Девять запели вместе, и от чуждых звуков их песни Тимбре глубоко внутри Венли затрепетала.
– Мы слишком долго отсутствовали, – сказал один из Девяти. – Из-за этого человечий род превратился в гнойник, зараза набрала силу. Они создают устройства, которых мы никогда не знали.
– Мы позади них, а не впереди, – сказал другой. – В бою такая позиция невыгодна.
– Нет, – возразил третий. – Они достигли больших успехов в сооружении тюрем для спренов, но они мало знают об узах, силе клятв, природе тонов мира. Они – кремлецы, строящие гнездо под сенью великого храма. Они гордятся тем, что сделали, но не могут понять красоты вокруг них.
– И все же, – сказал первый. – И все же… Мы не смогли бы создать летательный аппарат, который есть у них.
– Зачем нам это? У нас есть шанай-им.
Венли стояла, склонившись, положив руку на посох. Сохранять неподвижность в этой позе было нелегко, но она не посмела бы жаловаться. Она была так близка к важным событиям, как только может быть близка смертная, и не сомневалась, что сумеет использовать это знание. Речи Девяти достигали ушей всех, кто слушал. Они могли бы переговариваться без свидетелей, но эти встречи предназначались для зрителей.
– Лешви, – сказал один из Девяти. – А как же подавитель, который мы послали на испытания? Сработал ли он?
– Сработал, но был утрачен. Люди захватили его. Я боюсь, это приведет их к дальнейшим исследованиям и открытиям.
– Это признак дурного руководства, – сказал один из Сплавленных.
– Я не несу ответственности за этот промах, – ответила Лешви. – Вы должны поговорить с Преследователем, чтобы найти запись об ошибке.
Каждый в этом разговоре пользовался официальным тоном и ритмом. У Венли сложилось впечатление, что Девять заранее знали все ответы.
– Лезиан! – позвали они хором. – Ты…
– О, зачем столько пафоса! – громко произнес кто-то, и из тени в дальнем конце комнаты возник высокий Сплавленный.
Лешви опустилась вниз, а Венли выпрямилась и снова встала в строй перед своей хозяйкой. Это позволило ей как следует рассмотреть Сплавленного, который принадлежал к новой для нее разновидности. Огромный, с зазубренным панцирем и темно-рыжими волосами; он носил только простую черную накидку вместо одежды. Или… его волосы и были одеждой? Он как будто сливался с этой тканью.
Восхитительно. Некс-им, Те, кто в оболочках, – девятое тавро Сплавленных. Она слышала, как о них говорили; предположительно, их было очень мало. Был ли это тот недавно проснувшийся Сплавленный, что так побеспокоил Лешви?
– Лезиан Преследователь, – сказал один из Девяти. – Тебе доверили деликатное устройство, подавитель буресветных способностей. Тебе было велено проверить его. Где это устройство?
– Я проверил, – отрезал Лезиан, пренебрегая официальным уважительным тоном, в каком общались с Девятью остальные. – Оно не сработало.
– Ты в этом уверен? – спросили Девять. – Человек, который на тебя напал, был Инвестирован?
– Думаете, меня может победить обычный человек? Должно быть, это был ветробегун Четвертого Идеала – меня убедили, что таковых еще не существует. Возможно, наши разведывательные группы потеряли свои навыки за долгое время, проведенное между Возвращениями.
За спиной Венли Лешви резко загудела в ритме тщеславия. Ей не понравился этот намек.
– Как бы то ни было, – сказал Преследователь, – меня убили. Ветробегун опаснее, чем кто-либо из нас думал. Теперь я должен пуститься в погоню за ним, как и положено по традиции. Я отправлюсь немедленно.
«Любопытно», – подумала Венли. Если он сражался с Благословенным Бурей, то не мог быть вновь пробужденным, которого боялась Лешви. Преследователь стоял, скрестив руки на груди, а Девять снова запели, обращаясь друг к другу тише, чем раньше. В прошлом такие обсуждения занимали несколько минут. Сплавленные тоже начали тихо совещаться в ожидании.
Венли откинулась назад и прошептала:
– Кто он такой, госпожа?
– Герой, – ответила Лешви в ритме ухода. – И дурак. Тысячелетия назад Лезиан оказался первым Сплавленным, которого убил человек. Чтобы избежать позора такой смерти, вернувшись к жизни, Лезиан проигнорировал все приказы и разумные доводы – и пошел в бой, отыскивая своего убийцу. Он добился успеха, и зародилась его традиция. Всякий раз, когда его убивают, Лезиан игнорирует все прочее, пока не отнимет жизнь у того, кто убил его. Семь тысяч лет он следовал этому правилу и ни разу не потерпел поражения. Теперь остальные – даже те, кого выбрали в качестве Девяти, – поощряют его выходки.
– Я думала, что в прошлом умерших ссылали на Брейз? Как он мог вернуться, чтобы охотиться за убийцей?
Многое из этого все еще сбивало Венли с толку. Тысячи лет люди и певцы вели бесконечную войну, возобновляемую снова и снова. В каждой новой волне атак Сплавленные нисходили на Рошар, называя это Возвращением. Люди называли это Опустошением.
