– Каладин, они повсюду, – продолжила Сил. – Гонец сказал, что из пещер поднялся большой отряд и захватил комнату с колонной в сердце башни. Враг запустил Клятвенные врата. Они вводят войска, и… Каладин, что с тобой?
– Холодный пот, – пробормотал он. – Эмоциональная отстраненность. Нечувствительность, сопровождающаяся чрезмерной концентрацией на травмирующих воспоминаниях. – Кто-то закричал на балконе, и он вздрогнул, взмахнул скальпелем. – Сильная тревога…
Шаги в коридоре заставили Каладина крепче сжать скальпель в потной руке. Однако никакой Сплавленный не появился. Это был просто отец, освещающий путь кроваво-красной сферой. Увидев Каладина, он остановился, затем двинулся дальше, с преувеличенным спокойствием, дружелюбно улыбаясь. Шквал! Если его отец нацепил такое выражение лица, дела и впрямь очень плохи.
– Положи нож, сынок, – тихо сказал Лирин. – Все в порядке. Ты не нужен.
– Я здоров, отец. Я просто… не был готов так скоро вступить в бой. Вот и все.
– Положи нож, и мы разберемся, что делать дальше.
– Я должен сопротивляться.
– Сопротивляться чему? Мы с твоей мамой разослали всех по комнатам. Вторгшиеся паршуны пришли не убивать; никто не пострадал, кроме этого дурака Джема, который каким-то образом нашел копье.
– Неужели королева сдалась?
Лирин не ответил, хотя его взгляд все еще был прикован к скальпелю.
– Нет, – сказала Сил. – По крайней мере, она отдавала приказы. Но Каладин… они не продержатся долго. Среди врагов есть Сплавленные и Царственные… а мы почти всех осколочников услали на войну. Все заклинатели потоков в Уритиру потеряли сознание.
Каладин взял отца за руку.
– Один остался, – сказал он и с усилием поднялся на ноги.
– Кэл! – воскликнул Лирин. Сквозь спокойную маску лекаря проступил гнев. – Не будь дураком. Нет смысла изображать из себя героя.
– Я ничего не изображаю. Я такой на самом деле.
– Пойдешь драться в таком состоянии? – резко спросил Лирин. – Обливаясь потом и с трясущимися руками, еле держась на ногах?
Каладин стиснул зубы и направился по коридору к входной двери клиники. Сил приземлилась ему на плечо, но не пыталась остановить.
– Ты сказал, что у Джема было копье. Знаешь, что с ним случилось?
– Клянусь бурей, сынок, послушай меня. – Лирин вцепился в него сзади. – Здесь для тебя нет битвы! Башня рухнула. Если ты выйдешь туда, то утратишь всякое преимущество, какое еще остается. Шквал, да тебя просто убьют – и всех нас тоже.
Каладин замер.
– Ну да, точно, – продолжил отец. – Что, по-твоему, сделают с семьей Сияющего, который на них напал? Ты, вероятно, успеешь перед смертью прикончить нескольких. Буреотец свидетель, ты умеешь все ломать. Потом они придут и вздернут меня. Хочешь, чтобы со мной так поступили? С твоей матерью? С маленьким братом?!
– Шквал тебя побери! – прошептал Каладин.
Лирин не заботился о своем спасении, он не был таким эгоистом. Но он был лекарем. Он знал, в какие жизненно важные места следует втыкать нож.
Из глубин Уритиру доносились крики – ритмичные возгласы певцов. Сплавленные приземлились здесь, на шестом этаже, но другие бурлящей толпой подступали снизу.
Дыхание Келека… Далинар забрал резервные войска на битву в Эмуле. В башне оставалось семь гарнизонов, но каждый был сильно недоукомплектован и включал в основном тех, кто не нес боевое дежурство, а наслаждался увольнительной. Самое большее пять тысяч солдат. Все предполагали, что Сияющих хватит для предотвращения еще одного налета на башню…
Каладин привалился к стене:
– Мы… мы должны найти способ связаться с Далинаром и Ясной. Даль-перья не работают?
– Все отключились, – подтвердил Лирин. – Как и прочие фабриали.
– Как же они используют Клятвенные врата? – спросил Каладин, устраиваясь на полу коридора.
– Может, с ними неболомы, – предположила Сил. – Но… Не знаю, Каладин. Что-то очень не так с нашими узами. Пролетев всего один этаж, я почувствовал, что отдаляюсь. Начинаю забывать. Обычно я могу уйти за много миль, прежде чем такое начинается.
– Мы можем что-нибудь придумать, – сказал Лирин. – Какой-нибудь способ связаться с Черным Шипом. Есть и другие способы сражаться, сынок.
– Возможно. – Каладин встретился взглядом с отцом. – Но ты ведь скажешь все, что угодно, лишь бы удержать меня на одном месте.
Лирин выдержал его взгляд молча.
«Я действительно не в форме, чтобы идти в бой, – подумал Каладин. – И… и если у них есть Клятвенные врата…»
Лирин спокойно взял скальпель из рук Каладина. Тот не возражал. Отец помог ему подняться на ноги и повел в задние комнаты, где с Ороденом сидела деревенская девушка, успокаивая его игрушками. Вскоре вошла мать Каладина: волосы выбились из пучка, юбка в крови. Чужой. Наверное, Джема.
Она подошла обнять Лирина, а Каладин сидел, уставившись в пол. Уритиру мог продолжать сражаться, но город знал, что давно проиграл битву.
