– То, что ты говорила о надежде на собрании… Я обеспокоен, Ясна. Но возможно, в хорошем смысле. Кто в мире станет оспаривать такую фундаментальную идею, как надежда? И все-таки, поскольку мы все принимаем ее как жизненно важную вещь, мы не пытаемся ее осмыслить. Понять, что она на самом деле значит. В отличие от тебя.
– Я стараюсь. – она оглянулась на дворец Верховного. – Скажи-ка… Не слишком ли я стараюсь утвердиться в качестве полководца? Я чувствую, что это важный прецедент, как и эта твоя книга, но… Я стреляю чересчур метко, да?
Далинар улыбнулся, затем накрыл ее ладонь своей.
– Мы открываем новый мир, Ясна, и путь перед нами лежит темный – наша задача принести свет. Простительно время от времени спотыкаться о невидимую почву. – Он сжал ее руку. – Мне бы хотелось, чтобы ты кое-что для меня сделала. Все великие философские тексты, которые я читал, снабжены примечаниями.
– Да, насчет этого…
Он был не единственным, кто с потрясением обнаружил, что на протяжении веков спутницы мужчин оставляли комментарии друг для друга. Текст, надиктованный мужчиной, часто скрывал мысли его жены или письмоводительницы, которые никогда не высказывались вслух. Целый мир, потаенный от тех, кто думал, что правит им.
– Я бы хотел, чтобы ты написала примечания для «Давшего клятву», – продолжил Далинар. – Доступные. Пусть их прочитает любой, кто захочет.
– Дядя? – спросила Ясна. – Я не уверена, что эта традиция должна продолжаться. С самого начала она была сомнительной.
– Я нахожу, что идеи, предлагаемые в примечаниях, очень важны, – возразил Далинар. – Они меняют понимание прочитанного. История пишется победителями, как многие любят говорить, но, по крайней мере, у нас имеются мысли очевидцев, думавших иначе. Я хотел бы знать твое мнение о том, что написал.
– Я не буду сдерживаться, дядя, – предупредила Ясна. – Если религии слишком много, мне придется быть честной. Я укажу на твои предвзятые утверждения, на твои заблуждения. Возможно, лучше поручить это моей матери.
– Я думал об этом. Но я обещал объединять, а не разделять. Я не достигну цели, доверив книгу только тем, кто согласен со мной. Если мы открываем новый мир, Ясна, разве мы не должны сделать это вместе? Невзирая на споры и прочее? Мне кажется, что… мы с тобой в деталях никогда не сойдемся. Эта книга может показать, что мы согласны в более важных вопросах. В конце концов, если признанная атеистка и человек, заложивший основы новой религии, могут объединиться, кто сможет заявить, что личные различия слишком велики для преодоления разлома между ними?
– Значит, ты этим занимаешься? Создаешь религию?
– По крайней мере, пересматриваю старую. Когда будет опубликован полный вариант «Давшего клятву»… Подозреваю, что это приведет к еще большему расколу среди воринизма.
– От моего участия лучше не будет.
– Мне все равно нужны твои мысли. Если ты готова ими поделиться.
Она крепче прижала к себе книгу.
– Я считаю это одной из величайших почестей, которые мне когда-либо оказывали, дядя. Однако имей в виду, что краткость не входит в число моих достоинств. Это может занять годы. Я буду основательной, я предложу контраргументы, и я могу подорвать всю аргументацию. Но я буду почтительна.
– Как пожелаешь, Ясна, – улыбнулся он. – Я надеюсь, что с твоими дополнениями мы создадим нечто большее, чем я мог бы создать в одиночку.
Она улыбнулась в ответ:
– Не говори так. Тебя послушать, вероятность успеха минимальна – я же считаю, что это самый логичный результат. Спасибо, дядя. За доверие.
102. Приближение великой бури
Для человеков наши образы стали символами. Их отголоски есть в искусстве, опередившем нынешнее Возвращение на столетия.
Сегодня у Клятвенных врат выстроилась длинная очередь, но в этом не было ничего необычного. Рабониэль не сомневалась, что человеческие королевства уже знают об оккупации, и поэтому разрешила открывать Врата чаще, позволяя войскам певцов и их слугам, занимающим башню, сменять друг друга.
Группа из пятнадцати друзей Венли сгрудилась позади нее, держа свои припасы и питая надежду, что с виду они кажутся просто еще одной группой рабочих, которым дали шанс вернуться в Холинар и передохнуть. Венли закуталась в плащ, защищаясь от ветра. Слушатели не мерзли, как человеки, но она все равно ощущала кусачий холод – особенно потому, что у этой формы панцирь был только украшением, а не настоящей броней.
Она точно не знала, что будет делать после того, как доберется до Холинара. Грамота Рабониэли наверняка выведет ее с компанией из города и даже из Алеткара. Но Венли не могла ждать несколько недель или месяцев, пока они попадут на Расколотые равнины. Она должна узнать, жива ли еще ее мама.
Как велика окажется сила грамоты? Рабониэль боялись и уважали. Сумеет ли Венли отправить всю свою команду на тот отдаленный разведывательный пост с помощью Небесных? В ее голове крутилась ложь о секретной миссии на Равнинах по поручению Рабониэли. В самом деле, это не так уж далеко от истины. Рабониэль почти приказала ей пойти исследовать остатки слушателей.
