруга, что склонять к иной вере, ни я, ни князь их не будем, это я могу гарантировать.
— Спасибо, сеньора, за откровенный разговор, наверное, воду уже подогрели, вам не мешало бы согреться. — Он встал и указал рукой на дверь. Комната, где собственно и организовали мне довольно вместительную бадью, находилась буквально за соседней дверью, перед которой уже стояли двое наемников из группы Риарио. Проведя меня в комнату, перед тем, как удалиться, Томмазо оставил рядом со мной какую-то молодую девчушку, которая смотрела все время в пол, не поднимая на меня глаз.
— Не бойся, я не кусаюсь, — хмыкнула я, обращаясь к девице, которая, услышав мой голос, вздрогнула, но голову не подняла. Я скинула с себя платье и погрузилась в небольшую ванну, вода в которой показалась мне чертовски горячей. Даже представить не могла, что настолько продрогла. Нос снова засвербел, а глаза начали слезиться. Вот только разболеться мне не хватало, для полного счастья. Еще и Вианео нет, я оставила его с ребенком, посчитав, что в случае чего, жизнь и здоровье сына важнее моей. Окончательно согревшись, я принялась натирать кожу куском мыла, радуясь тому, что Людовико хоть и выглядел как свинья, и город особой чистотой не обладал, но такой роскошью, как мыло и его наличием в своем замке, все же удосужился озаботиться. Внезапно я поняла, что мне нечего было надеть. Учитывая, что оставаться на ночлег в Милане мы не собирались изначально, то сменную одежду я с собой не брала.
— Ты можешь принести мне одежду? — я обратилась к девушке, от услуг которой я отказалась. Всегда считала, что помыться любой человек может самостоятельно, но вот из комнаты ее не выпускала. Мало ли, что может мне пригодиться в незнакомом доме.
— Что? — она впервые за все время, пока я барахталась, как утка в воде, подняла на меня взгляд.
— У меня нет сменной одежды. Ты можешь принести хоть что-нибудь, пока не высохнет то платье, в котором я приехала или не прибудет обоз с моими вещами? — чуть ли не по слогам произнесла я, стараясь, чтобы до нее дошел смысл сказанного. Она кивнула и вышла за дверь, оставив меня одну.
Надо найти Ваньку и вытрясти из него душу, чтобы он объяснился. Я пришла в норму и уже не испытывала нервного напряжения и истощения, как тогда перед коммуной, прекрасно понимая, что вела себя неадекватно и наговорила лишнего, хотя он тоже хорош. Я не могла отделаться от мысли, что он сам до конца не понимает, в какую ситуация нас друг перед другом поставил, потому что вид у него тоже, в тот момент, адекватностью не отличался. Самым главным вопросом, который крутился в голове, не давая мне переключиться ни на что другое, заключался в том, что династический брак и регентство все равно оставляют за нами некоторые обязанности, вопрос о наследнике, например, и не знаю, как его, но меня этот небольшой нюанс ставит в неловкое положение.
— Ваша светлость, это единственное, что я смогла найти быстро, — я открыла глаза, глядя как передо мной развернули серое платье, которое было очень похоже на то, что было надето на самой девушке. Ну, впрочем, логично, окинув девицу взглядом, я отметила, что мы примерно одинаковой комплекции.
— Не нужно ко мне обращаться, как к герцогине. — Она долго смотрела на меня, но потом кивнула. — Как тебя зовут? — я вылезла из уже практически остывшей воды и, наскоро вытершись, влезла в предложенное платье, которое оказалось довольно жестким и колючим.
— Кристина, — она приклонила голову. Какие-то они тут напуганные все, или молва о моей кровавой расправе так сильно преувеличена?
