— Такой вот конфликдт получился, — сказал Виктор Кармазов, рассматривая свои руки и ощупывая лицо. — Надо же, на этот раз — ни кровинки, ни царапинки.
— Да, но если бы я вовремя не стер картинку, ты бы вместе с Петлей в лепешку разбился, — ухмыльнулся Никита.
— Дружище, у тебя все лица рассмотреть получилось? — Виктор убрал чистую страничку в томик Чернышевского, потом принялся аккуратно складывать листы рукописи. — На самом деле сейчас мне интересно знать про Ван Ваныча. Это тот, который…
— Просек я, о ком говоришь, просек. Ты и на танцплощадке с ним столкнулся, и в соборе. Его морду я хорошенько запомнил.
Виктор уставился на пустую стопочку. Никита, немного выждав, молча наполнил ее мутноватой жидкостью на две трети.
— На самом деле, дружище, я ото всего этого просто офигеваю, — Виктор взял стопочку, понюхал, и поставил обратно на стол. — В своей рукописи Александр Иванович описал множество деталей, которые мне очень хорошо знакомы. И как ребята разное мороженое любили: Андрей — вафельный стаканчик с кремовой розочкой — за девятнадцать копеек, Шурик — эскимо за одиннадцать, а Лексий и его сестры предпочитали мороженое фруктовое, тоже в стаканчике, но самое дешевое, — за семь копеек.
— Ага, у меня вкус этого фруктового в бумажном стаканчике до сих пор во рту, — улыбнулся Никита.
— И кинотеатр истринский, он очень четко описал, — продолжил Виктор, — и монастырь, и пруды, и речку, и тир, в котором пульки стоили по две копейки, а в Москве, кстати, в том же Краснопресненском парке тогда две пульки продавались за пятачок. И, кстати, ни в каком другом тире я не видел таких мишеней, как самолеты. Они укреплялись в двух верхних углах помещения, и от них вниз по диагонали шли тросики. Хозяин тира закреплял на носах этих металлических самолетиках капсюли, и когда стрелок попадал в очень маленькую мишень, самолетик срывался с места, скользил по тросику и в самом низу капсюль взрывался. Это было очень эффектно. Я, между прочим, раз десять самолетики сбивал. Хотя сейчас, вру, меньше, но раз пять — точно.
— Ты мне про этот истринский тир сто раз рассказывал, — Никита взял стопочку и опустошил ее содержимое.
— Ну да, — согласился Виктор. — А еще Александр Иванович очень правдиво описал танцплощадку с дружинниками и драками…
— Писатель.
— А еще он — старший кассир продовольственного магазина.
— А при чем здесь кассир? — нахмурился Никита. — Постой, ты, вроде говорил, что…
— Пойдем, я тебя с ним познакомлю, — Виктор решительно поднялся, убрал рукопись в папку, а папку — в сумку, в которую отправились еще томик Чернышевского и недопитая бутылка самогона.
— А не поздновато ли мы? — поинтересовался Никита, когда они вышли на улицу и направились в соседний подъезд.
— В самый раз, — уверенно сказал Виктор. — Александр Иванович с полчаса как домой должен был вернуться, сейчас, наверное, ужинает. Кстати, с его племянницей познакомишься — симпатичная девчонка…
— Ой, — Верочка, открывшая дверь припозднившимся гостям, захлопала ресницами. — Здравствуйте.
— Привет. Только не говори, что пустишь нас в дом только опосля свадьбы, — перешагивая порог, сказал Виктор.
— Дядя Саша дома, — отступила Верочка. — Он сейчас в ванной.
— Познакомьтесь, — Виктор кивнул на вошедшего следом друга.
— Никита, — сказал тот так проникновенно, что Виктор даже удивился.
— Вера.
— Очень приятно.
— Мне тоже. Проходите.
— Никита, у меня какое-то чувство дежавю возникает, — сказал Виктор, пропуская его вперед. — Тебе так не кажется?
— Есть что-то похожее.
— Похожее… — Виктор слегка подтолкнул друга вперед, подхватил Верочку по локоть и подвел обоих к стене, увешанной фотоснимками в рамках.
— Дружище, свои мысли пока не озвучивай, — сказал он. — Верочка, а с кем это ты здесь? — Виктор ткнул пальцем в центральный снимок в аккуратной рамочке, где серьезного вида мужчина приобнял за плечи ее, улыбающуюся, держащую роскошный букет кремовых роз.
— Со своим папой, — Верочка снова захлопала ресницами, и эти хлопанья уже начали бесить Виктора.
— А где твой папа сейчас?
— Папа уже лет восемь, как из Серпухова в Истру переехал. Там и живет, а работает в Новоиерусалимском монастыре реставратором.
— Понятно. А ты с кем-нибудь в Истре знакома?
— Нет, я всего раз к папе приезжала, на один день.
— Понятно. О! Александр Иванович, приветствую.
— Привет, Витек, — хозяин квартиры, вышедший из ванной комнаты, устало улыбнулся и вопросительно посмотрел на Никиту.
— Это мой друг Никита, — пояснил Виктор. — Тоже прочитал твой роман, который мы с благодарностью возвращаем.
— Спасибо двум моим первым читателям, — сказал писатель, забирая рукопись. — И как впечатление?
