В башне Навани села в паланкин, сопровождаемая светлостью Анесой, которая принесла несколько отчетов на проверку. Навани пропустила мимо ушей показатели санитарии, вместо этого прочитав данные о распределении воды по башне, а также отчеты о пешеходном движении на лестничных площадках.
В Уритиру происходило больше случайных драк и споров, чем в военном лагере Далинара. Отчасти это было связано с разнообразием населения, но она подозревала, что причина в тесноте и толкучке. Далинар хотел выставить больше патрулей, но если бы удалось перенаправить людские потоки, чтобы пешеходы не мешали друг другу…
К тому времени как паланкин достиг атриума на дальнем восточном краю башни, у нее уже созрели кое-какие идеи. Она вышла и очутилась в одном из самых динамичных мест города: здесь огромная шахта поднималась на десятки и десятки этажей вверх, почти до самой крыши. В то время как лифты бегали вверх и вниз по большой артерии, которая вела внутрь атриума – и еще было множество лестниц, – только здесь существовала возможность сесть в кабину подъемника, чтобы выйти на самом верхнем этаже.
Вдоль восточной стены тянулось огромное окно высотой в сотни футов. Ярусы Уритиру не были полными кругами – большинство смахивало на полукруги, чьи плоские стороны выравнивались здесь, в атриуме. Таким образом, можно было смотреть вверх или наружу, в направлении Изначалья.
Будучи одной из самых светлых секций башни и благодаря многочисленным лифтам, район так и бурлил. Это делало его еще более примечательным, поскольку именно атриум скрывал архитектурную тайну. Навани пересекла круглую комнату и подошла к дальней стене, как раз слева от окна. Несколько дней назад одна письмоводительница заметила здесь странность: небольшое углубление в камне, слишком прямое, чтобы быть трещиной.
С разрешения Далинара вызвали камнестража, чтобы создать отверстие – Сияющие этого ордена могли размягчать камни прикосновением. В утреннем отчете было сказано, что Навани следует прийти посмотреть результаты, но это был первый раз, когда она смогла вырваться. Дверь охранял Бадали, камнестраж – приветливый пожилой человек с припорошенной пылью бородой и улыбающимися глазами. Он поклонился ей, когда она вошла в его новую дверь.
Фалилар, инженер, уже был внутри и измерял то, что они обнаружили: большую комнату, полностью скрытую в скале.
– Светлость, – сказала идущая рядом Анеса. – Для чего было нужно изолировать такую комнату?
Навани покачала головой. Это была не единственная комната без входа, которую они обнаружили в башне. Но находка все же оказалась примечательной: здесь имелось большое панорамное окно вдоль задней стены, которое пропускало солнечный свет.
Перед этим окном стояло странное сооружение: высокая каменная модель башни. Навани читала об этом в отчете, но все равно изумилась сложности модели, когда подошла ближе. Эта штуковина добрых пятнадцати футов в высоту была разделена надвое – половинки раздвинуты, – чтобы продемонстрировать поперечное сечение башни. В таком масштабе этажи не достигали даже дюйма в высоту, но все, что она видела вокруг них, было воспроизведено в замысловатых деталях. По крайней мере, насколько позволял масштаб.
Фалилар присоединился к ней, держа в руках блокнот с цифрами.
– Что вы об этом думаете, светлость?
– Понятия не имею, – призналась она. – Зачем помещать это сюда, а потом запечатывать?
Она наклонилась, заметив, что комната с кристаллической колонной – вместе с двумя соседними библиотечными залами – тоже была изображена на модели.
– Видите? – Фалилар указал тростинкой. – Модель включает крошечную версию этой самой комнаты и самой себя. Но тут существует открытая дверь, которой на самом деле в башне не было.
– Значит, комнаты были запечатаны до того, как Сияющие ушли?
– Или, – предположил Фалилар, – они могли открываться и закрываться каким-то другим способом. Когда башню бросили, одни остались закрытыми, другие – открытыми.
– Это многое объясняет.
Они нашли столько комнат с настоящими дверями – или сгнившими остатками, – что она не подумала, что в неоткрытых комнатах могут быть другие механизмы. Явно предвзятый подход. Она взглянула на стену, через которую они вошли.
– Камнестраж обнаружил какой-нибудь открывающий механизм?
– Внутри был самосвет, – сказал Фалилар. – Я велел его достать, и мы займемся исследованиями. Хочу, чтобы Бадали проверил, не мог ли камень в этом месте каким-то образом раздвигаться в стороны. Если да, это было бы замечательное устройство.
Навани сделала мысленную пометку: поручить ветробегунам облететь и внимательно осмотреть горы, в которые Уритиру был встроен. Возможно, окна вроде этого укажут на другие потайные комнаты с таким же таинственным содержимым.
– Я тщательно осмотрю эту модель, – пообещал Фалилар. – Она может выдать кое-какие секреты.
– Спасибо. Мне, к сожалению, нужно прочитать некоторые санитарные отчеты.
– Если будет возможность, зайдите в библиотеку и поговорите с моим племянником. Он кое-что усовершенствовал в своем устройстве.
