Он решил стать драконом.
– Намекну, – прошептала Виньетка Каладину, – это невозможно. Собака не может стать драконом.
– Виньетка! – крикнул Шут, поворачиваясь к ней. – Я же предупреждал тебя не портить финалы историй! Я же говорил!
– А я забываю глупости! – ответила она, и ее узор распустился, как цветок по весне.
– Не надо портить! – настаивал Шут.
– Вот еще, чушь. История очень длинная. Ему нужно узнать финал, чтобы понять, стоит ли вообще слушать.
– Это не так работает, – сказал Шут. – Тут нужна драма. Неизвестность. Сюрприз!
– Сюрпризы – тупость, – заявила она. – Он должен быть проинформирован, является ли продукт хорошим или нет, прежде чем его купить. Хотел бы ты получить такой же сюрприз на рынке? О, нельзя купить конкретную еду. Надо отнести мешок домой, разрезать его, а затем узнать, что купил. Драма. Неизвестность!
Шут бросил на Каладина затравленный взгляд.
– Я связался, – проговорил он, – с чудовищной буквалисткой.
Взмах рукой – и между ними снова возникло светоплетение, демонстрируя собаку на вершине холма, покрытого травой, с виду мертвой, поскольку она не шевелилась. Собака смотрела вверх на дракона, который становился все меньше и меньше по мере того, как улетал прочь.
– Пес, – продолжал Шут, – просидел на вершине холма всю ночь и весь день, не сводя глаз с неба. Размышлял. Мечтал. Наконец он вернулся на ферму, где жил среди себе подобных. У всех фермерских собак была работа, они следили за домашним скотом или охраняли заборы, но ему, как самому маленькому, редко поручали какой-либо труд. Возможно, другой на его месте радовался бы свободе, но для него это было унизительно.
Поскольку любая проблема, которую нужно преодолеть, – просто набор меньших проблем, которые нужно решать последовательно, он разделил свою цель стать драконом на три шага. Во-первых, он найдет способ обрести разноцветную чешую, как у дракона. Во-вторых, заговорит на языке людей, как дракон. В-третьих, научится летать, как дракон.
Шут заставил сцену развернуться перед Каладином. Красочная земля, с густой зеленой травой, которая все-таки не была мертвой – она просто не двигалась, кроме как на ветру. Существа, не похожие ни на одно из виденных Каладином, пушистые и странные. Экзотические.
Маленькая собачка вошла в сарай – целиком деревянное строение, даже восточная его стена не была укреплена камнем от бурь. Ветхая крыша наверняка протекала. Как они уберегут зерно от порчи? Каладин склонил голову набок, и тут пес столкнулся с высоким мужчиной в рабочей одежде, перебирающим мешки с зерном.
– Для начала пес решил обрести чешую, – продолжал Шут под тихую музыку флейты, – так как это казалось ему самым легким и он хотел начать свое превращение с маленькой победы. Он знал, что у фермера было много зерен самых разных цветов и они имели форму маленьких чешуек. Поскольку он не был вором, то не взял их, но спросил у других животных, где фермер берет новые.
Оказалось, фермер мог сделать зерна, положив их в землю, ожидая, пока растения вырастут, а затем взяв больше зерен из стеблей. Зная это, пес одолжил немного и сделал то же самое, сопровождая старшего сына фермера на его ежедневной работе. Пока юноша работал, пес двигался рядом с ним, выкапывая лапами ямки для зерен и осторожно сажая их пастью.
Каладину забавно было наблюдать за работой пса. Не только потому, что животное проделывало все это лапами и мордой, но и потому, что земля расступалась, когда собака ее рыла. Она была не из камня, а из чего-то другого.
– Это в Шиноваре? Сигзил рассказывал мне о такой земле.
– Цыц, – сказал Шут. – Ты все еще не должен встревать. Старший сын фермера находил действия собаки довольно забавными, а затем невероятными, поскольку пес выходил каждый день в поле, сжимая в зубах лейку, и поливал каждое зернышко, как это делал фермер. Он научился пропалывать сорняки и удобрять почву. И в конце концов пес был вознагражден собственным небольшим урожаем разноцветных зерен.
Вернув то, что он позаимствовал у фермера, пес намочил шкуру и стал кататься в зернах, приклеивая их ко всему телу. Затем он явился к другим собакам.
«Вы восхищаетесь моими чудесными новыми чешуйками? – спросил он своих собратьев-животных. – Разве я не похож на дракона?»
Они, в свою очередь, посмеялись над ним.
«Это не чешуя! – сказали они. – Ты выглядишь очень глупо. Лучше привыкни быть обыкновенной собакой».
Не сводя глаз с иллюзии, Каладин положил в рот ложку тушеного мяса. Колыхание цветов завораживало, хотя он должен был признать, что собака, покрытая зернами, действительно выглядела по-дурацки.
– Пес ускользнул обиженный, чувствуя себя глупо. Он не справился со своей первой задачей – заиметь чешую, как у дракона. Пес, однако, не испугался. Конечно, если бы он мог говорить величественным голосом дракона, они бы все поняли. И потому пес теперь проводил свое свободное время, наблюдая за детьми фермера. Их было трое. Старший сын работал в поле. Средняя дочь ухаживала за животными, а младший был слишком мал, чтобы помогать, но зато учился говорить.