— Хорошая вещь, — сказал Никита. — Герои, как живые перед глазами стоят. Я хоть сейчас могу пересказать содержание от начала до конца. По этой книге кино бы снять — классный бестселлер получился бы.
— Ну, такие слова — словно бальзамом на душу, — расцвел Александр Иванович.
— А хочешь еще бальзамчику? — Виктор выдержал недолгую паузу, глядя в глаза хозяину квартиры. — Поймали тех, кто инкассаторов ограбил, похищенные ценности возвращены государству.
— Слава тебе, господи! — облегченно вздохнул Александр Иванович и даже перекрестился. — А то ведь, наверняка и я под подозрением был, и Верочка, да вообще все работники магазина. Да и ты, поди, тоже под подозрение попал?
— Я не просто попал, вчера у меня в квартире обыск делали. Хорошо хоть я во время ограбления у Никиты в деревне водку пьянствовал, и он это подтвердил. А то могли бы и арестовать.
— Ну, слава богу, слава богу, — вновь перекрестился Александр Иванович. — За это бы и выпить не помешало.
— У нас с собой есть, — сказал Никита. — И закуска — с собственного огорода: помидорчики, огурчики, зелень…
— Ой, а давайте я салат сделаю, — предложила Верочка.
— Справишься?
— С вашей помощью обязательно справлюсь…
— И знаете, какое обнаружилось интересное совпадение? — обратился Виктор к Александру Ивановичу и Верочке, после того, как все четверо выпили и принялись закусывать салатом. — Самое интересное, что грабителей нашли и задержали в нашей Истре.
— Надо же, — поднял брови Александр Иванович. — И кто они такие?
— Понятия не имею. Я у знакомого мента интересовался, он сказал только, что это кто-то из местных, тамошних.
— Если они из Истры, получается, их все-таки кто-то навел на инкассаторов, — Александр Иванович задумчиво почесал затылок.
— Если наводчик действительно был, значит, задержанные обязательно его сдадут, — уверенно сказал Никита, разливая по стопкам остатки самогона. — Другое дело, если бы грабителей задержали, а деньги не нашли, тогда бы они молчали, как рыбы. А так — им нет смысла кого-то укрывать. Откровенно все расскажут, глядишь, скостят срок.
— Ну, если этим наводчиком окажется кто-то из нашего магазина! — сердито постучал по столу указательным пальцем Александр Иванович.
— Что, дядя, уволишь по собственному? — улыбнулась Верочка.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся Никита, да так заразительно, что все тоже засмеялись…
— Мне вот что интересно, — обратился Виктор к писателю. — Вот все эти факты про историю монастыря, тебе откуда известны? Или просто задействовал свое воображение?
— Почему только воображение? — пожал плечами тот. — Я, прежде чем начал писать, познакомился в монастыре с экскурсоводом, женщиной, попросил ее дать на время хоть какие-нибудь документы из архивов. А таких документов, знаешь, сколько имеется — о-го-го! Она пошла навстречу, не забесплатно, конечно… Зато я столько интересного про монастырь узнал!
— Хорошо. А вот про молодежь истринскую, про москвичей — выдумал?
— Частично. А кое-что мне брательник Иван подсказал. Он же в монастыре реставратором работал, а по выходным подвязывался дружинником на танцплощадке. Он такого насмотрелся!
— Например? — спросил Никита.
— Ну, например, помните в моей нетленке есть эпизод, когда за драку на танцах в ментовскую забирают двух девок — дачницу Ирину и местную Ольгу по прозвищу Греческий профиль?
— Хорошо помним.
— Так вот, это было на самом деле. Девок забрали, и они, чтобы из ментовской выйти… — Александр Иванович посмотрел на Верочку и, махнув рукой, продолжил:
— Чтобы из милиции выйти, сначала продемонстрировали дежурному по отделению любовь между собой, а потом по очереди ему отдались.
Виктор заметил, что при словах дяди Верочка слегка покраснела.
— Надо было в рукописи на этом эпизоде внимание заострить, — сказал он.
— Все равно бы редактор не пропустил.
— А чего еще Ван Ваныч насмотрелся и тебе нарассказывал?
— Да-да, в Истре многие его называли именно Ван Ванычем, — закивал Александр Иванович. — Ну, я почти все его истории в рукописи отобразил, хотя, приукрасил, конечно, типа добавил мистики, то, да сё. На самом деле — почти все герои с реальных людей списаны, и некоторые события конца семидесятых имели место быть.
— Вот, к примеру, в самом конце нетленки, когда в подземельях монастыря фашистская мина взрывается, — это в действительности произошло или нет?
— Подождите, — Александр Иванович сорвался с места, ушел на кухню и вернулся с непочатой бутылкой водки, половиной батона копченой колбасы и уже открытой трехлитровой банкой томатного сока. — Давайте, дорогие мои читатели и друзья, выпьем!
— Сколько времени? — поинтересовался Никита.
— Мало еще, — посмотрел на часы Виктор. — На последнюю электричку успеешь. В крайнем случае, у меня перекантуешься.
— Хорошо сидим, — шмыгнула носом Верочка. — Наливай!
Уж от кого-кого, но от нее этих слов никто не ожидал. Всем сразу стало как-то весело. Виктор заметил, что Никита не сводит с девушки глаз — влюбился что ли?
— Томатный — это хорошо, — сказал он. — Давай-ка, я всем Кровавый Мэри сделаю. Верочка, будешь Мэри.