– Но не тебя?
– Со мной что-то происходит. – Каладин ощутил, как наваливается усталость. – Мои силы подавлены и…
Он замолчал, заметив новое ощущение. Его как будто тормошили, и в этом ощущалось что-то знакомое.
Сил?
Каладин вскочил так быстро, что капли пота разлетелись во все стороны.
– Сил! – крикнул он.
– Сынок, лекарь должен быть спокоен, когда…
– К бурям твои нотации, отец! – рявкнул Каладин. – Сил!
«…здесь…»
Каладин почувствовал ее голос. Он попытался сосредоточиться на этом и почувствовал, как что-то тянет его душу. Как будто… как будто кто-то использовал его разум, как протянутую руку, чтобы выбраться из ямы.
Внезапно перед ним возникла Сил в виде маленькой женщины. Она тихо рычала, стиснув зубы.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Я не знаю! Я была в винном доме, а потом… Тефт! Что случилось?
– Мы не знаем. Ты видишь Фендорану?
– Нет. Ее нигде нет. Мой разум затуманен. Вот каково это – быть сонным? Кажется, я хочу спать. – Она сморщилась. – Безобразие.
Появился Рлайн, пыхтя, и у него из-за спины выглядывала встревоженная мать Каладина.
– Кэл, – сказал Рлайн. – Я видел людей, они кричали, что в башне Сплавленные. Это новый набег.
– Почему мы не услышали об этом через даль-перья? – спросил Каладин.
– Они не работают, – сказала его мать. – Мы попытались написать светлости Навани, как только прибыли эти Сияющие. Включили даль-перо, но ничего не произошло. Оно просто упало.
Каладин похолодел. Он протиснулся мимо Рлайна и побежал по коридору в гостиную своей семьи. Там было окно, за которым виднелось вечернее небо. Солнце уже село, но угасающий свет позволял увидеть, как на башню спускаются сотни летающих воинов, заряженных пустотным светом, волочащих за собой шлейфы одежд.
– Ты ошибся, Рлайн, – сказал Каладин. – Это не набег. Это вторжение.
Несколько женщин сгрудились вокруг Рэда, который дышал, но был без сознания. Навани позволила остальным разобраться со светоплетом, а сама перечитала строки, написанные спреном-призраком.
Сородич. Третий спрен узокователей. Все-таки он не умер и даже не уснул. Но почему молчал больше года? Почему позволил всем считать себя мертвым?
Навани подняла упавшее перо, повернула самосвет. Ничего не произошло: фабриаль как будто умер.
«Враг, – написал Сородич. – Они что-то делают со мной…»
Навани бросилась к своей сумке с даль-перьями, которую обычно носила для нее подопечная одной из письмоводительниц. Внутри лежали даль-перья в кожаных чехлах, размещенные рядочком, чтобы каждый рубин можно было увидеть через специальную прорезь. С десяток самых важных устройство для связи.
Ни одно из них не мигало. Те два, которые она вытащила, чтобы повернуть рубины, остались безответными. Они были такие же мертвые, как и то, которое лежало на столе. Навани взглянула на Рэда, распростертого на полу. Калами проверяла его зрачки; она была дочерью офицера и разбиралась в полевой медицине. Она уже послала одну из девушек за гранетанцором.
Нападение. И у них нет даль-перьев для передачи сведений? Шквал, это будет хаос.
Навани расправила плечи. Что ж, кому-то надо сразиться с хаосом.
– Солдаты, вы нужны мне здесь! Даль-перья не работают. Кто из вас самый быстрый бегун?
Письмоводительницы изумленно уставились на нее, и все трое солдат – те, что наблюдали за пленником в другой комнате, – шагнули вперед. Мужчины переглянулись, потом один поднял руку.
– Наверное, я самый быстрый, светлость.
– Хорошо. – Навани бросилась к столу и схватила лист бумаги. – Беги на первый этаж – по лестнице, а не на лифте – до штаб-квартиры разведчиков рядом со вторым сектором. Ты знаешь это место, где мы занимаемся картографированием равнин? Славно. Пусть мобилизуют всех гонцов, которые у них есть. Они должны послать кого-нибудь в каждый из семи гарнизонов башни с копией этого сообщения. Все оставшиеся гонцы и все письмоводительницы должны собраться на втором этаже в картографическом кабинете, я буду там их ждать. Это самое большое безопасное помещение, которое я могу вспомнить прямо сейчас.
– Гм, да, светлость.
– Предупреди, чтобы поторопились! – велела Навани. – У меня есть основания полагать, что вот-вот состоится опасное нападение.
Она нацарапала на бумаге несколько инструкций – приказала семи гарнизонам задействовать один из заранее определенных планов, а затем добавила текущую фразу-пароль. Оторвала часть листа и сунула солдату; тот немедленно бросился прочь.
Затем она написала то же самое и отправила со вторым по быстроте гонцом по другому маршруту. Как только он ушел, она отправила последнего солдата к ветробегунам. Их должно было быть около двадцати – четыре полных рыцаря и их оруженосцы, оставшиеся в башне.
– Но, светлость, – сказал охранник, принимая записку, которую она протянула ему, – вы останетесь без охраны.
– Справлюсь, – отрезала Навани. – Иди!
