– Тьюд! – крикнула она, вбирая в себя достаточно буресвета, чтобы светиться днем. – Тьюд, пожалуйста!
Он остановился, увидев ее свет.
– Моя мама здесь? – спросила она в ритме тоски. – Она жива?
– Жива! – крикнул он. – Но разум ее покинул.
– Думаю, у меня есть способ исцелить ее.
– Предательница! Думаешь, я тебе верю? Ты хотела нас убить!
– Я понимаю, – мягко сказала она в ритме утешения. – Я заслуживаю всего, что ты можешь мне сказать, и даже больше. Но я стараюсь, как никогда раньше. Пожалуйста, выслушай меня.
Он поколебался, затем снова приблизился к ней.
– А остальные знают, где мы? Знает ли об этом враг?
– Я не уверена, – призналась Венли. – Вас обнаружили человеки. Одна Сплавленная знала, но теперь она мертва. Мне неведомо, кому она рассказала.
– Что такое «Сплавленная»?
– Ты многого не знаешь. Наши боги вернулись, и они ужасны, как нас и предупреждали. Я в значительной степени ответственна за это, даже если Рлайн говорит, что они все равно нашли бы дорогу сюда.
Услышав имя Рлайна, Тьюд оживился.
– Мы должны что-то предпринять, чтобы защитить себя, – продолжила Венли. – Что-нибудь, что заставит всех оставить нас в покое.
Она вытянула руку, и маленький спрен в форме кометы взлетел из травы и начал виться вокруг нее.
– Она новичок в этом мире и немного растеряна. Но она ищет кого-то, чтобы связать и превратить в Сияющего. Как я и мои друзья.
– В прошлый раз ты пришла к нам со спренами и узами, – с упреком произнес Тьюд. – И что из этого вышло?
– Теперь будет иначе, – сказала Венли, сияя от буресвета. – Я изменилась. Можешь проверить мои слова, не спеша. Принять решение без нажима. А сейчас, пожалуйста, позволь мне увидеть маму.
Наконец он запел в ритме ветров, дал ей знак следовать за ним и пошел обратно в лагерь. Венли настроилась на ритм радости.
– Есть еще такие спрены, которые превратят слушателей в Сияющих? – спросил он.
– Да.
– Сколько их?
– Сотни.
Ритм радости стал громче внутри Венли, когда она вошла в лагерь – хотя многие, кто видел ее, напевали в ритме тревоги. Ее интересовало только одно. Старая певица сидела у тростникового шалаша.
Сердце Венли подпрыгнуло, и ритмы зазвучали чище. Живее. Джакслим действительно не погибла. Венли бросилась вперед и рухнула на колени перед мамой, чувствуя себя снова ребенком. В хорошем смысле.
– Мама! – позвала она.
Джакслим посмотрела на нее. В глазах старой слушательницы не было узнавания.
– Без нее, – сказал Тьюд, подходя к Венли, – мы теряем песни. Никто из тех, кто их знал, не спасся…
– Все в порядке, – сказала Венли, вытирая слезы. – Все будет хорошо.
Тимбре внутри ее испустила славную трель.
Венли протянула руку, и маленький огонек медленно поднялся в воздух, а затем начал вращаться вокруг ее матери. Странники искали людей, которые олицетворяли бы их Идеал – свободу. И слушатели были ее безупречным воплощением.
Однако узы требовали волеизъявления, а ее мать не умела говорить на языке Идеалов – хотя странники твердили, что для начала соединения это не нужно. Они также думали, что превращение в Сияющую исцелит ее мать, хотя и не могли сказать наверняка. Они объясняли, что душевные раны очень тяжелы, и исцеление в значительной степени зависит от человека.
Джакслим могла хотеть исцелиться, не так ли? Она еще могла выбирать?
– Послушай, мама, – взмолилась Венли в ритме мира. – Слушай меня. Пожалуйста.
И она запела Песню Рассветов. Первую песню, которую выучила. Любимую песню матери. Пока она пела, слушатели собрались вокруг, опуская оружие. Они начали напевать ритмы, ей в такт.
Когда она закончила, Тьюд опустился рядом с ней на колени. Маленький спрен проскользнул в тело Джакслим, чтобы найти ее светсердце, но пока никаких изменений не произошло. Венли достала сферу буресвета, но мать не стала его пить.
– Это было прекрасно, – сказал Тьюд. – Я так давно не слышал песен.
– Я верну их вам, – прошептала Венли, – если вы меня примете. Я пойму, если не захотите, но я привела с собой других Сияющих, моих друзей. Вместе с некоторыми из врагов, которые решили дезертировать и стать слушателями.
Тьюд загудел в ритме скепсиса.
– Опять же, если вы меня отвергнете, это понятно, – продолжила Венли. – Но послушай хотя бы моих друзей. Вам понадобятся союзники, чтобы выжить в этом новом мире, мире связывателей потоков. Мы не можем продолжать жить одни, как раньше.
– Мы не одни. Думаю, ты скоро поймешь, что для нас многое изменилось, как и для тебя.
Венли запела в ритме задумчивости. Потом она услышала скрежет, словно камень о камень. Или… когти о камень?
Тень упала на Венли, она посмотрела вверх – и вздрогнула, увидев мощную длинную шею и жуткую башку, по форме напоминающую наконечник стрелы. Ущельный демон. Здесь. И никто не паниковал.
Шквал.
