Как только Адолин на это отважился, гравитация подхватила его ногу и перевернула целиком; теперь он стоял на самом верху Стойкой Прямоты. Он посмотрел вниз, вдоль стены, которую недавно считал землей, и ощутил головокружение. Сотни футов…
От одной мысли об этом заныло в висках, и Адолин стал разглядывать пейзаж. Вид, конечно, был потрясающий. Стойкая Прямота возвышалась над морем вихрящихся бусинок, которые мерцали и искрились в лучах холодного солнца, как плененные звезды. Огромные волны омывали залив и разбивались о его берега с грохотом.
Завораживающее зрелище казалось еще более интересным благодаря огням, которые скапливались и перемещались в отдалении. Тукар и его обитатели – точнее, их отражение в Когнитивной реальности.
По другую сторону от крепости имелись свои, чуть менее впечатляющие красоты. Скалистые обсидиановые берега уступали место лесам из стекла, где среди деревьев прыгали спрены жизни. Эти существа здесь были крупнее, но все равно оставались достаточно маленькими, чтобы Адолин различал их лишь благодаря ярко-зеленому свечению, которое они испускали.
Огоньки мигали – такое поведение казалось уникальным для этой части Шейдсмара. Наблюдая за ними, Адолин мог поклясться, что в их сиянии была некая согласованность. Они мигали волнами, синхронно. Как будто подчиняясь некоему ритму.
На миг он позволил себе насладиться видом. Но это была не главная цель, ради которой он сюда пришел. Полюбовавшись красотой, Адолин окинул взглядом близлежащее побережье.
Лагерь его спутников по-прежнему таился среди лесистых гор, в нескольких минутах ходьбы от крепости. Годеке, Фельт и Малли ждали результатов испытания Адолина. После некоторых уговоров спрены позволили Годеке войти и дали ему немного буресвета, чтобы залечить рану Адолина. Потом его вышвырнули, но разрешили Адолину обмениваться со своим отрядом письмами.
Они обменяли – с его разрешения – несколько мечей на еду и воду, когда мимо прошел караван спренов-странников. Оружие, которое не надо было проявлять, в Шейдсмаре стоило очень дорого. Коряга, Зу и остальные солдаты Адолина ушли, чтобы сообщить о случившемся его отцу. Адолин изначально предполагал быстрый и драматичный финал своего заключения, однако спрены чести не пожелали немедленного суда. Следовало догадаться, что педантичным спренам понадобится время на подготовку.
Хотя некоторые аспекты задержки были неприятными, ожидание работало в пользу Адолина. Чем дольше он пробудет среди спренов чести, тем больше шансов убедить их. Теоретически. До сих пор обитатели крепости поддавались убеждениям с легкостью скал.
С этой высокой наблюдательной позиции была видна еще одна странность. Неподалеку на берегу собралась необычная группа спренов. Недели две назад там было несколько отдельных особей, но их число росло с каждым днем. Теперь, похоже, скопилась пара сотен. Они стояли на берегу весь день, неподвижные и безмолвные.
Мертвоглазые.
– Шквал, – сказал Вайу. – Их так много.
Вайу был главным конвоиром Адолина во время подобных прогулок. Среди спренов чести он выделялся малым ростом и носил густую бороду, подстриженную как у ревнителя. В отличие от многих соплеменников, Вайу предпочитал ходить полуголым, в старомодной юбке, немного похожей на алетийскую такаму. С крылатым копьем в руках он походил на изображение Вестника с какой-нибудь древней картины.
– А что случилось с теми, кого вы впустили? – спросил Адолин.
– Отвели к остальным. Для мертвоглазых все в них кажется нормальным. У нас просто нет места. Мы не ожидали, что так случится…
Он покачал головой. Рядом с мертвоглазыми не было огней душ; это не было сборищем осколочников в Физической реальности. Мертвоглазые двигались сами по себе, поднимались из глубин, чтобы стоять здесь и безмолвно наблюдать.
В крепости были специальные помещения для мертвоглазых. Хотя Адолин не испытывал особой любви к спренам чести и их упрямству, он должен был признать, что в их обращении с павшими спренами было некое благородство. Спрены чести поставили себе задачу отыскать как можно больше таких бедолаг и позаботиться о них. Они забрали Майю и поместили ее вместе с остальными, но позволили Адолину навещать ее каждое утро, чтобы вместе делать упражнения. Ей не позволяли бродить где вздумается, но обращались довольно хорошо.
А как же быть с таким количеством? Спрены чести приняли первую группу, но по мере того, как прибывали все новые и новые мертвоглазые, крепость поневоле закрыла перед ними ворота.
– В этом нет никакого смысла, – сказал Вайу. – Они должны скитаться по океанскому дну, а не собираться здесь. Что спровоцировало такое поведение?
– Кто-нибудь пытался их спросить?
– Мертвоглазые не разговаривают.
Адолин подался вперед. Вокруг его рук, лежащих на перилах, начал расти розовый пушок: шейдсмарская версия мха, который бурно распространялся из-за кристально чистой погоды.