Человечьи Вестники имели способность запирать Сплавленных на Брейзе – земле, которую человеки называли Преисподней. Только после того, как Сплавленным удавалось сломить Вестников посредством пыток и отправить обратно на Рошар, начиналось Возвращение. Этот цикл повторялся тысячелетиями, до Последнего Опустошения, но тогда что-то изменилось. Это было как-то связано с одним Вестником и его несокрушимой волей.
– Ты ошибаешься в цикле, упрощаешь его, – тихо проговорила Лешви. – Мы оказывались заперты на Брейзе только после того, как Вестники умирали и присоединялись к нам там. До той поры во время Возвращения часто случались годы или даже десятилетия перерождений, в течение которых Вестники обучали людей сражаться. Как только они убеждались, что люди смогут выстоять, Вестники сами отправлялись на Брейз, чтобы активировать изоляцию. Для этого им нужно было умереть.
– Но… в прошлый раз они не умерли? – спросила Венли. – Они остались, но вы все-таки оказались заперты.
– Да… Они каким-то образом нашли способ сделать так, чтобы Клятвенный договор зависел от единственного члена. Как бы то ни было, до того как началась Изоляция, этому, – она кивнула в сторону Преследователя, – всегда удавалось найти и убить каждого человека, который превзошел его. Как только начиналась Изоляция, он убивал себя сам, чтобы не возвращаться на Брейз навсегда, погибнув от руки человека. Как я уже сказала, остальные поддерживают его традицию. Ему позволено действовать вне командных структур, ему дана свобода действий ради Преследования. Когда он не охотится на того, кто убил его, он стремится сразиться с сильнейшим из вражеских Сияющих.
– Это звучит как достойное Стремление, – сказала Венли, тщательно подбирая слова.
– Да, звучит похоже, – насмешливо ответила Лешви. – Возможно, так оно и было бы для кого-то более здравомыслящего. Лезиан поставил под угрозу наши планы, подорвал стратегию и разрушил несчетное множество миссий. И ему становится все хуже. Как и все мы, я полагаю…
– Его убил герой-ветробегун? – спросила Венли. – Тот, кого называют Благословенным Бурей?
– Да, вчера. И силы Сияющего в то время были подавлены, что бы там ни говорил Лезиан. Благословенный Бурей еще не принадлежит к Четвертому Идеалу. Я бы знала. Это вдвойне позор для Преследователя. Он становится беспечным, чересчур самоуверенным. Эти Сияющие – новички в своем деле, но это не делает их менее достойными противниками.
– Они вам нравятся, – осторожно заметила Венли. – Ветробегуны.
– Да, – согласилась Лешви, помолчав. – Они и их спрены были бы превосходными слугами, если бы мы смогли подчинить их.
Значит, она и впрямь была открыта для новых идей, новых способов мышления. Возможно, она благосклонно отнесется к идее создания новой нации слушателей.
– Объяви меня, Голос, – велела Лешви.
– Сейчас? – спросила Венли, оторвавшись от своих размышлений. – Пока Девять совещаются?
Лешви загудела в ритме приказа, и Венли поспешила подчиниться. Шагнув вперед, она ударила концом посоха об пол, затем поклонилась.
Девять прервали свою песню.
– Что это значит, Лешви? – в ритме разрушения спросил один.
– Мне нужно еще кое-что сказать, – объявила Лешви в ритме приказа. – Преследователь теряет контроль. Он приближается к состоянию, когда его уму и намерениям нельзя доверять. Он был побежден обычным человеком. Настало время отменить особые привилегии.
– Как ты смеешь! – закричал в ритме разрушения Лезиан, развернувшись к ней.
– Твой ранг не позволяет таких заявлений, Лешви, – сказал один из Девяти. – Ты одновременно пытаешься прыгнуть выше головы и совершить подлость.
– Таково мое Стремление, – ответила она. – Человек, убивший Преследователя, убил и меня. Я требую преимущественного права на жизнь Благословенного Бурей. В этом случае Преследователь должен ждать, пока я не удовлетворю своего желания.
– Ты знаешь мою традицию! – крикнул он.
– Традиции можно нарушить, – сказала Лешви.
Высокий Сплавленный протопал к ней, и Венли заставила себя оставаться склоненной, хотя ей было позволено выпрямиться и наблюдать. Этот Преследователь был огромным, пугающим. А еще он почти вышел из себя и уподобился буре на пике ее мощи – так рассвирепел, что она не могла разобрать ритм выкрикиваемых слов.
– Я буду охотиться за тобой! – кричал он. – Ты не смеешь отказать мне в моих правах! Мою традицию нельзя нарушать!
Лешви продолжала невозмутимо парить на месте, и Венли увидела в этом столкновении скрытый мотив. Да, Девять загудели в ритме насмешки. Потеряв самообладание, Преследователь доказал свое Стремление – и это было хорошо с их точки зрения, – но также рисковал доказать, что не в своем уме. Лешви намеренно подстрекала его.
– Мы признаём приоритетное право Лешви на этого человека, – сказали Девять. – Преследователь, ты не начнешь охоту, пока у Лешви не появится шанс сразиться с ним снова.
– Это подрывает все мое существование! – сказал Преследователь, потом указал на Лешви. – Она хочет уничтожить мое наследие из злобы!