Тьюд прислонился к высокой скале, пока они ждали, наблюдая за кувырканием игривых спренов ветра. Эшонай пожалела, что не взяла с собой альбом для рисования карт Равнин. Она нашла его на человеческом рынке Холинара – такая маленькая, простая вещь. Он был дорогим по меркам алети, но очень дешевым для нее. Целая книга из сшитой бумаги в обмен на несколько изумрудных обломков.
Она также видела там стальное оружие. На рынке. На продажу! Слушатели берегли, полировали и почитали каждое оружие, которое находили на Равнинах, храня его в течение многих поколений, передавая от родителей к детям. А у человеков были целые залежи.
– Все плохо кончится для нас, не так ли? – спросил Тьюд.
Эшонай поняла, что напевает в ритме потерь. Она замолчала, но встретилась с ним взглядом и поняла, что он все осознаёт. Вместе они обошли скалу и посмотрели на запад, в сторону городов, которые на протяжении столетий были домами слушателей. Воздух наполнился темным дымом – алети жгли дрова, разводя огромные костры и устраиваясь в своих лагерях.
Они прибыли в полном составе. Их были десятки тысяч. Рои солдат, дюжины осколочников. Они пришли истребить ее народ.
– Может, и нет, – сказала Эшонай. – В боеформе мы сильнее. У них есть снаряжение и навыки, но у нас есть сила и выносливость. Раз уж придется сражаться с ними, эта местность будет очень благоприятствовать нам.
– Это действительно было необходимо? – с мольбой спросил Тьюд. – Его нужно было убить?
Она уже отвечала на этот вопрос, но не стала уклоняться от ответственности. Она голосовала за то, чтобы Гавилар умер. И она была причиной голосования как такового.
– Он собирался вернуть их, Тьюд, – сказала Эшонай в ритме упрека. – Наших древних богов. Я слышала, как он это сказал. Он думал, что я обрадуюсь такой новости.
– И вы его убили? – спросил Тьюд в ритме мучений. – Теперь они убьют нас, Эшонай! Чем это лучше?
Она настроилась на ритм напряжения. Тьюд, в свою очередь, настроился на примирение. Он, казалось, понимал, что снова и снова поднимать эту тему ни к чему не приведет.
– Дело сделано, – сказала Эшонай. – Теперь нам нужно продержаться. Возможно, нам даже не придется бороться с ними. Мы можем собирать светсердца из большепанцирников и ускорять рост урожая. Люди не могут перепрыгивать через эти пропасти, и поэтому им будет трудно добраться до нас. Мы будем в безопасности.
– Мы будем в ловушке, – возразил Тьюд. – В центре Равнин. Несколько месяцев, а может, и лет. Тебя это устраивает, Эшонай?
Рлайн наконец догнал их – подбежал, напевая в ритме забавы. Возможно, он считал Тьюда и Эшонай глупцами из-за их стремления все время бежать.
Эшонай отвернулась от Тьюда и уставилась на Равнины – не на людей, а на океан, Изначалье. Куда она могла бы пойти… Куда она собиралась пойти… Тьюд слишком хорошо ее знал. Он понимал, как больно для нее быть запертой здесь.
«Они нанесут удар, – подумала она. – Человеки прошли весь этот путь не для того, чтобы развернуться, увидев две-три пропасти. У них есть ресурсы, которые мы можем только вообразить, и их так много. Они найдут способ добраться до нас».
Бежать на другую сторону Равнин тоже не выход. Если тамошние ущельные демоны не доберутся до них, то люди в конце концов это сделают. Бежать – значит отказаться от естественных укреплений Равнин.
– Я сделаю то, что должна, Тьюд, – решительно сказала Эшонай. – Поступлю правильно, чего бы это ни стоило. Нам. Мне.
– Они воевали. У них есть генералы. Великие военные мыслители. У нас – боеформа, которой всего год.
– Мы научимся и создадим собственных генералов. Наши предки заплатили своим разумом за свободу. Если человеки найдут способ прийти за нами сюда, мы будем сражаться. Пока не убедим их, что цена победы будет слишком высока. Пока они не поймут, что мы не пойдем смиренно в рабство, как те бедные существа, которых они используют в качестве слуг. Пока они не узнают, они не смогут заполучить нас, наши клинки или наши души. Мы свободный народ. Навсегда.
Венли собрала вокруг себя друзей и, тихонько напевая в ритме страстного желания, продемонстрировала самосветы. Спрены пустоты. Пятеро сидели в ловушке, как когда-то Улим.
Внутри ее светсердца он напевал слова ободрения. После событий в человеческом городе спрен стал относиться к ней с гораздо большим уважением. И никогда больше не бросал. Чем дольше он с ней оставался, тем лучше она слышала новые ритмы. Ритмы власти.
Она объявила эту часть Нарака – города в центре Равнин – домом своих ученых. Друзей, которых они с Улимом выбрали после тщательного обсуждения и которые разделяли ее жажду лучшего мира. Она надеялась, что им можно доверять. Как только в их светсердцах появятся спрены пустоты, она сможет больше полагаться на их благоразумие.
– Что это? – спросил Демид, положив руку на плечо Венли.
Он был первым и самым нетерпеливым из ее последователей. Конечно, он не знал всего, но она была рада ему. Она чувствовала себя сильнее, когда он был рядом. Храбрее, чем Эшонай. В конце концов, разве Эшонай решилась бы на такой шаг?