Навани кивнула и направилась к паланкину, надеясь, что Фалилар пришлет ей сообщение обо всем, что обнаружит. Забираясь в паланкин, она увидела, как Исаби, одна из ее младших учениц, ворвалась в комнату, держа в руке мигающий красный огонек.
Таинственное даль-перо. То самое, полученное ею несколько недель назад от неизвестного, который был так зол на фабриали. С того дня он впервые попытался связаться с ней.
Санитарные отчеты подождут.
28. Ересь
Другие Осколки я не могу распознать, они скрыты от меня. Боюсь, их влияние начинает ощущаться в моем мире, но сам я странным образом скован из-за того, что обладаю силами, противоположными друг другу.
– Держите его ровно! – воскликнул Фалилар. Уже много лет Навани не видела старого белобородого инженера таким оживленным. – Положите сюда, на стол. Исаби, у тебя есть весы, да? Скорее, скорее! Установите его так, как мы практиковались!
Небольшой рой ревнителей и ученых суетился вокруг Навани, укладывая даль-перо на доску и готовя обычные фиолетовые чернила. Они вынесли прибор из комнаты и установили на сторожевом посту у периметра башни. Калами стояла рядом с Навани, скрестив руки на груди. Письмоводительница, в чьих волосах виднелись серые пряди, в последнее время сильно похудела, и это вызывало тревогу.
– Не уверена, что это верный шаг, светлость, – проговорила она, пока инженер и его помощники занимались приборами. – Я боюсь, что, кто бы ни был по ту сторону даль-пера, этот человек узнает о нас больше, чем мы о нем.
Фалилар вытер бритую голову носовым платком и жестом пригласил Навани сесть за стол.
– Принято к сведению, Калами, – сказала Навани, усаживаясь. – Все готово?
– Да, светлость, – подтвердил Фалилар. – Как только разговор начнется, по весу вашего пера мы сможем определить, как далеко находится второе.
У даль-перьев имелся определенный изъян: чем дальше они были друг от друга, тем тяжелее становились после активации. В большинстве случаев разница была небольшой, почти незаметной. Сегодня доска вместе с даль-пером была помещена на самые точные весы Фалилара. Перо было прикреплено струнами к другим инструментам. Навани осторожно повернула рубин, показывая, что готова общаться со своим призрачным корреспондентом. Шестеро ученых и ревнителей, включая Калами, казалось, затаили дыхание.
Перо начало писать.
«Почему ты проигнорировала мои инструкции?»
Фалилар оживленно подавал знаки остальным, и те делали замеры, добавляя крошечные гири на весы и считывая напряжение в натянутой струне.
Она предоставила им заниматься измерениями, а сама сосредоточилась на разговоре.
«Не знаю, чего именно вы от меня ожидали. Пожалуйста, объясните подробнее».
«Ты должна прекратить свои эксперименты с фабриалями, – написало перо в ответ. – Тебе ясно дали понять, что надо остановиться. Ты не послушалась. Твоя ересь лишь усилилась. Что это ты делаешь – засовываешь фабриали в яму и соединяешь их с ветром бурь? Собираешься превратить пойманных спренов в оружие? Убиваешь? Человеки всегда убивают».
– Ересь? – отметила Калами, пока инженеры трудились. – Кто бы это ни был, похоже, у нас с ним теологические разногласия.
– Он ссылается на «человеков», как будто сам из певцов, – проговорила Навани, постукивая пальцем по бумаге. – Или так оно и есть, или наш корреспондент хочет, чтобы мы в это поверили.
– Светлость, – сказал Фалилар, – это не может быть правдой. Разница в весе практически отсутствует.
– Значит, он рядом с нами, – сказала Навани.
– Очень близко, – подтвердил Фалилар. – Внутри башни. Если бы мы смогли смастерить более точные весы… Как бы то ни было, второе измерение помогло бы мне с возможной триангуляцией.
Навани кивнула.
«Почему вы называете это ересью? – написала она. – Церковь не видит моральной проблемы в фабриалях. Равно как не видит ее в том, чтобы запрячь чулла в телегу».
«Чулл, запряженный в телегу, заперт в тесноте, – последовал ответ. Перо двигалось яростно, очень быстро. – Спрены созданы, чтобы быть свободными. Когда ты их ловишь, то захватываешь в плен саму природу. Выживет ли буря в темнице? Распустится ли цветок без солнечного света? Вот чем ты занимаешься. Твоя религия неполна».
«Дайте подумать, – написала Навани. – Мне понадобится несколько минут, чтобы поговорить с теологическим советником».
«Каждое мгновение ожидания – это мгновение боли, приносимой спренам, над которыми ты властвуешь, – написало перо. – Я больше этого не потерплю».
«Пожалуйста, подождите, – написала Навани. – Я воспользуюсь еще одним даль-пером на минутку, чтобы поговорить с моим теологическим советником, но потом сразу отвечу вам».
Ответа не последовало, но перо продолжало висеть над доской – призрак ждал.
– Хорошо, – сказала она. – Давайте сделаем второе измерение.
Инженеры ринулись к даль-перу и вытащили самосвет, так что связь между двумя перьями временно прервалась. Они собрали приборы и бросились бежать.