Поверженный, сломленный, окруженный врагами, Каладин продолжал сражаться. Он знал, как сделать следующий шаг. Они не могли его бросить.
– Наш лучший шанс, – сказал Далинар остальным, – доставить меня и отряд через Шейдсмар в башню. Я мог бы открыть там перпендикулярность, и мы застанем врага врасплох.
– Ты, возможно, сумеешь открыть ее там, дядя, – многозначительно сказала Ясна. – А что думает Буреотец?
– Он пока не уверен, что я достаточно продвинулся в своих клятвах и навыках, чтобы справиться с этим, – признался Далинар.
Ясна постучала пальцем по своим записям.
– Штурм через Шейдсмар потребует большого количества кораблей, чего у нас нет на той стороне, и я не вижу способа их заполучить.
– Мы обязаны найти способ поддержать Каладина, Навани и любое сопротивление, организованное ими, – настаивал Далинар. – Возможно, нам не понадобится много кораблей. Небольшая группа обученных солдат может проникнуть внутрь, а затем вывести из строя фабриаль, который враг использует, чтобы остановить Сияющих.
– Несомненно, – сказала Ясна, – именно таким способом враг и пробрался в башню. Они должны были принять меры на случай аналогичной атаки.
– Ну и что? – сказал Янагон, жуя орехи, которые он спрятал в кармане своей огромной мантии. – Ясна, ты возражаешь против каждого довода Далинара. Ты хочешь сказать, что мы должны отдать Уритиру врагу?
– Все наши военные действия разваливаются без него, – сказала Нура. – Это средство, с помощью которого мы соединяли наши разрозненные силы!
– Не обязательно. – Ясна показала Верховному несколько небольших карт. – Пока у нас есть сильный флот и надлежащая поддержка с воздуха, мы можем контролировать южную половину Рошара. Потребуются недели или месяцы на перемещения, но мы в силах координировать усилия на полях сражений, пока у нас есть даль-перья.
– И все же. – Янагон взглянул на Нуру, пожилая женщина кивнула в знак согласия.
– Это серьезный удар, – подтвердил Далинар. – Ясна, мы не можем просто бросить Уритиру. Ты сама потратила годы, пытаясь найти его.
– Я не предлагаю бросать, дядя, – холодно ответила она. – Просто излагаю факты. Думаю, сейчас нам нужно действовать так, будто мы не скоро вернем башню, то есть бросить все силы против Ишара в Тукаре, чтобы обезопасить позиции. И надо придумать, как поддержать наши силы в южном Алеткаре против веденцев.
Все это были веские доводы, ядро сплоченной и продуманной боевой стратегии. Она старалась изо всех сил, и в основном ей удавалось быть толковым тактическим командиром. Он не мог винить племянницу за то, что она постоянно старалась кому-то что-то доказать; ей, в конце концов, приходилось всю жизнь отстаивать свою правоту.
И все же поспешное решение отказаться от Уритиру слишком смахивало на то, как поступил Таравангиан с Рошаром. Сдался, как только ему показалось, что надежды нет.
– Ясна, – сказал Далинар, – мы должны приложить больше усилий, чтобы освободить Уритиру.
– Я не говорю, что мы не должны этого делать, просто такая кампания будет очень трудной и дорогостоящей. Я пытаюсь описать расходы, оповестить о них.
– Твои слова лишены надежды.
– «Надежда», – повторила она, раскладывая бумаги на столе. – Я когда-нибудь говорила тебе, как мне не нравится это слово? Подумай, что оно значит, что подразумевает. У тебя есть надежда, когда ты в меньшинстве. У вас есть надежда, когда нет выбора. Надежда всегда иррациональна, дядя.
– К счастью, мы не слишком рациональные существа.
– И нам не надо такими становиться, – согласилась она. – В то же время, как часто «надежда» становилась причиной того, что кто-то отказывался двигаться дальше, смотреть на жизнь реально? Как часто «надежда» усугубляла боль или замедляла исцеление? Как часто «надежда» мешала кому-то встать и сделать то, что должно быть сделано, потому что он цеплялся за желание, чтобы все было по-другому?
– Я бы сказал, – Янагон наклонился вперед, – что надежда делает нас людьми.
– Возможно, ты прав, – проговорила Ясна; она часто так делала, когда была убеждена в своей правоте, но не хотела продолжать спор. – Ладно, давайте обсудим Уритиру.
– Твои силы сработают, – сказал Далинар, – по крайней мере частично. Ты произнесла Четвертый Идеал.
– Да. Но Буреотец не уверен, действительно ли четвертая клятва позволит противостоять подавлению. Я права?
– Права, – согласился Далинар. – Но если враг пополняет запасы через Клятвенные врата, существует только один реальный способ изменить ситуацию. Мы должны уничтожить фабриаль, подавляющий силы Сияющих. И поэтому мое предложение о походе с небольшим отрядом кажется наиболее разумным.
– И ты его возглавишь? – спросила Ясна.
– Да.
– Ты все еще не овладел своими силами как надо. Вдруг ты не сможешь открыть перпендикулярность в Уритиру?
– Я экспериментировал, практиковался. Но да, я далек от совершенства. Поэтому рассматриваю другое решение. – Далинар выбрал одну из карт Ясны и повернул ее так, чтобы остальные увидели. – Мы прибыли в Эмул, чтобы использовать тактику молота и наковальни, столкнув врага с другой армией, вот здесь. Армия Ишара – существа, которое азирцы называют Таши.
