Сородич молчал, и Навани продолжила:
– Мы можем заставить Каладина начать поиски – громкие, демонстративные – на другом уровне, уводя врага в погоню в неправильном направлении. Тем временем, пока они отвлекаются, мы могли бы подкрасться к узлу и усилить его оборону. У нас есть кремная глина, которая еще не затвердела и хранится в запасниках башни. Мы могли бы полностью запечатать расположение узла. Может быть, натыкать в глину что-нибудь – ну хоть тренировочные ножны для осколочных клинков, – чтобы ее было особенно трудно разрезать. Это может дать нам несколько дополнительных часов на случай, если его обнаружат и понадобится помощь. Или, если бы я знала, где находится один из узлов, я могла бы заставить Каладина начать вливать в него больше буресвета. Это может противодействовать пустосвету, который Рабониэль использовала на тебе. Если она может испортить тебя через узел, разве мы не можем очистить тебя через него? Я думаю, что стоит попробовать, потому что мои усилия по созданию башнесвета зашли в тупик.
Она ждала, крепко сжимая блокнот. Другие ее идеи были более поверхностными. Она не стала бы их использовать, если бы доводы не сработали.
«Так хорошо на словах. Люди подобны спренам убеждения. Я не могу говорить с вами, не будучи измененным».
Навани продолжала ждать. Сейчас лучше всего было молчать.
«Ладно, – сдался Сородич. – Один из двух оставшихся узлов находится в колодце в центре рынка, который вы называете Отломком. Он рядом с другими фабриалями. Скрыт среди множества».
– На первом этаже? – спросила Навани. – Это такой населенный район!
«Все узлы находятся низко. Поговаривали о том, чтобы установить другие повыше, но у моего узокователя не было ресурсов – моя размолвка с людьми мешала работе. Проект не был завершен. Только четыре узла на первых этажах были закончены».
Навани нахмурилась. Впрочем, спрятать фабриаль в колодце – это был хитрый ход. Многие устройства башни оставались для современных ученых загадкой, так что скопление самосветов-насосов действительно могло замаскировать еще один фабриаль. На самом деле Навани сама изучала чертежи этих насосов. Неужели механизм все время там был и остался незамеченным?
«Это хороший узел для твоего агента, – сказал Сородич. – Потому что туда можно попасть с черного хода. Пусть ветробегун доберется до него через систему водоснабжения, и мы посмотрим, сможет ли он, наполнив узел буресветом, противодействовать порче. Скорее всего, это не сработает, так как я не просто принадлежу Чести или Культивации. Но… можно попробовать».
– А последний узел? – спросила Навани.
«Мой секрет. Докажи свою полезность, человек, и тогда поговорим опять».
– Справедливый компромисс, – сказала Навани. – Я прислушаюсь к тебе, Сородич.
Она отошла от стены и взяла несколько книг, чтобы почитать и скрыть свои истинные занятия. В конце концов, ей нужно учиться. Она хотела бы иметь больше книг по теории музыки, но в этом архиве не было ничего более конкретного на эту тему. У нее были записи Калами о найденных ими самосветах, которые издавали определенные жужжащие звуки, когда вибрировали, и заменяли буквы. Возможно, они пригодятся.
Навани просматривала эти заметки, лениво прогуливаясь между стопками книг, когда увидела, как мигает огонек Сородича. Она поспешила к нему, нервничая из-за яркого света. Она взглянула на охранника, надеясь, что он не заметил, и приложила руку к стене.
– Тебе нужно…
«Они нашли узел в колодце. Мы опоздали».
– Что?! Уже?
«Я покойник».
– Свяжись с Каладином.
«Узел уже у них, а он слишком далеко. Мы…»
– Свяжись с Каладином, – перебила Навани. – Немедленно. Я найду способ отвлечь Рабониэль.
70. Колодец
Противоположности. Противоположности звуков. Звук не имеет противоположности. Это просто наложенная вибрация, один и тот же звук, но звук имеет смысл. По крайней мере, этот звук. Эти звуки. Голоса богов.
Каладин проснулся, когда на него напало нечто темное.
Он закричал, сражаясь с цепкими тенями. Они все продолжали набрасываться – обвивали его, стискивали, – и это длилось целую вечность. Он слышал голоса, которые не знали снисхождения, и пальцы теней сверлили его мозг.
Он попал туда, где были тьма и алый свет; тени хохотали и плясали вокруг него. Они его терзали, сдирали кожу, тыкали клинками снова и снова, но не позволяли умереть. Он сумел отбиться от их лап, уполз в угол и там прижался к стене, еле дыша. Гулкий отзвук собственного пульса в ушах заглушил смех.
Одна тень продолжала наблюдать за ним. Жуткая тень. Она уставилась на него, затем повернулась и взяла что-то со стены. И исчезла… за дверью.
Каладин моргнул, и тени сгинули из его сознания. Ужасный смех, фантомная боль, шепот. Его разум превращал все это в голос Моаша.
Кошмар. Еще один ночной кошмар.
– Каладин? – позвала Сил.
Она сидела на полу перед ним. Он моргнул, резко взглянул в одну сторону, потом в другую. Все в комнате, казалось, встало на свои места. Тефт спал на каменной полке. Несколько маленьких сфер излучали свет. В углах копошились спрены страха, похожие на комки слизи.