Как и сам Каладин…
40. Очертя голову
Чутье подсказывает мне, что сила Вражды плохо поддается контролю. Она изменяет Сосуд согласно своей воле. И если по прошествии столь долгого времени Вражда по-прежнему жаждет разрушения, значит таково желание силы.
К тому времени как Навани добралась до картографического кабинета, вокруг уже кипела бурная деятельность. Гонцы исполнили поручение, и она обнаружила заставы в коридорах; спрены предвкушения трепетали над головами стражников, словно знамена. Солдаты на каждом посту махали ей с видимым облегчением.
Кабинет был освещен множеством алмазных сфер. Несколько офицеров в холинском синем стояли рядом с какими-то чиновниками. Ройон – самый молодой из великих князей и единственный в настоящее время в башне – собрал их вокруг столов. Карты нижних уровней были расстелены и придавлены по углам.
«В основном капитаны, – подумала она, читая узлы на плечах своего командного состава. – Один батальон-лорд». Эти все были в Уритиру в отпуске. Различные гонцы, как мужчины, так и женщины, жались у стен в ожидании распоряжений.
– Есть известия о командоре Лайоне? – спросила Навани, входя. – Нам лучше позвать сюда начальника стражи Уритиру.
– Он потерял сознание, светлость, – сказал один из мужчин. – В прошлом месяце его выбрал спрен…
– Шквал! – Навани направилась к столу, где несколько офицеров освободили ей место. – Значит, это правда? Пострадали все Сияющие в башне?
– Насколько мы можем судить, светлость.
– Вражеские войска на всех этажах, светлость, – прибавил пожилой батальон-лорд. – В основном Царственные в буреформе. Проникают через подвал. При этом Небесные высаживаются на балконы нижних уровней.
– Преисподняя! – пробормотала она.
Значит, враг захватил библиотечные комнаты. И колонну. Не там ли обитал Сородич?
Она снова взглянула на батальон-лорда. Худощавый лысеющий мужчина с коротко остриженными волосами, мощной шеей, несмотря на возраст, и властным пристальным взглядом. Он…
Она растерянно моргнула. Темноглазый? Далинар был верен своему решению продвигать людей по службе, основываясь на заслугах, а не на цвете глаз, но темноглазых офицеров все еще было немного. Некоторые темноглазые, казалось, считали эту перемену столь же неестественной, как и наиболее высокомерные светлоглазые.
– Ваше имя? – спросила она.
– Теофил. Девятая холинская дивизия, пехота. Мы только что покинули линию фронта в южном Алеткаре. Я поставил своих людей у этой лестницы. – Он указал на карту. – Но… светлость, нас застали врасплох, а в башне не так много наших солдат. К тому времени как мы мобилизовались, первый этаж был уже наполовину захвачен.
– Мы не можем сражаться со Сплавленными. – другой офицер, молодой и нервный, дрожащей рукой указал на карту шестого этажа. – Они заманивают нас в ловушку и сверху, и снизу. Нет никакой возможности их сдержать. Их раны заживают, они атакуют сверху. Без Сияющих мы обречены. Нет никакого…
– Успокойтесь, – велела Навани. – Светлорд Теофил верно отметил, что…
Она запнулась. Он был темноглазым, а не светлордом. Как назвать командира батальона, который не был светлоглазым?
– Э-э, батальон-лорд Теофил прав. Нам нужно перекрыть лестницы. Способность шанай-им летать не поможет им в такой тесноте. С правильными баррикадами даже не будет иметь значения, что они могут исцелять свои раны. Мы можем попытаться удержать этажи со второго по пятый.
– Светлость, – сказал еще один. – Мы можем попытаться, но там десятки лестничных площадок и не так уж много материалов для баррикад.
– Тогда лучше начать с малого, – сказала она. – Пусть все наши войска отступят на этот уровень; мы попытаемся удержать второй и третий этажи.
– А если они просто вылетят наружу и влезут в окна? – спросил нервный молодой человек.
– Мы здесь плотно забаррикадируемся. Шквал! Духозаклинатели…
– …не работают, как и прочие фабриали.
Преисподняя!
– У нас есть гарнизонные склады? – спросила она с надеждой.
– Я послал туда людей. – Теофил указал на карту третьего этажа. – Они здесь и здесь.
– С ними мы сможем продержаться несколько недель. За это время мой муж успеет вернуться с войсками.
Офицеры переглянулись. Ее письмоводительницы, сгрудившиеся у дверей, молчали. После яростных усилий, которые потребовались, чтобы добраться сюда – часто проталкиваясь сквозь растерянные толпы, – тишина угнетала. Навани казалось, что вся тяжесть башни навалилась на нее.
– Светлость, – сказал Теофил. – Они первым делом захватили плато. У них Клятвенные врата – и они каким-то образом работают, хотя другие фабриали не функционируют. Певцы скоро заполнят башню. Но в любом случае я не думаю, что баррикады – разумная стратегия. Да, я перекрыл лестничные колодцы, чтобы замедлить продвижение врага, но у них есть буреформы, и я получил донесения о Сплавленных, которые могут двигаться сквозь камень. Они взорвут и сожгут все, чем мы попытаемся отгородиться. Если вы хотите, чтобы мы держались, мы будем держаться сколько сумеем, но я хочу убедиться, что вы полностью понимаете ситуацию. На случай, если пожелаете рассмотреть другой план.