– Нет… нет, нет. Не узнаю.
Петру это удивило. Его профессия была связана с лицами. Настоящими, фальшивыми, теми, которые он с удовольствием помнил, и теми, которые не мог забыть. Он скользнул по ней взглядом, пытаясь вспомнить, где и когда.
– Когда вы меня видели, я была блондинкой. И худой. – Где-то в глубинах его памяти что-то шевельнулось, но этого было недостаточно. – У меня был пистолет. Вы еще сказали мне, что я не должна носить его, если не готова стрелять.
Кустистые белые брови Сирила Брэдфилда изогнулись дугой.
– Это вы?
– Да, это я.
– Так это вы прислали мне записку?
Петра кивнула. Накануне днем она просунула в прорезь почтового ящика на входной двери дома Брэдфилда на Лонгмур-стрит конверт. Внутри был один листок бумаги. Записка было короткой и простой: Хочу поговорить с вами. Завтра, Аркада Виктории, в одиннадцать утра. Ваш друг. Без десяти одиннадцать он вышел из дома на Лонгмур-стрит и зашагал по Уилтон-роуд. Петра последовала за ним на небольшом расстоянии. Как только Брэдфилд вошел в Аркаду, она одним глазом следила за ним, а другим выискивала любого, кто также мог смотреть в его сторону. Но никого не заметила. В четверть двенадцатого он решил, что с него хватит, и вышел из Аркады. В этот момент Петра окликнула его по имени.
Брэдфилд был одет в старую куртку с кожаными заплатами на локтях. Для тепла та была застегнута под самое горло, воротник поднят; руки глубоко засунуты в карманы зеленых вельветовых брюк.
– Что вам нужно?
– Чтобы вы сделали для меня кое-какую работу.
Сначала он, похоже, удивился, затем вздохнул с облегчением, но потом с подозрением посмотрел на нее:
– Это какую же?
Петра огляделась по сторонам. Не хотелось быть услышанной.
– Ту, которую вы делаете лучше всего. Как насчет чашки кофе? Я уже окоченела от холода.
Они уселись за столиком в теплом кафе. По окнам струился конденсат, лепестки пластиковых цветов давно выгорели на солнце, утратив первоначальный цвет. Сирил Брэдфилд положил в серый от молока чай две ложки сахара и теперь медленно их размешивал.
– Что именно вам нужно? – спросил он.
– Водительские права. Удостоверения личности.
Брэдфилд открыл заржавленную табакерку и достал из нее бумажку для самокрутки.
– Для какой страны?
Они переговаривались тихо, чтобы их никто не услышал. Впрочем, их разговор заглушали звуки радио, стоявшего на пластиковом прилавке рядом с кассовым аппаратом.
– Мне нужно три набора удостоверений. Не британских. Но они могут быть англоязычными. Или же французскими или немецкими.
– И все три требуют паспортов? Или просто национальные документы?
– В каждый должен входить паспорт. Это самое главное.
– Как насчет вашей внешности? Как сейчас или что-то другое?
– В принципе, что-то близкое к тому, как я выгляжу сейчас.
Он посмотрел поверх очков.
– Иными словами, что-то такое, что можно использовать в спешке?
Петра выдержала его взгляд. Она не заметила в нем подвоха. Наоборот, скорее доверие.
– Да. Если мне потребуется нечто радикально иное, я попрошу позже.
Брэдфилд кивнул, оценив ее откровенность и тот факт, что она поняла его. Затем лизнул бумагу и заклеил сигарету.
– Вам нужны абсолютно новые личности или их можно украсть?
– Каковы плюсы и минусы?
– Скажем так, с кражей личности вы принимаете личность реального человека. Во-первых, это позволяет вам открывать на его имя банковские счета, оформлять кредиты, получать кредитные карты, а значит, в вашем распоряжении всегда есть деньги. Вы можете подать заявку на получение законных водительских прав, а не покупать поддельные. – Брэдфилд закурил сигарету, затем осмотрел ее светящийся кончик. – В наши дни кража личных данных – это индустрия роста в этой стране.
Если Петре и придется использовать одну из ее новых личностей, вряд ли у нее будет время оформлять банковские кредиты. Лучше иметь в кармане наличные деньги.
– Думаю, новые личности были бы лучше.
– Вы сами предоставите пустые бланки, или я должен это сделать за вас?
– Лучше вы сами.
– Вам нужны штампы в паспортах?
– Несколько штук не помешают.
– В таком случае составьте для меня список стран, какие я могу включить и какие не могу.
– Хорошо.
Петра сделала глоток кофе. Напиток был отвратительным. Но Брэдфилд, похоже, был доволен своим чаем.
– Кажется, я вспомнил, – сказал он. – Понемногу ко мне возвращается память. Вы изменились.
Если б вы только знали!
– Может быть, но несильно, – ответила Петра.
Брэдфилд покачал головой:
– Еще как! Я смотрю на вас – как вы двигаетесь, как двигаются ваши глаза – и вижу кого-то нового.
– Внутри я все та же.
– Сомневаюсь. Я смотрю на вас – и вижу внутри пустоту.
Она стояла на бульваре Осман. Ледяной ветер пронзал шерстяное пальто и все, что было надето на ней под ним. Ее тело покрылось гусиной кожей. В Рио начало зимы обдавало зноем. В Париже был мороз.
