Я нацепила восторженную улыбку и осторожно тронулась вперёд. Моментально от цепочки заключенных отделилось двое охранников и поскакали мне навстречу.
Не хотят, чтобы я приближалась? Логично. Повинуясь приказу, я остановилась, послушно сложив руки на коленках. Лошади фыркали, переминаясь на месте, и сильно пахло мокрым хворостом и травой. Осень совсем разошлась…
- Кто такая и что тут делаешь? – не размениваясь на мелочи вроде приветствия, деловито поинтересовался один из некрогеров, тот, что старше. Благородная седина и лицо, как будто из старого дерева.
Я позволила полам плаща сползти с колен, и на белый свет выглянуло синее платье, в окружающем пейзаже немилосердно яркое.
- Госпожа, - старший на секунду склонил голову.
- Добрый день. Вот, выехала проветриться, осмотреть окрестности, а то в замке так скучно!
И – дружелюбная улыбка, пока младший охранник сверлит меня изучающим взглядом. На него, похоже, традиционный синий наряд потенциальной королевы произвёл куда меньше эффекта, чем на старшего.
- Почему вы бродите без охраны? Это опасно.
Да, глаза старшего при этом сохранили равнодушное выражение – похоже, безопасность чужачки оставалась для него делом второстепенным. Впрочем, глупо ждать, что хабирша станет кому-то дорога только по факту своего существования. Так что простая вежливость – тоже ценность.
Мой голос смягчился:
- Я с охраной. Ас-асс!
Шатёр дёрнулся, так резво, что младший охранник отскочил в сторону.
- Выгляни!
Полог шатра разошелся, являя белую голову голема. Его синие глаза, как будто перешедшие с детского рисунка, смотрелись так нелепо, что даже меня пугали.
- Как видите, я с охраной, - продолжала улыбаться я.
- Вижу. Почему вы выбрали для прогулки именно эту дорогу?
- Хотела взглянуть на мёртвый лес, говорят, это нечто необыкновенное! И увидела… этих людей? Кто это такие?
- Пленные некрогеры, сао. Это повстанцы, госпожа, не самое подходящее зрелище для благородной дамы. В округе почти десяток лагерей, так что лучше заранее спрашивать, куда ведёт дорога.
- Понятно… Куда их ведут?
- Заселять деревню.
Каюсь, моя маска-дурочка треснула, как скорлупа яйца, по которому резко стукнули.
- В… туда? – пробормотала я, судорожно сглатывая. В памяти – однородная, чёрная слизь измученной почвы, в которой как грибы понатыканы брошенные дома, покрытые налетом пыли. Они правда собираются кого-то туда поселить?
- Деревня совершенно безопасна, хотя со стороны и выглядит не очень гостеприимно. Однако мы не можем выбрасывать на ветер столько жилых помещений. Но этот вопрос вообще не дело придворных дам. Возможно, Вам лучше занять себя чем-то более приятным?
Младший охранник, разозлившись на собственное поведение из-за голема – надо же, кого испугался! – смотрел свысока, зло. В общем-то, это дело и решило. Я – будущая королева, поэтому осанка и взгляд соответствующий, и неважно, что в текущий момент я хабирша – настроение хозяев меняется так стремительно, так круто – не уследишь, как окажешься под колёсами. Они просто мои слуги! Некоторые люди принимают воспитанность и доброжелательность за слабость. У нас – некоторые, а у некрогеров – все поголовно. Значит, покажем им, что умеем по-другому.
- Вы свободны. Я хочу хорошенько осмотреться. Если мне понадобится ваша помощь – я позову.
Младший охранник почти огрызнулся, но всё же не стал лезть на рожон, снова побоялся. Ну да, это не бесправному заключённому хамить – тут последствия непредсказуемы. Старший просто поклонился, и после они оба уехали.
- Ас-асс, ко мне!
Позориться и прилюдно залезать на плечи голема, да ещё в юбке, я не стала, просто приказала ему держаться поблизости, и пошла к деревне. Между мною и шеренгой заключенных держались охранники, не давая подобраться ближе. В целях моей безопасности, естественно.
Я шла параллельно цепочки, путаясь в сухой траве, и пристально смотрела на дома, чьи стены словно окаменели от времени и горя. Как там можно жить? Туда подходишь – и мурашки по коже. В ту сторону смотришь – и дыхание холодеет. Или что? Это они хотят сделать своих пленных сильнее?
Да, но детей?
Их было не так уж много, но всё же… маленькие фигурки шли среди взрослых, держась за руки, и украдкой смотрели по сторонам.
Я двигалась немного быстрее остальных, что-то подгоняло вперёд – быстрей, быстрее же, спеши! Тошнило. Кружилась голова, но думаю, это просто нервное.
- Только не отходи от меня далеко, - шептала я Ас-ассу, с которым, к счастью, не нужно переживать, насколько громко говоришь. – Не вздумай отдаляться от меня ни на шаг, потому что иначе я обязательно рухну в обморок. Обязательно. И тебе будет стыдно, что ты бросил меня одну. Знаешь, как получится? Ты, белоснежный исполин, весь такой аккуратный и чистенький, тогда потащишь меня на руках и испачкаешься с ног до головы. И тебя будут поливать из ведра в конюшнях, цокая языком, качая головой и спрашивая вслух, чем это таким интересным занималась твоя хозяйка, что в этот раз испачкала не только подушки, а и платье, а и своего ручного голема? Что она вытворяла?