Он колебался, возможно пытаясь определить, будет ли Далинар злиться на него больше за то, что он бросил Навани, или за то, что он ослушался ее. Наконец он пустился бежать.
«Шквал… – подумала она, глядя на упавшего Рэда. – А вдруг они могут сделать с другими Сияющими то же самое? Как его вычислили?» Ею овладело тошнотворное предчувствие. Что, если случившееся с ним было не целью, а побочным эффектом того, что происходило с даль-перьями?
– Соберите наши вещи, – сказала она письмоводительницам. – Мы идем в картографический кабинет.
– Рэд… – начала Калами.
– Придется его оставить. Напиши записку с указанием, куда мы ушли.
Она вошла в маленькую комнату. Заключенный, Даббид, сполз со стула на пол и скорчился там. Кандалы на его ногах звякнули, когда он пошевелился.
– Спрен башни говорил с тобой, – обратилась к нему Навани. – Он заставил тебя спрятать рубин из даль-пера, чтобы я его нашла. Как ты узнал, что делать?
Юноша смотрел в пол.
– Послушай меня, – сказала Навани, держась на расстоянии на всякий случай, но также стараясь, чтобы голос звучал спокойно, ободряюще. – Я не сержусь на тебя; я понимаю, почему ты сделал то, что сделал, но происходит что-то ужасное, и даль-перья не работают. Мне нужно знать, как связаться со спреном.
Ветробегун уставился на нее широко раскрытыми глазами. Шквал, она сомневалась, что он способен ее понять. С ним явно что-то было не так.
Даббид пошевелился, звякнули цепи, и Навани невольно подпрыгнула. Но он не двинулся к ней. Он встал, затем протянул руку, чтобы коснуться стены. Он положил ладонь на камень, который был отмечен рисунком каменных слоев. И… и кристаллической жилой?
Навани придвинулась ближе. Да, сквозь разноцветные слои шла гранатовая жилка. Она уже видела такие; в некоторых комнатах они были почти невидимы, идеально имитируя рисунок слоев. В других – резко выделялись, прямые и дерзкие, бегущие от пола до потолка.
– Спрен башни, – сказала Навани. – Он говорил с тобой через эти гранатовые жилы?
Пленник кивнул.
– Спасибо, – сказала Навани.
Он стукнул запястьями друг о друга – отсалютовал ей по обычаю Четвертого моста.
Навани бросила ему ключ от наручников.
– Мы идем в картографический кабинет на втором этаже. Надо действовать быстро. Присоединяйся к нам, если хочешь.
Она поспешила обратно к остальным. В комнате с картами была гранатовая жила. Надо туда добраться, а дальше будет видно.
Каладин уставился на свои хирургические ножи.
Сил не могла превратиться в осколочный клинок. Что-то было не так с его способностями; он не был уверен, что буресвет вообще сможет его исцелить. Однако не это заставило его остановиться и взглянуть на ножи.
Шесть кусочков стали в ряд. Скальпель хирурга сильно отличался от солдатского ножа. Нож хирурга – штука тонкая, предназначенная для того, чтобы причинить как можно меньше вреда. Изящное противоречие. Как и сам Каладин.
Он протянул руку, чтобы коснуться одного из них, и его рука не задрожала, как он опасался. Нож в лучах сфер пылал, но был холоден на ощупь. Какая-то часть Каладина ожидала, что он рассердится, но этому инструменту было все равно, как он его использует. Он был создан, чтобы исцелять, но мог убивать так же результативно, как и сам Каладин…
За пределами операционной кричали люди, корчились спрены страха. Сплавленные приземлялись на балконы этого уровня, и крики ужаса эхом разносились по залам Уритиру. Каладин послал Рлайна спрятаться в жилых помещениях клиники – он не знал, как Сплавленные отреагируют, обнаружив здесь слушателя, одетого в мундир алети.
Каладин медлил. Он и сам должен был спрятаться. Переждать. Именно этого хотел его отец.
Но пальцы Каладина сомкнулись на ноже, и он повернулся на крики. Он был нужен. Жизнь прежде смерти. В этом его суть.
И все же, направляясь к двери, Каладин обнаружил, что на него навалилась страшная тяжесть. Ноги были словно закованы в цепи, а одежда – сделана из свинца. Он добрался до двери и обнаружил, что задыхается в холодном поту.
Он вдруг почувствовал себя таким усталым. Почему бы ему просто не отдохнуть немного?
Нет, надо идти туда и сражаться. Он Каладин, Благословенный Бурей. От него зависели. В нем нуждались. У него был короткий отпуск. А теперь… теперь ему надо…
«Что, если один из них умрет, не дождавшись от тебя помощи, а ты снова оцепенел?» Что, если они умрут, как Тьен? Что, если он оцепенеет, как тогда, когда умер Элокар? Что, если…
Что, если…
– Каладин!
Голос Сил вернул его к действительности. Он обнаружил, что сидит у двери операционной, прислонившись к стене, сжимая перед собой скальпель и дрожа.
– Каладин! – снова позвала Сил. Она стояла перед ним на полу. – Я хотела предупредить королеву Навани, как ты и просил. Но я почему-то не смогла уйти от тебя слишком далеко. Однако я нашла нескольких гонцов, и они сказали, что получили приказ от королевы – она, похоже, уже знает о вторжении.
Он кивнул.