– Так вот… – прошептала она. – Вот как вы выбрались из ущелий той ночью, во время бури?
Тьюд запел в ритме уверенности.
Прежде чем Венли успела потребовать объяснений, ее прервали.
– Венли? Венли, это ты?
Венли посмотрела вниз и встретила взгляд матери, сосредоточенный на ней.
Джакслим ее… увидела!
«Твои слова, Венли, – произнес далекий фемаленский голос в ее голове, – теперь приняты».
116. Милосердие
С еще большим нетерпением я жажду служить тебе, новый Вражда. Тот, кто совсем недавно был одним из них. Ты понимаешь. Я ждал возможности поклониться тебе.
Часа через четыре после похорон Тефта Каладин отправился на поиски Далинара. Черный Шип вернулся прошлой ночью, но тем вечером Каладин был слишком измучен и смог лишь поприветствовать его, а затем отправился в кровать.
Поэтому он извинился перед гостями в винном доме Джора и взмыл на вершину башни. Было приятно летать без помощи фабриаля. Здесь, как и сообщил гонец, принесший известие, Каладин и Сил нашли узокователя… точнее, узокователя Буреотца… который выслушивал отчет Навани. Другого узокователя. К этому нужно было привыкнуть.
Каладин и Сил намеревались задержаться за пределами маленькой комнаты для совещаний, пока Далинар не закончит встречу, но, едва увидев их, он все приостановил и подошел быстрым шагом.
– Каладин! Я хотел с тобой поговорить.
– Вы были заняты, сэр, – ответил Каладин и взглянул на свою униформу. – Наверное, не стоило это надевать.
Далинар… покраснел. Какое замечательное зрелище.
– Насчет униформы, да. Мне стоило знать, что я не смогу – и даже не надо пытаться – освободить кого-то вроде тебя от…
– Сэр, – перебил Каладин. Он взглянул на Сил, которая кивнула. Он снова повернулся к Далинару. – Сэр, вы были правы. Мне необходимо исцелиться полностью, прежде чем я снова стану командиром.
– До сих пор ты не исцелен? – спросил Далинар, взглянув на лоб Каладина, где больше не было клейм. – После того, чего ты добился? После Четвертого Идеала?
– Идеалы не исправляют нас, сэр. Вы же знаете. Мы должны сами себя исправить. Возможно, с небольшой помощью. – Он отдал честь. – Мы с вами были на правильном пути, сэр. Мне нужно отвлечься от битвы. Может быть, так надолго, что я никогда не вернусь к командованию. У меня есть работа – помогать таким людям, как я и Даббид. Я хотел бы получить ваше разрешение продолжить.
– Согласен, – сказал Далинар. – Ты вырос, солдат. Мало у кого хватает мудрости понять, когда им нужна помощь. И совсем горстка в силах о ней попросить. Отлично сработано. Ты молодец.
– Спасибо, сэр.
Далинар колебался – что-то, казалось, беспокоило его. Он заложил руки за спину, наблюдая за Каладином. Все остальные праздновали. Только не Далинар.
– В чем дело, сэр? – спросил Каладин.
– Я еще не сделал это достоянием общественности, но мы с Враждой назначили время для состязания защитников.
– Отлично. Когда оно состоится?
– Через десять дней.
– Десять… дней?!
Далинар кивнул.
Сил ахнула, и Каладин почувствовал всплеск тревоги. Он всегда думал… Весь этот год он полагал, что…
– Сэр, – сказал Каладин. – Я не могу…
– Я знаю, сынок, – тихо сказал Далинар. – Ты все равно не подходил на роль защитника. За такое дело можно взяться только мне самому.
Каладину стало холодно. Десять дней.
– Война… Значит ли это… что все закончится?
– Так или иначе, закончится, – подтвердил Далинар. – Условия договора вступят в силу через десять дней. Состязание решит судьбу Алеткара… помимо всего прочего. Несмотря на это, военные действия будут продолжаться до того дня, и поэтому мы должны сохранять бдительность. Я ожидаю, что враг попытается захватить как можно больше, прежде чем договор окончательно установит границы. Возможно, я допустил просчет. Как бы то ни было, конец близок. Но мне понадобится чья-то помощь до того, как начнется состязание. Это будет не просто бой на мечах – я не могу объяснить детали. Сам не уверен, что правильно понимаю суть, но все больше убеждаюсь, что мне нужно как можно лучше овладеть своими силами.
– Не знаю, смогу ли я вам помочь, сэр. Хотя один поток у нас общий, наши способности кажутся очень разными.
– Да, но кое-кто может помочь. К сожалению, он сумасшедший. И поэтому, Каладин, ты мне сейчас не нужен как солдат. Ты нужен мне как лекарь. Ты один из немногих, кто по собственному опыту знает, что значит, когда твой собственный разум предает тебя. Не согласишься ли ты отправиться на задание, чтобы вернуть этого человека и найти способ помочь ему – чтобы он потом смог помочь мне?
– Конечно, сэр. Кто это?
– Вестник Иши. Создатель Клятвенного договора, Вестник Истины и тот, кто связал Сплавленных.
Сил тихонько присвистнула.
– Сэр, – сказал Каладин, чувствуя себя неуютно. – Десяти дней недостаточно, чтобы помочь человеку с обычным боевым шоком. На это уйдут годы, если мы вообще сможем найти подходящие методы. Чтобы помочь Вестнику… Ну, сэр, их проблемы, похоже,