Ей не хватало опыта, чтобы заставить его двигаться самостоятельно, принимая нужные формы. Если она давала камню свободу, он следовал собственным желаниям – например, творил крошечные фигурки, как случалось на верхних этажах. Поэтому сейчас Венли просто толкала руку вперед, пока не ощутила с другой стороны пустоту. Затем она пустила в ход другую руку и раздвинула камень, образовав отверстие. Материя, обычно твердая, от ее прикосновений скручивалась и складывалась.
Из дыры на Венли в изумлении уставилась пара человечьих глаз.
– Я собираюсь вытащить тебя отсюда, – прошептала Венли в ритме мольбы, – но ты должна пообещать, что никому не расскажешь о том, что я сделала. Ты не расскажешь им о силе, которую я использую. Даже другим Сияющим. Они думают, что я вызволяю тебя осколочным клинком.
– Кто ты? – прошептала девочка на языке алети.
– Обещай.
– Хорошо, обещаю. Договорились. Поспеши. Стражники обедают – а мне даже не предложили.
Венли продолжила раздвигать камень. Ушло очень много света, и Тимбре затрепетала в ритме утешения, – очевидно, она считала усилия Венли грубыми, лишенными изящества и мастерства.
Что ж, все получилось. Ей удалось сотворить отверстие, достаточно большое для девочки. Когда Венли убрала руки, камень мгновенно затвердел – пришлось стряхнуть с пальцев несколько кусочков. Узница пощупала край дыры, а потом выскользнула в коридор.
Оставалось надеяться, что стражники решат, что какой-то камнестраж выжил и вызволил девочку. Венли жестом велела гранетанцовщице следовать за ней, но та медлила. Казалось, она собирается удрать в противоположном направлении.
– Пожалуйста, – сказала Венли. – Ты нам нужна. Чтобы спасти жизнь. Если ты сейчас сбежишь, он умрет.
– Кто?
– Благословенный Бурей. Пожалуйста, идем быстрее со мной.
– Ты одна из них, – проговорила девочка. – Откуда у тебя способности Сияющей?
– Я… я не Сияющая, – соврала Венли. – У меня силы Сплавленных, которые подобны силам Сияющих. Я подруга Рлайна – слушателя, который был мостовиком. Прошу! Я бы не стала освобождать тебя только для того, чтобы подвергнуть опасности, но нам нужно идти, немедленно!
Девочка склонила голову набок, потом кивнула Венли, чтобы та шла первой. Гранетанцовщица последовала за ней бесшумно, держась в тени.
«Эшонай раньше так ходила, – подумала Венли. – Чтобы не потревожить дикую природу». Однако эта девочка не казалась похожей на ее сестру.
Тимбре удовлетворенно пульсировала в ритме надежды. Венли не могла чувствовать то же самое, пока не убедилась, что Рлайн и Даббид не пойманы. Она отвела маленькую Сияющую в соседнюю комнату, чтобы подождать.
– Значит, ты предательница? – спросила гранетанцовщица.
– Не знаю, кто я, – сказала Венли. – Но мне невыносимо было смотреть на ребенка в клетке.
Когда наконец появились Рлайн и Даббид, Венли чуть не взвилась до потолка. Мостовик-молчун подбежал к девочке и обнял, она улыбнулась ему в ответ.
– Эх, мули, странные у тебя нынче друзья. Ты не видел курицу? Большую, красную? Я потеряла ее, когда пыталась удрать…
Даббид покачал головой и опустился на колени перед Крадуньей.
– Исцеление. Оно работает?
– Ого! – воскликнула она. – Ты можешь говорить!
Мостовик кивнул.
– Скажи «истреблять». Обожаю, как звучит это слово.
– Исцеление? – повторил Даббид.
– Да, я все еще могу исцелять, – сказала она. – Вроде бы. Наверное, я сумею помочь ему.
Он настойчиво взял ее за руку.
– Я пойду с вами, – сказал Рлайн.
Он взглянул на Венли, и она запела в ритме скепсиса, показывая, что не пойдет. Ей пора было к Рабониэли.
– Я не задержусь надолго, – пообещал ей Рлайн. – Не хочу навлечь подозрения.
Двое других ушли, но он остался и запел в ритме одобрения.
– Сожалею о том, что сказал, когда мы встретились в камере. Ты не эгоистка, Венли.
– Да. В последнее время меня многое сбивает с толку, но в этом я уверена.
– Сегодня ты герой, – продолжил Рлайн. – Я знаю, что у тебя были тяжелые времена, но сегодня… – Он ухмыльнулся и снова запел в ритме одобрения, а затем ушел вслед за остальными.
Если бы он только знал всю историю. Тем не менее Венли почувствовала прилив сил.
– Теперь я могу произнести слова? – спросила она у Тимбре, направляясь в сторону подвала и комнат, где содержались ученые.
Спрен просигналила отрицательно. Еще рано.
– Когда же? – спросила Венли.
В ответ раздалось простое и недвусмысленное: «Ты поймешь».
84. Ученая
Мидиус однажды сказал мне… сказал, что мы можем использовать Инвеституру… чтобы улучшить разум, память – и это поможет сохранить воспоминания.
