— Разве не вы только что сказали, что осмотрите местность, нет ли рядом койота?
— Безусловно я. Только я собирался обезопасить свою лошадь.
Боль сковала голову Дэнни, и она закрыла ладонями глаза.
— Мне следовало об этом догадаться…
— О чем?
— О том, что я не могу на вас положиться! — Она с трудом сдерживала слезы. — Жизнь бессловесного животного вы цените больше человеческой.
— Бессловесное животное тысячу миль несло меня по враждебной индейской территории и не раз выручало в трудных ситуациях. Неужели я стану больше ценить двуногое существо, подобное вам? Готовое ударить меня, стоит только мне потерять бдительность?
Несмотря на боль, Дэнни вспыхнула:
— О, вы забыли, что моему удару предшествовала унизительная процедура обыска, которой вы меня подвергли!
— А вы бы хотели, чтобы перестрелки начались не только на улице, но и в самом здании полиции? Откуда мне знать, что у вас за поясом или за кружевной рубашечкой не припрятан револьвер? Но извиняться я не собираюсь.
Наступило непродолжительное молчание, затем шериф сказал:
— Если бы я хотел получить компенсацию за вашу грубость, то давно бы это сделал. Можете спокойно спать, я до вас не дотронусь.
— Спать? Как я могу заснуть, зная, что в случае опасности вы будете защищать не меня, а свою лошадь?
— Прикусите язычок, а то он вновь становится ядовитым. Я постараюсь сделать исключение из своих правил на эту ночь.
Дэнни забралась под одеяло и закрыла глаза. Вскоре она сладко спала, положив руку под щеку.
Разбудило ее утром ржание лошади. Дэнни открыла глаза и увидела небо, окрашенное в мягкие фиалковые тона. Солнце озаряло лишь вершины гор, и Дэнни поняла, что спала не больше трех часов. Прохладный ветерок овевал лицо. Поежившись, она плотнее закуталась в одеяло.
— Поднимайтесь, мисс! Возвращение в город займет у нас полдня, и я не собираюсь тратить время впустую.
Дэнни взглянула в направлении его голоса и увидела, что шериф уже сидит в седле, готовый к отъезду.
— Ах так! — сказала она обиженно. — Вы, значит, собирались оставить меня здесь одну, если я сама случайно не проснусь? А раз уж проснулась, то должна бежать за вашей лошадью?
— Не говорите глупостей. Быстро скатайте одеяло и устраивайтесь позади меня. Но если вы опять начнете отпускать язвительные замечания, то я оставлю вас на том самом месте, где вы лежите.
Бросив на него возмущенный взгляд, Дэнни поднялась на ноги и укутала плечи одеялом. На мгновение голова закружилась, для уверенности пришлось схватиться за дерево. Но слабость быстро прошла, и она протянула руку шерифу.
Грубая кожа его перчаток обожгла Дэнни холодом, когда шериф поднимал ее. Перекинув ногу через спину лошади, она устроилась позади и ухватилась за луку седла. Солнце светило ей в спину. Они направились к дому по той же дороге, которую Дэнни одолела днем раньше.
Подъем в гору был нелегок, и она была вынуждена крепче обхватить руками спину шерифа, чтобы держаться в седле.
Солнце палило все жарче, и оба пожалели об отсутствии шляп. Дэнни вспомнила, что именно из-за нее шериф остался без шляпы, но, вместо того чтобы почувствовать вину, только язвительно улыбнулась.
Внезапно лошадь остановилась, и Дэнни бросило вперед. Она ткнулась лицом в мускулистую спину. Джейк успокоил животное и пробормотал:
— Извините.
Он оглянулся на Дэнни, чтобы убедиться, что с ней все нормально, так как ответа не услышал. Но она так и не смогла откликнуться. У нее закружилась голова теперь уже не от боли или страха, а от его теплого запаха, от плотного соприкосновения с его гибким, стройным и сильным телом.
После продолжительной тишины он перевел взгляд на лошадь и, уговаривая ее, снова направил по тропе, оставив Дэнни разбираться в ее странных ощущениях. Она говорила себе, что в горле пересохло только из-за пыли. И только жара заставила почувствовать какое-то томление. Однако с этого момента она постаралась держаться прямо, не прикасаясь к его спине.
Все утро и полдень они ехали в тишине. Жалобы Дэнни оставляла при себе, хотя каждый шаг лошади болью отдавался в уставших мышцах.
— Вы не проголодались? — позволила она себе спросить после полудня.
— Нет. Я поел до отъезда.
Злость закипела в ней, поднимаясь от пустого желудка к голове.
— Почему же вы не предложили мне перекусить хоть что-нибудь до отъезда?
— Не следовало так долго спать.
— О, простите, шериф! Мне не каждый день приходится скакать верхом по десять часов кряду, и не каждый день я оказываюсь сброшенной с лошади. Немного устала, уж вы не сердитесь. — Она произнесла все это ироническим тоном, а в горле закипали слезы.
— Может быть, девочке следовало остаться дома, где ей и место, вместо того чтобы мотаться по горным тропам? — еще язвительнее, чем она, произнес шериф.
— Вы говорите совсем как Донован, — усмехнулась Дэнни. — Дай ему власть, он каждую женщину приковал бы к плите. Чтобы только дети крутились у нее под ногами, и больше она бы ничего не видела и не слышала.
— Наши с ним представления полностью совпадают, — заявил шериф.