– Да, и что? – спросила Ясна.
– Мои разведчики наблюдают за его позициями, и у них есть визуальное подтверждение, показанное мне светоплетом, что сам Ишар находится там. Рисунки Шута подтверждают его личность. Я говорил с Буреотцом, и мы оба считаем, что это лучшее решение. Ишар – непревзойденный знаток узокования. Если я сумею завербовать его, он может стать ключом к спасению Уритиру.
– Простите, – вмешалась Нура. – Но разве мы не установили, что все Вестники… безумны?
Ей было трудно это произнести; религия Азира рассматривала Вестников как божеств. Народ Макабаки поклонялся им, а не Всемогущему.
– Да, – сказал Далинар, – но Эш указывает, что Ишар, возможно, пострадал меньше остальных.
– Мы получили от него письма, дядя, – сказала Ясна. – Они не обнадеживают.
– Я все равно хочу попробовать поговорить с ним. Мы почти не обращали внимания на его армии, разве что использовали их как наковальню. Но если бы я отправился к Ишару с предложением перемирия и переговоров…
– Подожди, – перебил Янагон. – Ты собираешься заняться этим лично?
– Да, – сказал Далинар. – Мне нужно увидеть Ишара, задать ему вопросы.
– Пошлите своих Сияющих, – посоветовала Нура. – Возьмите это существо в плен. Приведите его сюда.
– Я лучше пойду сам.
– Но… – спросил Янагон, совершенно сбитый с толку. – Ты же король. Это даже хуже, чем когда Ясна вышла в доспехах и сражалась с врагом!
– Это старая семейная традиция, ваше величество, – сказала Ясна. – Мы склонны соваться в самую гущу событий. Я обвиняю в этом давнюю привычку считать, что лучший генерал – тот, кто возглавляет атаку.
– Я полагаю, – сказал Янагон, – если на протяжении веков владеть множеством осколков, можно поверить в свою непобедимость. Но, Далинар, почему ты поднял этот вопрос сейчас? Тебе нужен наш совет?
– Скорее, я вас предупреждаю. Я намеренно поставил Норку командовать нашими военными, чтобы отойти в сторону и заняться более… духовными делами. Ясна и Шут готовят договор, который я смогу представить Вражде, как только мы заставим его снова поговорить со мной. Пока мы не справимся с этим, мне нужно что-то сделать, чтобы помочь. Я хочу привлечь Ишара на нашу сторону – а потом посмотрим, сможет ли он научить меня, как восстановить Клятвенный договор, и помочь мне спасти Уритиру.
– Ну, – Янагон взглянул на Нуру. – Быть союзником алети… интересно. Что ж, да пребудет с тобой благословение Яэзира.
«Яэзир мертв», – подумал Далинар, но промолчал.
Затем Ясна взяла бразды правления в свои руки и стала объяснять договор, который она готовила для Вражды. Они с Далинаром уже говорили с королевой Фэн через даль-перо. Далинар кое-что уточнил, но в основном позволил Ясне убеждать Янагона. Ей предстояло тяжелое сражение: чтобы заставить монархов согласиться на это состязание, потребуется немало усилий.
Ясна справится, он был уверен в ней. Он все больше убеждался, что его собственным делом было узокование, Клятвенный договор и Вестники.
Встреча подошла к концу. Они договорились встретиться еще раз, чтобы обсудить дополнительные пункты договора, но сейчас Янагону предстояло присутствовать на некоторых религиозных церемониях для своего народа. Далинару нужно было подготовиться к поездке в Тукар; он намеревался отправиться туда как можно скорее.
Когда они поднялись, Янагон снова надел головной убор.
– Далинар, – произнес юноша, – мы что-нибудь знаем о Крадунье? Она осталась в башне.
– Каладин сказал, что другие Сияющие без сознания. Это, вероятно, относится и к ней.
– Может быть. Она часто делает то, что не должна. Если будут новости, сообщи мне, пожалуйста.
Далинар кивнул и вместе с Ясной покинул дворец Янагона. Внешне здание могло выглядеть так же обыкновенно, как и любое другое в военном лагере, но это был именно дворец.
Сзет дожидался Далинара, кое-что держа в руках, как ему было приказано. Далинар забрал у него большую книгу – устрашающего размера, хотя и знал, что она короче, чем кажется. Бумага внутри была покрыта корявыми строчками, состоявшими из неприлично крупных букв, выведенных его собственными толстыми пальцами.
Он протянул книгу Ясне. Он разрешил делиться черновиками, отрывками – и к этому времени они разошлись по всей коалиции. Однако он не считал книгу законченной, пока в начале этой недели не внес последние изменения.
– «Давший клятву»? – спросила Ясна, жадно хватая том. – Готово?
– Нет, но я свою роль сыграл. Это оригинал, хотя письмоводительницы сделали копии после моих последних переделок. Я хотел, чтобы у тебя был тот экземпляр, который я написал сам.
– Ты должен гордиться, дядя. С этим томом ты творишь историю.
– Боюсь, ты обнаружишь там большей частью религиозную чепуху.
– Идеи нельзя записывать в бесполезные просто потому, что они связаны с религиозным мышлением. Почти все древние ученые, которых я почитаю, были религиозны, и я ценю, как их вера сформировала их, даже если не ценю саму веру.