Она посмотрела на часы. Со стороны авеню Матиньон появился автомобиль – черный «Фольксваген Гольф» с помятой пассажирской дверью. Если честно, Петра ожидала увидеть что-то пошикарней. Она также ожидала, что Серра будет с телохранителями, но он был один. Перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверь.
– Фройляйн Либенски?
Его тон был слегка насмешливым. Ее – куда более резким.
– Герр Юлиус?
Она села, и Серра, даже не посмотрев в зеркало заднего обзора, тут же влился в поток транспорта. Сзади тотчас прогудел клаксон.
– Огни в небе над Гамбургом? – спросил он.
– Это первое, что пришло мне в голову.
– Я подумал, мы сможем поговорить за обедом. Вас это устраивает?
– Я уже пообедала, но могу посидеть за компанию.
– Тогда только кофе. Вы в Париже на несколько дней?
– Нет. Я уезжаю сегодня.
Петра приехала поездом «Евростар» с вокзала Ватерлоо. Кредитки в ее сумочке были выпущены в Лондоне на имя Сьюзан Бранч. Паспорт был на то же имя, но не тот американский, с которым она приезжала в Бразилию. Этот был канадский.
Они приехали на Монмартр. Серра оставил «Гольф» на мощенной булыжником улице – вернее, на корявом тротуаре, – проигнорировав протесты тощей старухи, стоявшей в дверях соседнего дома. Та от злости плюнула на землю и осыпала их проклятиями. Серра провел Петру вниз по ступенькам в кафе на углу узкой улочки. Внутри было мрачно: выкрашенные в темно-зеленый цвет стены, голые, затертые до блеска половицы, потемневший от никотина потолок. Серра выбрал столик в глубине зала и закурил сигарету.
– Вы уверены, что не голодны?
– Уверена.
– Не желаете выпить? Может, хотите вина? Или кофе?
– Баночку колы. – Петра посмотрела на официанта, который, шаркая, шел к их столу. – Только не нужно ее открывать.
Серра улыбнулся:
– Ни сигарет, ни еды? Только кола из закрытой банки? Вам нет причин так осторожничать.
Петра уже определила три потенциальных пути отступления из кафе. Что касается оружия, то это были ножи и вилки, дешевые стаканы, пепельница и коробок спичек в ней, подсвечник с двумя рожками, солонка и перечница, зубочистки в стеклянной подставке, карандаш за ухом официанта и висящий у него на поясе штопор. Она огляделась по сторонам. Персонал был ненавязчив в типично парижском стиле. Казалось, они скорее изведут клиента ожиданием, чем обслужат его.
Петре же хотелось поскорее начать и закончить.
– Итак, ради чего эта встреча?
– Отчасти причиной любопытство. Мне хотелось увидеть вас. Посмотреть в лицо женщине без лица.
– Просто чтобы вы знали: у меня аллергия на пустые светские разговоры и лесть.
– И отчасти дело… Хотелось посмотреть на ту, что стоила мне стольких денег. Мы с Марином провернули не одну взаимовыгодную сделку. Не стало его – не стало денег.
– Весьма сожалею.
– Но не так, как я.
Петра равнодушно пожала плечами:
– Ваши отношения с Марином были чисто деловыми?
– Да.
– Мои тоже. От одного к другому. Думаю, не мне вам это объяснять. Ничего личного.
Официант вернулся с кофе и кока-колой. Пока он не отошел от столика, возникло неловкое молчание.
– Чтобы вы знали: я разговариваю с вами от имени одного клиента, – сказал Серра.
– Кто он?
– Не имею права раскрывать его имя. Вы знаете, как это бывает.
– Продолжайте.
– Он хочет вновь воспользоваться вашими услугами.
– Какими услугами?
– Он слышал о вас и о том, что вы сделали с Марином, не от меня, уверяю вас, и он также слышал, что вы… скажем так, доступны.
Доступна? У Петры имелась история доступности. Особенно для клиентов, которые хотели остаться анонимными.
– В Нью-Йорке есть некто, – продолжал Серра. – Известный человек, ставший проблемой для моего клиента.
Петра открыла колу.
– Это вряд ли.
Серра, похоже, удивился, что показалось ей странным. Неужели он ожидал, что она ответит согласием?
– Не хотите выслушать предложение?
– Дело не в деньгах. Кроме того, я никогда не торгуюсь. Я называю цену, и всё.
– И какова ваша цена?
– Я не работаю на анонимных клиентов.
– Он был бы щедр.
– Я же сказала, дело не в деньгах. Уверена, вы легко найдете кого-то другого. Теперь, если вам больше нечего сказать, будем считать, что разговор мы закончили.
Серра явно не желал так просто ее отпускать.
– Может, мне поговорить с моим клиентом и попытаться переубедить его?
Петра пожала плечами:
– Если хотите. А кто цель?
– Думаю, вам придется подождать, хорошо?
– Если у меня будут возражения против цели, в любом случае сделка не состоится. В этом случае любые разговоры с клиентом станут пустой тратой времени.
Серра затушил сигарету и на минуту задумался. Затем кивнул в знак согласия:
– Хорошо. Имя этого человека – Гилер. Леон Гилер.
Маргарет, секретарша Александера, обертывала в розовую бумагу небольшую коробочку. Петра молча наблюдала за ней. Закончив с оберткой, Маргарет перевязала коробку зеленой ленточкой. А когда подняла глаза, то покраснела – ее щеки стали того же цвета, что и ее блузка.