Так мы шли, оттесняемые охраной и делали вид, будто просто прогуливаемся. Действительно, такое себе обычное дело – гулять вдоль разбитой дороги, ведущей к мёртвому лесу.
Чем ближе подходили, тем больше я смирялась, что ничего не выйдет. Иногда вот так бывает – смотришь и понимаешь, что, несмотря на всё своё жгучее желание, ничего у тебя не выйдет!
Деревня всё ближе, такая же отстранённая и пустая, как в прошлый раз. Только теперь там, у домов, шевелятся живые тени некрогеров-сао, пленённых целыми семьями, вместе с детьми. Бродят, как привидения, сгорбленные и тихие. Почему же я, дура, раньше не попыталась узнать, что именно происходит в Тёмной стране? Отчего восстали сао, какие пути примирения искали, почему такой разлад в замке, что дальше?
Может ли тут помочь королева, ну, будущая королева, если приложит необходимые усилия?
Так сладка идея побега, возвращения после долгих лишений в отцовский замок, где Глунка всплеснёт руками и заплачет от радости, где папа побледнеет, представив, какие тяготы пережил ребёнок, а брат бросится навстречу сломя голову. Где пожалеют и обласкают.
Куда сложнее остаться здесь ради них – неизвестных, незнакомых некрогеров, ради призрачной надежды сделать чужую жизнь сносной, утихомирить недовольных и найти возможности ослабить конфликт. Выйти замуж за нелюбимого ради возможности помогать народу, который, похоже, силком заставляют стать сильнее, чем их того хочется. Когда же некрогеры поймут, что вокруг другой мир, способный подарить им счастье? Что можно жить немного иначе, не отходя от прошлого, но и не следуя ему слепо и покорно? Уверена, без человека извне, знающего иное существование, выросшего в светлом счастье, они не смогут. Такого, как я…
Смогу ли я пожертвовать собой?
Сердце сжалось. Я была счастливым, любимым ребёнком, которого учили, что мир такой, каким мы его делаем. Идеи самопожертвования хороши только на страницах книг, не больше. Но я знала, что смогу. Это долг, который нужно выполнить, даже если больно и страшно. Долг, от которого нельзя отвернуться, потому что вся твоя дальнейшая жизнь окрасится вкусом предательства. Не перед ними, обезличенными сао, а перед самой собой.
Но я не хочу!
Глаза зажмурились, я споткнулась и упала вперёд, едва успев выставить руки, которые тут же загудели от боли. До границы деревни оставалось всего несколько шагов.
Рядом кто-то громко и монотонно ругался, потом раздался тонкий плач.
Я повернула голову и медленно встала, даже не пытаясь отряхнуть подол. На грязь между домами наложили слой досок, своеобразные тропинки, по которым теперь бродили заключенные. Вот на границе между сухой травой и грязью на помост ступил мужчина, за которым шла женщина, держащая за руку худого подростка. Он поднимал голову выше всех, демонстрируя отсутствие страха. В отличие от следующей группы, где женщина держала на руках девочку лет трёх. Ребенок смотрел на приближавшуюся черноту с таким ужасом, что он непроизвольно передавался и мне, и, похоже, матери. В таком возрасте совсем неохота становиться сильнее…
Если они сейчас туда зайдут… И смотреть нельзя, сердце останавливается, и не смотреть не могу. Отвернуться в такой момент может кто-то никчемный, я же должна выпить сию чашу до дна. Иначе не будет сил и веры в то, что порядки некрогеров необходимо менять. Срочно. Нещадно.
Женщина замерла и медленно повернула голову в мою сторону, минуя голема. Её губы были крепко сжаты, а ребенок судорожно цеплялся за платье на груди и бешено вертелся.
Где-то далеко в шеренге вдруг раздался грохот и сумасшедшие вопли. Охранники, которые кружили неподалеку, переглянулись и припустили выяснять, в чем дело. Ас-асс неуклюже повернулся, будто специально отгораживая нас от охраны.
В этот момент некрогерка вдруг рывком отцепила девочку от себя, поставила на землю и резко толкнула в мою сторону. Та всхлипнула, падая, и ухватилась за мою юбку.
- Что вы делаете…
Вопрос завис в воздухе – судорожный, нелепый. Уже доносился стук копыт, охрана возвращалась, ребенок вцепился в юбку так, что почти стянул её вниз и тихо всхлипывал, а женщина отвернулась и решительно ступила на помост.
Всадник быстро приближался, моя рука сама собой поднялась – и девочку накрыла пола плаща.
- Ас-асс.
Голем тут же наклонился надо мною.
- Стой между мною и некрогерами. Теми, что верхом на лошадях.
Нужно уходить. У бедра дрожало маленькое хрупкое тело, девочка изредка всхлипывала, но молчала. Хотелось взять и потерять сознание, чтобы не приходилось думать о произошедшем, а ещё лучше бы пришёл кто-нибудь мудрый и решил все проблемы… но эта некрогерка отдала мне ребёнка, потому что не хотела вести её туда… в деревню.
И я не могла её подвести. Мама…
Развернувшись и неуклюже придерживая плащ, я поковыляла к шатру, Ас-асс мельтешил рядом, шагая так, что земля тряслась, потом, через пару десятков метров я попросила голема взять меня на руки. С такого расстояния уже не видно, что он несет нечто большее – я тоже взяла девочку на руки и свесила плащ, чтобы тот волочился за големом по земле, отвлекая внимания. На этом моя изобретательность истощилась.