Расстояние было слишком велико, чтобы отличить одно исцарапанное лицо от другого. Однако Адолин заметил, когда один из мертвоглазых исчез. Эти спрены были осколочными клинками – сотнями клинков, он даже не знал о существовании такого количества. Когда хозяева призывали свое оружие, тела спренов пропадали из Шейдсмара. Почему они здесь? Мертвоглазые обычно старались держаться поближе к хозяевам, блуждая по дну бусинного океана.
– Это какое-то проявление Связи, – сказал Вайу. – Мертвоглазые не могут думать, но они по-прежнему спрены и связаны с духосетью Рошара. Они чувствуют, что происходит в этой крепости, и знают, что справедливость наконец восторжествует.
– Если можно назвать справедливостью, – заметил Адолин, – наказывать человека за то, что сделали его предки.
– Ты сам это предложил, человек, – парировал Вайу. – Ты взял на себя их грехи. Суд, возможно, не вернет в наш мир тысячи убитых, но мертвоглазые чувствуют, что здесь происходит.
Адолин взглянул на другого своего охранника, Альветтарен. Она была в кирасе и стальном шлеме на коротко стриженной голове, причем и то и другое на самом деле было частью ее тела. Как обычно, Альветтарен смотрела вперед, поджав губы. У нее редко возникало желание что-нибудь добавить.
– Настало время для сегодняшней юридической подготовки, – сказал Вайу. – У тебя очень мало времени до возвращения Верховного судьи и начала судебного процесса. Тебе лучше провести его за учебой, а не пялиться на мертвоглазых. Пойдем.
Стоило признать, Вуаль почти возненавидела эту крепость. Стойкая Прямота была построена как шквальный монолит, тупой кирпич без единого окна. В этих стенах невозможно было чувствовать себя иначе как в ловушке.
Но это было еще не самое худшее. Хуже всего то, что спрены чести абсолютно не уважали законы природы. Вуаль открыла дверь домика, который делила с Адолином, и выглянула на то, что казалось обычной улицей. Дорожка из обработанного камня вела от входной двери мимо нескольких других небольших зданий, а потом упиралась в стену.
Стоило выйти наружу, мозг запаниковал. Вместо неба в вышине простиралась еще одна плоская каменная поверхность. Там тоже было полным-полно зданий – и существа, в основном спрены чести, шли по дорожкам. Слева и справа от Вуали были еще две плоскости, очень похожие.
Настоящее небо осталось позади. Она шла по внутренней поверхности одной из стен Стойкой Прямоты. От этого разум так и норовил скукожиться, а тело сотрясала дрожь.
«Шаллан, – подумала Вуаль, – ты должна сейчас быть главной. Тебе бы понравилось, как выглядит это место».
Шаллан не ответила. Она съежилась глубоко внутри, отказываясь выходить. С тех пор как они обнаружили, что Узор лгал им – возможно, в течение многих лет, – она стала еще более замкнутой. Время от времени Вуали удавалось ее уговорить, но в последнее время вместе с ней начало появляться нечто… опасное. Они называли это Бесформенным.
Вуаль не знала, можно ли считать это существо новой личностью – если так, не был ли такой вариант еще хуже.
Она позволила Сияющей взять верх. Сияющую не так сильно сбивала с толку причудливая геометрия, и потому она побежала по тропинке, не чувствуя головокружения, хотя даже у нее иногда возникали проблемы. Хуже всего были странные промежуточные зоны в углах, где сходились плоскости: там приходилось перешагивать с одной стены на другую. Спрены чести справлялись с этим без труда, но желудок Сияющей каждый раз делал сальто.
«Шаллан, – подумала Сияющая, – ты должна нарисовать это место. Мы возьмем с собой рисунки, когда будем уходить».
Нет ответа.
Спрены чести были очень пунктуальными; когда Сияющая ступила на другую стену и направилась в сторону небес, минуя различные группы идущих по делам спренов, колокола сообщили ей, что все идет по плану. Южная плоскость Стойкой Прямоты была самой красивой, с садами кристаллических растений сотни разновидностей.
Здесь каким-то образом работали фонтаны – первая открытая вода, которую Сияющая увидела в Шейдсмаре. Она миновала один фонтан, который вздымался и опадал мощными струями; если брызги поднимались выше пятнадцати футов, они резко меняли направление и падали в сторону настоящей земли, а не на плоскость стены. Шквал, до чего же непонятное место…
Сияющая отвернулась от фонтана и попыталась сосредоточиться на прохожих. Она не рассчитывала встретить здесь кого-то еще, кроме спренов чести, учитывая, насколько строгие порядки были в крепости, но ксенофобская политика была введена только год назад. Всем остальным, живущим в Стойкой Прямоте, было разрешено остаться, однако, если бы они вздумали покинуть крепость, их бы не впустили обратно.
То есть посольские делегации других спренских наций – а также торговцев и случайных путешественников – никто не выселял. Самое главное, в Стойкой Прямоте жили семнадцать представителей человеческого племени.
Без указаний Шаллан и в ситуации, когда спрены чести неторопливо готовились к суду, Сияющая и Вуаль сумели достичь компромисса. Они разыщут Рестареса – человека, за которым их послал Мрейз. Они не станут предпринимать против него никаких действий, если не вынудят Шаллан что-то решить. Сияющая не возражала против поисков. Этот человек, призрачный глава Сынов Чести, был ключевой частью головоломки – и ей было очень любопытно, зачем он так понадобился Мрейзу.