– В них спрены, – объяснила Венли. – Когда примете одного из них в свое светсердце, они будут жить там вместе с вашими нынешними спренами, что позволит сохранить форму, но у вас будет тайный компаньон и помощник. Он будет направлять вас. Вместе мы решим величайшую проблему, которую когда-либо знал наш народ.
– Какую именно? – спросила Туса в ритме скепсиса.
– Наш мир связан с другим, – объяснила Венли, вручая по самосвету каждому из своих друзей. – С местом под названием Шейдсмар. Там живут сотни спренов, которые могут дать нам возможность обуздать силу бурь. Они проделали долгий путь, как часть Великой бури. Но дальше они не сумеют продвинуться самостоятельно. Перенос таких камней на нашу сторону требует огромных усилий и невозможно в больших масштабах. Значит, нам нужен другой способ переправить этих спренов. Мы найдем его, а затем убедим остальных слушателей присоединиться к нам в принятии форм власти. Мы будем умны; на этот раз нами не будут править спрены. Мы будем править ими. Эшонай и остальные по глупости втянули всех в ненужную войну. Поэтому мы обязаны сделать этот шаг. Нас будут помнить, как тех, кто спас всех слушателей.
82. Нож
О… Отец… Семь тысяч лет!
Как ты мог мне этого не сказать? – рявкнула Сияющая, стоя на коленях возле куба на полу. – Рестарес не только Верховный судья спренов чести, он еще и один из шквальных Вестников!
– В тот момент тебе не требовалась эта информация, – произнес голос Мрейза. – Стань Вуалью. Она поймет.
– Вуаль еще больше злится на тебя. – Сияющая встала. – Ты послал нас навстречу опасности без должной подготовки! Из-за того, что ты скрыл эту информацию, мы потратили впустую несколько недель, пока обыскивали крепость как идиотки.
– Мы не хотели, чтобы вы спрашивали о Вестнике, – сказал Мрейз удручающе спокойным голосом. – Это могло бы его насторожить. Насколько нам известно, он не догадался, что мы знаем его истинную личность. Гавилар мог знать, но никто из Сыновей Чести и не подозревал, что они служат одному из тех самых существ, которых в своем наивном невежестве хотели вернуть Рошару. В этом ощущается некая ирония судьбы.
– Ммм… – сказал Узор из-за двери, где он наблюдал за Адолином.
– Что? – спросила его Сияющая. – Теперь ты тоже любишь иронию?
– Ирония хороша на вкус. Как колбаса.
– А ты когда-нибудь пробовал колбасу?
– Не думаю, что способен ощутить вкус, – сказал Узор. – Но ирония похожа на то, какой я представляю себе колбасу, когда воображаю вкусы.
Сияющая потерла лоб, оглядываясь на куб. Так несправедливо. Она привыкла смотреть на своих солдат свысока, но нельзя же так смотреть на человека, который разговаривает с тобой из ящика.
– Ты сказал, что мы будем знать, что делать, когда найдем Рестареса, – проговорила Сияющая Мрейзу. – Что ж, мы здесь и понятия не имеем, как действовать дальше.
– Что ты сделала, как только узнала? – спросил Мрейз.
– Прокляла тебя.
– А потом?
– Связалась с тобой напрямую, чтобы еще раз проклясть.
– И это был правильный выбор. Видишь, ты точно знала, что делать.
Сияющая скрестила руки на груди, пылая от гнева. От разочарования. И… надо признать… от смущения. Сквозь нее просочилась Вуаль, и гнев вернулся.
– Пришло время, – сказала она, – заключить сделку, Мрейз.
– Сделку? Она уже заключена. Ты сделаешь, как я просил, и обретешь предложенную награду – в дополнение к практике и обучению, которые получаешь под моим руководством.
– Это интересно, – сказала Вуаль. – Потому что я смотрю на это иначе. Я проделала весь этот путь, пройдя через большие трудности. Благодаря жертве Адолина я получила доступ к одной из самых отдаленных крепостей на Рошаре. Я преуспела там, где, по твоим словам, другие агенты потерпели неудачу. Теперь, когда я здесь, вместо того чтобы получать «обучение» или «практику», как ты их называешь, я обнаруживаю, что ты скрываешь от меня жизненно важную информацию. С моей точки зрения, нет никакого стимула продолжать это соглашение, так как обещанная награда меня мало интересует. Даже Шаллан сомневается в ее ценности. Твой отказ предоставить мне важную информацию заставляет меня задуматься, что еще ты утаил. Теперь я задаюсь вопросом, не противоречит ли то, что я здесь делаю, моим интересам и интересам тех, кого я люблю. Так что позволь спросить прямо. Почему я на самом деле здесь? Почему ты так интересуешься Келеком? И почему – без выкрутасов – я должна продолжать идти по этому пути?
Мрейз ответил не сразу.
– Привет, Вуаль, – наконец сказал он. – Я рад, что ты пришла поговорить со мной.
– Отвечай на мои вопросы, Мрейз.
– Во-первых, пришло время открыть куб.
Вуаль нахмурилась:
– Коммуникационный куб? Я думала, ты сказал, что это его испортит.
– Если ты его взломаешь, то испортишь. Подними его. Взвесь в руках. Прислушайся к той стороне, где мой голос слабее всего, когда я напеваю.