— Ты свободна, Кристина, — я отпустила ее кивком головы и прошла в свою комнату, сев на кровать и проводя рукой по шелковому покрывалу, после чего сняла с себя платье, уже начавшее раздражать изнеженную кожу, которая привыкла к дорогим тканям, и завернулась в небольшой кусок приятно ласкающего тело шелка, все равно никого я больше сегодня не жду, а в случае чего, смогу быстро переодеться. Почувствовав запах еды, я обвела взглядом комнату и увидела источник запаха. Поднявшись, я добрела до стола, увидев простенький запоздалый ужин, в виде куска мяса, какого-то гарнира и кувшина с вином. Я не пью вино, но кто бы об этом знал, я же не у себя в Форли нахожусь. Сев, я посмотрела на еду, но даже учитывая, что не ела уже, казалось, целую вечность, почувствовала тошноту. Ну, говорят, вино разогревает аппетит, с этими мыслями я выпила целый кубок терпкого и крепкого вина. В голове практически сразу зашумело, но аппетит так и не пришел. Тяжело будет возвращаться в нормальную жизнь, но придется, уговаривала я себя съесть пару кусочков мяса.
Я больше почувствовала, как открывается дверь, нежели услышала хоть какие-либо звуки.
— Вас стучаться не учили, Ваше Величество? — поморщилась я, оборачиваясь и глядя на вошедшего Ивана, который аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Пришла в себя? — довольно холодно поинтересовался он, садясь напротив меня за столом. Я пожала плечами, глядя на Ваньку, который на этот раз выглядел истинным Иваном-царевичем в расшитом драгоценностями кафтане с высоким воротником-стойкой, заставляющим держать голову прямо. Я чувствовала себя немного неуютно под пристальным взглядом, да еще и шелковая ткань все намеревалась сползти с плеч.
— Может, выйдешь, я хотя бы оденусь? — поинтересовалась я, внезапно ощутив несвойственную мне робость.
— Не стоит утруждаться, я ненадолго. Просто хотел удостовериться, что ты не пошла все крушить, а тихо-мирно сидишь в комнате, вымещая на каком-нибудь стуле свою злость. — Он усмехнулся и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула.
— Это все, что ты хочешь мне сказать? — робость прошла и я снова начинала закипать, глядя на этого… хама.
— Нет, но серьезные разговоры надо говорить на трезвую голову, — он выразительно перевел взгляд на кувшин с вином.
— Томмазо нашел тебя? — я проигнорировала его намеки и снова налила себе немного вина. Во рту сушило и першило, но обычной воды я нигде не видела.
— Нет. Это кто?
— Кастелян палаццо в Форли. Он очень обеспокоен предстоящей свадьбой в виде конфликта двух религиозных конфессий и отношению к этому действу не слишком уравновешенных итальянцев. Думаю, тебе стоит с ним, с местным епископом и со своим священником это обсудить. Моего мнения все равно никто не спрашивает и не учитывает.
— Катя, не начинай, — все-таки непривычно было смотреть на Ваньку в таком виде, его светлые глаза на загорелом лице очень сильно выделялись и просто приковывали внимание. — Ты сама сунулась туда, куда не следует, и другого выхода вытащить тебя и твоих людей я просто не видел. Надеюсь, ты это начала осознавать или в твоей голове вместо мозгов и адекватных мыслей до сих пор ассорти из манки и овсянки?
— Но это как-никак все же совпадает с твоими планами, — я пожала плечами. Пусть, что хочет думает, все равно уже ничего не исправить.
— Я этого и не отрицаю, — мы замолчали, прожигая друг друга взглядами. Выяснять отношения не хотелось, а действительно обсуждать что-то серьезное сейчас было не совсем разумно.
— Скажи, ты хоть сейчас осознаешь, в какую ситуацию нас поставил? Это средневековье, штамп в паспорте, прописка и… разбежались через полгода не прокатит. Ты вообще думал…
— Думал, — он прервал меня, не дав договорить, абсолютно не изменившись в лице. — Может, и не так надо было поступить, но, когда представился довольно неплохой шанс, чтобы ты вытащила меня из своей френдзоны и уже перестала меня, наконец, динамить, я им воспользовался, и не отрицаю этого.
— Что? — от его слов, я впала в ступор, не понимая и не осознавая, что он вообще несет.