Шут заставил появиться семью, работавшую во дворе, – жену фермера, которая была выше его ростом. Юношу, долговязого и усердного. Дочь, которая обещала однажды стать такой же высокой, как мать. Ребенка, который ковылял по двору, – и все присматривали за ним, занимаясь своими делами.
– Это слишком просто, – заметил Шут.
– Слишком просто? – переспросил Каладин, рассеянно откусывая еще кусок тушеного мяса.
– В течение многих лет мне приходилось обходиться намеками на иллюзии. Предполагаемыми сценами. Оставляя бо́льшую часть воображению. Теперь, имея возможность делать больше, я нахожу это менее удовлетворительным.
Так или иначе, пес решил, что лучший способ выучить язык людей – это изучить их младшего ребенка. Пес играл с малышом, оставался с ним и слушал, как он начинает складывать слова. Пес также играл с дочкой, помогал ей во дворе. Вскоре он обнаружил, что может понять ее, если постарается. Но он не мог произнести ни слова.
Он так старался говорить, как они, однако его пасть была не приспособлена к такой речи. Его язык не был похож на человечий. В конце концов, наблюдая за высокой и серьезной дочерью, он заметил, что она может писать слова на бумаге.
Пес пришел в невероятный восторг. Вот он, способ говорить, не имея человеческого языка! Пес присоединился к ней за столом, где она занималась, изучая буквы. Он много раз терпел неудачу, но в конце концов научился сам выцарапывать их в грязи.
Фермер и его семья сочли это удивительным трюком. Пес был уверен, что нашел способ доказать, что становится драконом. Он вернулся к другим собакам в поле и показал им свое умение, написав их клички на земле.
Они, однако, не могли ничего прочесть. Когда пес объяснил, что такое письменность, они рассмеялись.
«Это не громкий и величественный голос дракона! – сказали собаки. – Эти слова такие тихие, что никто их не слышит! Ты выглядишь очень глупо. Лучше привыкни быть обыкновенной собакой».
Они оставили пса смотреть на написанное, а дождь начал смывать буквы. Он понял, что собаки правы. Он не мог говорить гордым и сильным голосом дракона.
Образ собаки под дождем показался Каладину слишком знакомым. Слишком личным.
– Но надежда еще оставалась, – продолжил Шут. – Если бы пес смог летать! Если бы он смог совершить этот подвиг, собаки признали бы его превращение.
Эта задача казалась еще труднее, чем две предыдущие. Однако пес заметил в сарае любопытное устройство. Фермер привязывал тюки сена веревкой, а затем поднимал или опускал их с помощью блока, прикрепленного к стропилам.
По сути, это был полет, не так ли? Тюки сена поднимались в воздух. И вот пес научился сам тянуть веревку и изучил механику устройства. Он обнаружил, что блок можно уравновесить грузом с другой стороны, что позволяет медленно и безопасно опускать тюки сена.
Пес взял поводок и обвязался им, чтобы получилась упряжь вроде тех, какими обвязывают сено. Затем он привязал к веревке мешок, который был немного легче, чем он сам, и получился противовес. Пастью он прикрепил веревку к упряжи, а потом взобрался на чердак сарая и позвал остальных собак. Когда они прибыли, он грациозно спрыгнул.
Это сработало! Пес медленно опустился вниз, приняв в воздухе величественную позу. Он летел! Он парил, как дракон! Он ощущал ветер вокруг себя и знал, каково это – быть высоко, когда все находится под тобой. Приземлившись, он почувствовал себя таким гордым и свободным.
И тут другие собаки расхохотались так громко, как никогда в жизни.
«Это не полет дракона! – говорили они. – Ты падал медленно и выглядел очень глупо. Лучше привыкни быть обыкновенной собакой».
Это окончательно разрушило надежды пса. Он понял правду. Такой пес, как он, просто не мог стать драконом. Он был слишком маленьким, слишком тихим, слишком глупым.
Честно говоря, вид у собаки, спускаемой на веревке, и впрямь был глуповатый.
– Они правы, – сказал Каладин. – Это был не полет.
Шут кивнул.
– О, теперь мне наконец-то можно говорить?
– Если пожелаешь.
– Не желаю. Продолжай рассказ.
Шут ухмыльнулся, затем наклонился вперед, размахивая руками в воздухе и имитируя крики, доносившиеся из отдаленной части иллюзии, еще не видимой.
– Что это было? Пес растерянно поднял голову. Он услышал шум. Вопли? Паника?
Пес выбежал из сарая и увидел фермера и его семью, сгрудившихся вокруг небольшого колодца, в котором едва помещалось ведро. Пес положил лапы на край колодца и посмотрел вниз. Далеко внизу, в глубокой темноте ямы, он услышал плач и плеск.
Каладин наклонился вперед, вглядываясь в темноту. Жалобный, булькающий крик был едва слышен за плеском.
– Младший ребенок фермера и его жены упал в колодец, – прошептал Шут, – и начал тонуть. Семья кричала и плакала. Ничего нельзя было поделать. Или… можно?
В мгновение ока пес понял, как быть. Он откусил ведро от веревки колодца и велел старшему сыну привязать веревку к своей сбруе. Он написал на земле «Опустите меня туда» и вскочил на край. Наконец он бросился в колодец, а фермер схватился за рукоятку.