— А мои представления полностью совпадают с мамиными. Она говорила, что мужчина, держащий женщину под пятой, просто боится соперничества.
— О-о, по этому поводу я не волнуюсь. Так что ваша мама если и была права, то отнюдь не всегда.
Желудок Дэнни громко заурчал. Она посмотрела на землю под ногами лошади, думая, не спрыгнуть ли.
— Полагаю, упади я в обморок от голода и свались с вашего коня, вы тоже не взволновались бы. Пожалуй, даже и не заметили бы и не остановились.
— Разве только для того, чтобы помахать на прощание, — рассмеялся этот здоровый и сытый наглец.
Дэнни крепче сжала пальцы на седле, чтобы ни в коем случае не коснуться ненавистной спины, что бы ни вытворял конь.
— А вы не планируете остановиться хотя бы для того, чтобы попить воды? — не выдержала она наконец напряженного молчания.
— Впереди будет ручей. Моей лошади необходимо напиться. Можете воспользоваться такой возможностью, чтобы тоже напиться и перекусить.
Дэнни начинала ненавидеть не только самого шерифа, но и его лошадь и всячески успокаивала себя тем, что оба они везут ее домой.
Несколькими минутами позже за густым кустарником показался ручей, рассыпающийся на солнце тысячами бриллиантовых искр. Из-за засухи он был всего нескольких дюймов в глубину, но Дэнни все-таки решила выкупаться в его манящей воде.
Соскользнув со спины лошади, она устремилась к зарослям ежевики, подходящим прямо к кромке воды. Не желая пользоваться съестными запасами шерифа, она стала набивать рот ягодами, с наслаждением ощущая, как заполняется пустой желудок. Позади себя она слышала постукивание копыт лошади шерифа и ее фырканье.
Дэнни отошла подальше, крикнула: «Не смотрите в мою сторону!» — и, сбросив одежду, уселась на корточки в воде, обливая себя из ладоней. Мокрая и счастливая, она быстро оделась, и тут ей пришла в голову мысль, что шериф запросто может вскочить в седло и оставить ее в одиночестве. Внезапно раздался громкий ружейный выстрел. От неожиданности Дэнни поскользнулась и полетела в ручей, уже в одежде. Начала выкарабкиваться, и тут прогремел еще один выстрел. Она, вскочив на ноги, кинулась искать убежище по другую сторону ручья, где росла раскидистая сосна. Ветер обдувал мокрую одежду, и от этого по коже пробегал озноб. Выглянув из-за дерева, она увидела шерифа. Он опирался на приклад винтовки. «Все ясно, — решила Дэнни, — этот злюка Джейк пытался убить меня! Надо затаиться за толстым стволом сосны и дождаться его отъезда. Идти пешком, конечно, далековато, но это лучше, чем погибнуть от выстрела ненавидящего всю мою семью шерифа».
— Теперь можете выходить, мисс Сторм, — спокойным и добрым голосом окликнул ее Джейк.
Ее первым порывом было спрятаться получше, но потом до сознания дошла доброта его интонации.
— Я не могу ждать вечно! — нетерпеливо позвал он.
Вот и хорошо. Возможно, спокойный тон его первой реплики был всего лишь приманкой. Пусть уезжает. Она прислонилась лбом к жесткой коре. Теперь предстоит долгая дорога домой. Ну что равно она и одна добиралась бы обратно пешком.
Снова услыхав звук его шагов, Дэнни замерла. Шериф искал ее и, видимо, все больше злился.
— Проклятая тварь мертва, Дэнни! Выходите из своего убежища, вам уже нечего бояться!
Какая еще «проклятая тварь»? Дэнни осторожно высунула голову из-за дерева. Шериф стоял на том самом месте, где она недавно рвала ежевику, и у его ног валялась груда желтого меха… Все стало проясняться.
Дэнни вышла из-за дерева.
— Видите, он мертв. — Джейк пнул ногой животное с желтой шерстью.
— Кто это?
— Горный лев. Когда вы ели ягоды, он нацелился на вас.
Ошеломленная, она зашла в ручей и смотрела на огромную желтую кошку, не замечая, как промокают ее дорожные башмаки.
— Вы убили его?
— Мой конь мог бы справиться с ним и сам, но этот клыкастый хищник оказался вне пределов его досягаемости, — сказал Джейк, похлопывая по загривку фыркающего коня.
Дэнни обругала себя за глупость. Она подозревала шерифа в зловещем замысле не хуже простодушного младшего братца, а шериф в это время спасал ее от острозубого льва, хоть и небольшого, но с железными челюстями!
Перед глазами заплясали яркие огоньки, и Дэнни почувствовала, что колени подгибаются от слабости. Она услышала быстрые шаги шерифа, протянула руки, чтобы опереться на него, но ноги совсем ослабели, и Дэнни стала сползать вниз, не в силах удерживать себя в вертикальном положении. Твердая рука поддержала ее, не дав еще раз погрузиться в холодную воду. Дэнни с трудом подняла отяжелевшие веки, чтобы заглянуть в темно-карие глаза под черными ресницами. Теперь Джейк показался ей совсем другим — добрым и надежным.
— Все в порядке? — спросил он, ласково ей улыбаясь.
Дэнни перевела взгляд с его глаз на чуть вздернутый нос и полные губы. Его рот всегда казался ей жестким, непримиримым, а с близкого расстояния представился мягким и нежным. Она не могла оторвать взгляда от этих манящих губ.