– Сэнди? – обеспокоенно спросила я и вышла из туалета. Из-за тусклого освещения в коридоре все здание выглядело опустевшим. Мои высокие каблуки буквально утопали в ковре, когда я двинулась в противоположном направлении. В животе поселилось странное чувство.
– Сэнди? – снова позвала я, напряженно прислушиваясь.
И снова услышала тяжелое дыхание. Я наклонила голову и последовала на звук, который в конце концов привел меня к студии А1. Из-за слегка приоткрытой двери внутрь проникал приглушенный свет, но красная лампа над ней не горела. Итак, запись уже закончена. Оставался ли в помещении еще кто-нибудь? Мои шаги едва заметно ускорились.
– Сэн… – начала я, прежде чем моего уха достиг еще один звук, от которого у меня по шее побежали мурашки. Я услышала его. Его. Этот карамельный голос, который пел ужасно грязные вещи, продолжая звучать словно ангел. Вот только на этот раз он не пел, а стонал.
– Черт, сделай это еще раз!
В ответ раздалось хихиканье, и буквально через три с половиной секунды мой переутомленный мозг сообразил, в какую ситуацию я сейчас вляпаюсь. К сожалению, моя рука оказалась наделена меньшим интеллектом, потому что я уже шагнула вперед и распахнула дверь. Последний слог имени Сэнди заглушила звукоизоляция стен, а на моем лице появилось ошеломление. На потертом диване лежала обессиленная наша пропажа. Свои длинные стройные ноги она обвила вокруг парня, который как раз опустил голову и поцеловал ее в губы. На нем все еще была рубашка, но черные джинсы сидели подозрительно низко. Он издал похожий на мурлыканье звук, когда Сэнди привстала и подняла ему навстречу бедро. Легкая дрожь прошла по всему ее телу, и она зарылась пальцами в его волосы цвета воронова крыла.
Теперь я увидела и его скуластое лицо. Насколько я рассмотрела, парень выглядел очень… симпатично. Не преувеличенно мужественный, а по-настоящему красивый. С прямым носом и изогнутыми черными бровями. Его бледные руки, на указательном и среднем пальцах которых блестели серебряные кольца, вцепились в искусственную кожу дивана, когда Сэнди сунула ладошку ему в штаны. А стоило девушке начать ритмично ею двигать, парень с наслаждением запрокинул голову.
Его стоны звучали, как теплая карамель на сладком мороженом.
О. Боже. Мой.
Это был Габриэль Блейзон.
А я стояла и просто таращилась на то, как он занимается сексом.
Если бы он сейчас разомкнул веки, непременно заметил бы меня. Стремительно шагнув назад, я зацепилась каблуком за чуть приподнятый порог двери и потеряла равновесие. Время как будто замедлилось: я видела, как падаю, слышала, как выругалась, прежде чем сильно удариться спиной. Резкая боль пронзила мой копчик. В то же время одна из моих лодочек слетела с ноги и запрыгала по студии. Я широко распахнула глаза, но ничего не могла сделать, в панике наблюдая, как туфля с грохотом ударилась о диван.
Веки Габриэля распахнулись. Светло-серые глаза зашарили по помещению, нашли и критически осмотрели меня. Сэнди тоже испуганно остановилась.
– Что это было? – задыхаясь, спросила она.
– По-моему, нас только что атаковали туфлей, – произнес Габриэль, не выглядя ни в малейшей степени смущенным. – Эта симпатичная штучка – твоя подруга?
Взгляд Сэнди метнулся ко мне, и ее глаза расширились.
– Саммер! – взвизгнула она и отрывисто села. – Что ты здесь делаешь?
– Кидается в нас туфлями «Прада», – сухо ответил Габриэль, не делая попыток ни отойти от Сэнди, ни подтянуть штаны.
– О боже! Как мне это развидеть? – вырвалось у меня, и я зажмурилась от стыда.
– Саммер! Подожди! Это не то, о чем ты подумала, – заявила Сэнди.
– Я совершенно точно не хочу знать, что это, – буркнула я.
Габриэль фыркнул.
– Ах не то? Чем же мы тогда здесь занимаемся, Сэнди? Устраиваем тебе ежемесячный осмотр?
– Не смешно. Отойди от меня, Габриэль, – прошипела девушка.
Украдкой посмотрев между пальцами, я заметила его широкую ухмылку.
– Зачем? Она с удовольствием присоединится, если захочет, – произнес он с изрядной долей сексуальной хрипотцы.
Я опустила руки и одарила его возмущенным взглядом.
– Нет, спасибо, я откажусь.
– Уверена? – Его серые глаза сверкали.
Тем временем Сэнди успела оттолкнуть от себя Габриэля. Теперь он вальяжно развалился на диване и наблюдал за мной из-под опущенных ресниц, в то время как наша певица в суматохе поправляла одежду.
– Пожалуйста, Саммер, – умоляюще произнесла она, – не рассказывай об этом брату. Мы с Габриэлем только ради удовольствия.
– В самом деле, Сэнди… – Я вздохнула и с трудом поднялась на ноги. Поскольку на мне была только одна туфля, я немного колебалась. – Даже знать не хочу, что вы там делали. Я искала тебя и… нашла. А сейчас мне лучше уйти.
Покраснев до корней волос, я развернулась и зашагала прочь. Снова застряв на пороге, буквально выскочила наружу, ругаясь на чем свет стоит. В студии раздался смех Габриэля, затем шипение Сэнди, чтобы он взял себя в руки. Нашла, называется! Тем не менее я все же услышала, как ангельский голос спрашивает:
– И кто же это был?