– Я… – Он сглотнул, во рту пересохло. – Мне приснился кошмар.
– Знаю.
Он осторожно расслабился, смущенный тем, как, должно быть, выглядит, прижавшись к стене. Словно ребенок, испугавшийся темноты. Он не мог позволить себе быть ребенком. Слишком многое зависело от него. Он встал; одежда была влажной от пота.
– Сколько сейчас времени?
– Полдень.
– Мой режим дня шквал унес…
Он попытался взять себя в руки, когда шагнул за водой, но споткнулся и зацепился за выступ. Ему пришлось крепко ухватиться за каменную полку, поскольку кошмар грозил снова всплыть на поверхность. Буреотец. Так сильно его еще ни разу не накрывало.
– Каладин… – проговорила Сил.
Он сделал большой глоток и замер.
Его копье, оставшееся у двери, исчезло.
– Что случилось? – резко спросил он, хлопнув жестяной кружкой по каменной полке сильнее, чем намеревался. – Где мое копье?
– Сородич связался с нами, – сказала она, все еще сидя на полу. – Вот почему Даббид пытался тебя разбудить. Был найден еще один узел – внутри колодца на рынке. Враг уже там.
– Шквал! – выругался Каладин. – Нам нужно идти.
Он потянулся за фабриалем Навани и мешочком с самосветами. Мешочек был на месте, но фабриаль исчез.
– Даббид? – спросил Каладин.
– Ты сжался в углу и бормотал, – сказала Сил, наконец поднимаясь в воздух. – А меня, кажется, не видел. Сородич в ужасе. Я слышала его, сидя на плече Даббида. И вот…
Каладин схватил мешок с самосветами и выскочил из комнаты, Сил последовала за ним светящейся лентой. Он догнал Даббида у первой лестницы – всего через два коридора. Невысокий мостовик стоял, прижимая к груди копье и фабриаль, и смотрел вниз с выражением паники на лице.
Он вздрогнул, увидев Каладина, а потом громко вздохнул с облегчением. Каладин взял у него фабриаль.
– Ты собирался попытаться остановить Сплавленных, – сказал Каладин. – Потому что я не просыпался.
Даббид кивнул.
– Даббид, ты едва умеешь обращаться с копьем, – сказал Каладин, быстро пристегивая фабриаль.
У него было всего четыре дня, чтобы освоиться с этим устройством. Должно хватить.
Даббид, конечно, не ответил. Он помог Каладину пристегнуть фабриаль, затем протянул ему копье.
Каладин взял его и отсалютовал, как было заведено у мостовиков.
Даббид ответил тем же. А потом, к изумлению Каладина, проговорил тихим и скрипучим голосом:
– Жизнь. Прежде. Смерти.
Буря свидетельница, это были первые слова, которые Каладин услышал от него. Он ухмыльнулся, сжал плечо помощника.
– Жизнь прежде смерти, Даббид.
Даббид кивнул. На большее времени не было; Каладин отвернулся от лестницы и снова побежал. Крики из кошмара эхом отдавались в его голове, но у него не было времени на слабость. Нельзя, чтобы самосвет испортили. Если не получится остановить врага, придется уничтожить узел. Только так он сможет выиграть для Навани необходимое ей время.
Он должен добраться к колодцу быстро, и лестница для такого не годилась. Ему придется спуститься прямо через атриум.
– Мне нужно немедленно увидеть Повелительницу желаний! – заявила Навани стражнику. – Я сделала открытие немыслимой важности! Это не может ждать…
Стражник – Царственная буреформа – просто двинулся вперед и жестом пригласил ее идти следом. Он даже не нуждался в полном объяснении.
– Отлично, – сказала Навани, присоединяясь к нему в коридоре. – Я рада, что ты понимаешь, насколько это срочно.
Охранник проводил ее до большой лестницы, ведущей на первый этаж. Там стояла Глубинная, сплетя пальцы перед собой.
– В чем дело? – спросила она по-алетийски с сильным акцентом. – Внезапная болезнь?
– Нет, – ответила Навани, опешив. – Открытие. Кажется, я нашла то, что искала Повелительница желаний.
– Но, конечно, ты не можешь поделиться им ни с кем, кроме самой Рабониэли, – сказала Сплавленная, и в ритме ее слов послышался отголосок насмешки.
– Ну, я имею в виду… – Навани замолчала.
– Проверю, смогу ли я связаться с ней через даль-перо, – сказала Сплавленная. – Я сообщу ей, что это очень срочно.
Шквал… Они ждали от Навани отвлекающего маневра. Она убедилась в справедливости догадки, когда Глубинная скользнула к шкафу у стены и начала медленно и аккуратно перебирать хранившиеся там даль-перья.
Она тянула время. Сплавленные знали, что предпримет Навани. Но как же Рабониэль сумела предсказать, как она поступит, если…
Навани отпрянула, распахнув глаза. Она поняла, что случилось.
Каладину угрожала серьезная опасность.
Босой и вооруженный копьем, Каладин выскочил на огибающую атриум галерею одиннадцатого этажа и прыгнул в пустоту. Полный буресвета – в надежде, что это его спасет, если фабриаль не сработает, – он направил руку прямо вниз и включил фабриаль Навани.