Рабониэль сдержала слово и предоставила Навани самой себе. Сплавленная изучала щит Сородича, но без Навани, которая поневоле выступила в роли ее шпионки, прогресс замедлился. Время от времени – расхаживая так, чтобы можно было заглянуть за спину стражника, – Навани замечала Древнюю, которая сидела на полу рядом с синим щитом, держала сферу, полную войносвета, и пристально смотрела на нее.
Бывшая королева оказалась в любопытной ситуации. Ей запрещалось принимать участие в управлении башней, запрещался прямой контакт с учеными, и она могла заниматься только своими исследованиями. В каком-то смысле ей выпала возможность, о которой Навани всегда мечтала: шанс по-настоящему проверить, сможет ли она стать ученой.
Что-то постоянно мешало ей полностью посвятить себя науке. После смерти Гавилара она была слишком занята, будучи наставницей сперва для Элокара, а потом – Эсудан. Возможно, Навани могла бы сосредоточиться на изысканиях, когда впервые приехала на Расколотые равнины, но там был Черный Шип, которого хотелось соблазнить, а затем пришел черед создавать новое королевство. Она жаловалась, что политика и управление страной не дают заниматься тем, чем хочется, но, безусловно, с ужасающей регулярностью увязала то в одном, то в другом.
Возможно, Навани и впрямь стоило бы заняться черной работой. По крайней мере, так она будет среди людей. Никакого риска причинить еще больший вред. Только вот… Рабониэль, конечно, никогда не позволит ей бродить по Уритиру без присмотра. К тому же Навани манили нераскрытые тайны. Она владела сведениями, которых не было у Рабониэли: она видела сферу, искривляющую воздух – сферу, наполненную чем-то вроде антипустосвета. Она знала о взрыве.
То, что хотела создать Рабониэль, было возможным. Так почему бы… не попытаться воплотить это в жизнь? Почему бы не проверить, на что способна Навани Холин?
«Сила, способная уничтожить бога. Отрицательный свет. По зубам ли мне такая тайна?»
А вдруг Навани пустила в ход не все возможности своего разума, пытаясь спасти башню? А вдруг существует способ покончить с войной раз и навсегда? А вдруг Навани действительно обнаружит способ уничтожить Вражду?
Нужно попытаться. Но с чего начать? Что ж… лучший способ поощрять открытия ее ученых состоял, как правило, в том, чтобы культивировать соответствующую среду и отношение. Пусть изучают, пусть экспериментируют. Часто величайшие прорывы случались не потому, что кто-то к ним стремился, а потому, что ученый был настолько поглощен какой-то иной темой, что начинал устанавливать связи, которых иначе никогда бы не обнаружил.
Следующие несколько дней Навани пыталась воспроизвести это состояние в себе. Она заказала запчасти, припасы, фабриальные механизмы, некоторые прямо из Холинара, и все это было доставлено без возражений. Включая, что самое важное, множество самосветов с искаженными спренами, для оснащения фабриалей.
Для разминки она потратила время на создание оружия, которое не выглядело бы таковым. Все это были ловушки, с помощью которых она планировала защитить свою комнату или комнату с колонной, если окажется в отчаянном положении. Навани толком не знала, как пустит их в ход и понадобятся ли они вообще. Сейчас это просто была научная задача, причем знакомая, и бывшая королева с головой погрузилась в ее решение.
Она прятала больриали внутри других фабриалей, сконструированных так, чтобы с виду казаться безобидными. Она соорудила отвлекающую сигнализацию, используя принцип, который они обнаружили, когда исследовали самосветы, оставленные древними Сияющими в Уритиру. Она применила сопряженные рубины, чтобы сделать пружинные ловушки с выскакивающими шипами.
Она поместила сферы с пустосветом в свои фабриальные ловушки, а затем снабдила их простым устройством включения. Магнит, прижатый к стенке куба в нужном месте, перемещал металлический рычаг и приводил ловушки в действие. Таким образом, они не должны были активироваться без надобности. Она хранила эти коробки в коридоре под видом плодов незаконченных экспериментов, к которым следовало вернуться через несколько дней. Пространство уже было заставлено коробками от других ученых, так что дополнения Навани не бросались в глаза.
Потом она попросила Рабониэль помочь ей сделать больше войносвета для опытов. К сожалению, Навани не могла создать его сама. Ни одна комбинация камертонов или инструментов не воспроизводила присутствие Древней – но, насколько Навани могла судить, Рабониэль тоже не могла создать свет без помощи человека.
Навани стала лучше напевать мелодию, овладевая ритмом. В эти мгновения казалось, что сама душа Рошара говорит с ней. Она никогда особенно не интересовалась музыкой, но теперь находила ее все более увлекательной, как и свет. Волны, звуки и их научное значение – вот чем теперь была одержима Навани.
В основе ее нынешнего труда лежал единственный вопрос: как создать противоположность пустосвету? Что содержалось внутри сферы Гавилара?
В воринизме считалось, что чистые вещи всегда симметричны. И у всего была противоположность. Нетрудно понять, почему Рабониэль предположила, что темный пустосвет будет противоположностью буресвета, но тьма на самом деле не выступала в качестве противоположности света. Она была всего лишь его отсутствием.