Когда я вбежала в студию B2, ребята сонно вздрогнули.
– Я нашла Сэнди. С ней все хорошо. Давай, Ксандер, мы уходим!
– Что? – сонно спросил брат.
– Мы отправляемся домой. И если не хочешь, чтобы я вела твою монструозную тачку, тебе следует поторопиться! – отрезала я, а потом схватила сумочку и рванула прочь.
– Подожди, Сэм! Почему ты босиком? – крикнул слегка дезориентированный Ксандер, устремляясь вслед за мной.
– Туфля упала в туалет, – отозвалась я, бросаясь к выходу и молясь, чтобы ни Сэнди, ни Габриэль не попались нам на пути.
9
– Не могу в это поверить. Она изменяет мне с этим слабаком, – за утренним кофе в тысячный раз жаловался Ксандер.
Хотя в полдень «утренний», наверное, не совсем подходящее слово. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь мы легли только в четыре утра. Я чувствовала себя так, словно попала под колеса чудовищной машины Ксандера. Мой внутренний жаворонок разбудил меня уже в семь, но остальная часть меня стонала, умоляя об отсрочке. Так что я продремала еще несколько часов, пока вопли брата о кофе, беконе и кровавой мести Габриэлю Блейзону – не обязательно в таком порядке – не вытащили меня из постели.
– Он выглядел не особо слабым, – тихо пробормотала я.
– Что? – раздраженно спросил Ксандер.
– Ничего. – Я налила ему кофе. – Выпей и перестань ныть. Я думала, вы с Сэнди не встречаетесь.
– Мы и не встречаемся, – признал Ксандер. – У нас скорее свободные отношения. Каждый может развлекаться с кем угодно и с чем угодно.
– Кроме Габриэля Блейзона, я полагаю?
– Да хоть с подсвечником, если захочет, если его не зовут Блейзон, – пылко возразил брат.
Вздохнув, я подперла подбородок рукой и посмотрела на растрепанную белокурую шевелюру Ксандера.
– Что между вами произошло? Ну, помимо того, что его музыка продается лучше, чем твоя, и у вас, очевидно, одинаково ужасный вкус на девушек?
– Хммм… – неопределенно проворчал брат.
Я бросила на него подозрительный взгляд, но он ловко уклонился от моего внимания и допил третью чашку кофе.
– И?
– Что и?
– Что не так с тобой и Блейзоном?
– Ничего. И к тому же нам пора. Брайан уже ждет нас в студии. У нас есть только эта неделя, чтобы закончить запись песни. В субботу я еду на Лонг-Айленд, а в воскресенье начинается фестиваль.
Теперь уже колебалась я, лихорадочно подыскивая предлог, чтобы не появляться сегодня в студии.
– Ах, знаешь что, я сегодня останусь здесь. Брайан, Сэнди и ты, вы уже знаете, что делать. Я вам совсем не нужна…
– Прекрати, Саммер, – перебил Ксандер. – Ты же не думаешь, что теперь я позволю Сэнди петь эту песню. Нет, пусть она спокойно продолжает строить глазки Блейзону. Мы сделаем это без нее.
Брат решительно встал.
– Что? Но, Ксандер, так не пойдет. Кто же тогда будет петь песню?
– Ну а кто, по-твоему? – фыркнул брат, который уже скользнул в свои кеды и бросил мне куртку. – Ты, конечно!
– Что… я? Ты спятил? Нет!
– Прости, сестренка, но это, к сожалению, не обсуждается.
Ксандер внезапно начал излучать решимость, которой я давно в нем не замечала. В последний раз такое случилось, когда он объявил, что не пойдет в колледж, а после средней школы покинет дом, чтобы стать диджеем в Нью-Йорке.
– Блейзон может трахать моих подруг, но мою гениальную сестру он никогда не получит! С тобой, черт возьми, я выиграю этот фестиваль!
– Ксан! Я же не умею петь, – запротестовала я, вызвав у брата лишь очередное фырканье.
– Еще как умеешь.
– Нет, не умею. Поверь мне, Итан никогда не упускал случая напомнить мне об этом. Я пою, словно кошка, которой прищемили хвост.
– Итан – идиот. Конечно же, ты умеешь петь. Ты попадаешь во все ноты, и этого более чем достаточно.
– Ксандер! – прошипела я, не желая впутывать себя в этот безумный план.
– Саммер! – передразнил меня брат, желая разрушить мою жизнь.
– Я не могу этого сделать. Эту песню услышат тысячи, если не миллионы людей. Если выяснится, что это мой голос, то ни один классический оркестр в этой стране больше не воспримет меня всерьез.
– Никто об этом не узнает.
– Ничего не выйдет.
– Совсем наоборот, это гениально. Я думал об этом всю ночь. Сэнди не понимает песню, она снова и снова пела бы ее неправильно. Но ты… ты знаешь, как должен звучать вокал. Ты споешь ее, и споешь потрясающе.
Его карие глаза сияли от восторга.
– Ксандер, не…
– Пожалуйста! Умоляю тебя! – запричитал брат, молитвенно сложив ладони.
– Нет, Ксандер, оставь это!
– Я дам тебе все, что ты захочешь. В самом деле все, просто спой для меня одну песню.
– Нет, Ксан, я не собираюсь ради этого рисковать своей карьерой. У тебя нет ничего, что мне нужно.
– Даже так? – Ксандер выпрямился и одарил меня хитрой улыбкой плохиша. – Совершенно случайно у меня может оказаться кое-что, что тебе нужно. Нет, я даже видел, как ты была невероятно подавлена, когда не получила это.