«И что потом? Рабониэль знает о них. Она знает, что я уезжаю. Она манипулирует мной. С какой целью?»
Но это не имело значения. Венли должна уйти. Время пришло.
Тимбре мягко пульсировала, пока она стояла в очереди с футляром для карт на плече, стараясь не обращать внимания на ветер.
– Ты разочарована во мне? – прошептала Венли в ритме самомнения. – Из-за того, что я оставила Рлайна и человеков?
Тимбре пульсировала. Да, верно. Малышка никогда не боялась откровенничать с Венли.
– А чего ты от меня ожидала? – прошептала та, отворачиваясь от Дула, чтобы он не услышал. – Помощи с их безумным планом? Он убьет всех этих Сияющих. Кроме того, по-твоему, как бы я смогла им помочь?
Тимбре пульсировала. Дела у Венли шли хорошо. Она училась. Она могла быть полезной.
«Если бы я только не была трусихой», – подумала Венли.
– Давай мы найдем тебе другого хозяина? Которому не все равно? Такого, как Рлайн.
Тимбре пульсировала.
– В смысле? – спросила Венли. – Ты не можешь хотеть меня. Я случайность. Ошибка.
Новая пульсация.
– Ошибки не могут быть прекрасными, Тимбре. Потому они и ошибки.
Тимбре пульсировала, звуча все увереннее. Да, она ругала Венли – и убеждалась в своей правоте в ее адрес. Ну что за глупый спрен! И почему очередь не движется? Переправы должны происходить быстро; нужно успеть обменяться людьми и припасами до прибытия Великой бури.
Венли велела спутникам подождать, а сама вышла из очереди и двинулась вперед, где спорили два певца – судя по одежде, бывшие азирцы.
– В чем дело? – резко спросила Венли в ритме страстного желания.
Двое осознали, что перед ними Царственная, затем фемалена ответила:
– Придется подождать, чтобы совершить переправу, Избранная. – она использовала старую разновидность официального обращения. – Человек, который запускал для нас Врата, сбежал.
– Ни у кого больше нет живого Клинка, который нужен, чтобы управлять фабриалем, – объяснил ее напарник. – Если бы вы могли найти человека по имени Вайр и спросить, когда он вернется…
Венли взглянула на небо. Она чувствовала, как ветер крепчает.
– Великая буря почти здесь. Мы должны переместить всех внутрь.
Эти двое сначала спорили, но Венли заговорила более твердо. Вскоре они погнали расстроенных певцов к башне. Венли шла по плато, Тимбре возбужденно пульсировала. Она видела в этом шанс.
– Почему ты веришь в меня? – прошептала Венли. – Я не давала тебе повода. Я разрушила все, к чему прикасалась. Я эгоистичная, бессильная, жалкая слушательница.
Тимбре пульсировала. Венли спасла ее. Венли спасла Крадунью.
– Да, но меня пришлось уговаривать и на то и на другое. Я не героиня. Разве что жалкое подобие.
Тимбре была тверда. Некоторые бросались к цели со всех ног. Другие едва ковыляли. Но дело не в скорости.
Дело в направлении.
Венли задержалась у входа в Уритиру. Она колебалась, оглядываясь. Предыдущая Великая буря достигла всего шестого яруса. Эта, вероятно, охватит почти всю башню, редкое явление, как думали их ученые. Ей казалось, что она ощущает силу и ярость стихии, надвигающейся на них.
– А что, если, – прошептала она Тимбре, – я предложу воспользоваться грамотой, чтобы тайно вывезти Благословенного Бурей или его семью из Уритиру?
Тимбре неуверенно затрепетала. Простирается ли власть грамоты так далеко? Венли подумала, что, возможно, да. Она не сможет вытащить ни одного из Сияющих; за ними слишком пристально следят, и кто-то пошлет к Рабониэли за подтверждением. Но несколько «случайных» людей? Может сработать.
Она нашла Дула и остальных у парадных дверей. Венли собрала их вокруг себя, подальше от любопытных ушей, и быстро протянула грамоту Мазиш.
– Возьми это. Если я не вернусь, используйте ее, чтобы сбежать.
– Без тебя? Но…
– Я почти наверняка вернусь. Но на всякий случай возьми и карту. Она вам понадобится, чтобы тайно найти дорогу к другим слушателям.
– Куда это ты собралась? – спросил Дул.
Венли запела в ритме потерь:
– Я думаю, нам следует взять с собой лекаря и его семью, включая их сына, ветробегуна. Помочь им сбежать из башни, отвести к нашим людям на Равнины.
Она наблюдала за ними, ожидая страха, возможно, осуждения. Это поставит под угрозу их безопасность.
Вместо этого все как один запели в ритме размышления.
– Иметь ветробегуна на нашей стороне было бы полезно, – сказала Мазиш. – Он, конечно, мог бы помочь нам быстрее добраться до Расколотых равнин.
– Да! – сказала Шумин, новенькая, все еще слишком нетерпеливая по меркам Венли. – Это отличная идея!
– Но поможет ли он нам? – спросил Дул.
– Он хорошо обращался с Рлайном, – сказала Мазиш. – Даже когда считал его всего лишь очередным паршуном. Не люблю человеков за их поступки, но если этот окажется у нас в долгу, чутье подсказывает, что он не предаст.