– Я не…
Фигура в ночной рубашке выпятила грудь вперед.
– С вами все будет хорошо. Успокойтесь.
Потом юноша развернулся, подхватил CD-плеер и вышел за своими товарищами.
Вслед за глухим щелчком тяжелого ключа в старом железном замке раздался тяжелый топот трех пар ног по какому-то полому деревянному пространству или находящемуся за стеной коридору. Еще долгое время после их ухода Люк в немом шоке смотрел на запертую дверь.
Щелчок большого ключа в старом дверном замке вывел Люка из прострации.
Он вскочил слишком быстро и упал на шкаф. Деревянная кружка стукнула об пол, кувшин покачнулся, расплескав остатки содержимого по поверхности шкафа. Отпирающий дверь заторопился.
Прежде чем Люк успел выпрямиться, он заметил маленькую пожилую женщину в длинном платье, быстро устремившуюся к нему. Из-под длинного черного платья, скрывавшего тело до самого морщинистого подбородка, раздавался громкий стук маленьких ног. Этот стук болью отозвался в его голове.
Легким прикосновением маленьких ручек она вернула его в постель. Он сел, жмурясь от вибрирующих волн боли, накатывавших из середины головы и разбивавшихся о тыльную сторону его глаз. Показалось, что его вот-вот стошнит. Перед глазами все распалось на серебристые точки, шея онемела. Его вырвало. Сильный спазм в животе вызвал струю грязной жидкости изо рта. Пожилая женщина что-то пробормотала по-шведски.
Самыми отдаленными уголками отравленных желчью чувств он определил присутствие в комнате еще одной фигуры. Когда она заговорила на языке, больше напомнившем Люку норвежский, чем шведский, он узнал голос юноши, на котором раньше была маска барана.
Тошнота отступила, и стены комнаты замерли на месте. Люк снова посмотрел на старуху. Ее лицо ничего не выражало, только маленькие черные глазки поблескивали из глазниц, таких старых, что кожа в них напоминала скорлупу грецкого ореха. Что-то было в этих глазах странное и сильное, отчего он не мог в них долго смотреть.
Ее губы были втянуты в рот. Нижняя челюсть испещрена глубокими морщинами и покрыта волосами. Яркие белые волосы на крошечной головке были очень густые, но короткие. И, похоже, она подстригала себя сама, с помощью ножа и вилки.
От ее вида ему захотелось расхохотаться, но странность женщины вызвала давящее чувство тревоги. Ее кожа была серой и местами желтоватой, как у заядлого курильщика. Ростом она была не больше четырех футов и издали напоминала ребенка в своем закрытом, похожем на домотканое платье. Еще одна деталь усилила дискомфорт: поверх черного платья на ней был надет длинный, до пола фартук, некогда белый, а теперь покрытый какими-то бурыми разводами.
– Я не подойду к тебе, если будешь блевать, – ухмыляясь, сказал юноша из-за спины старухи. Детское кружевное платье исчезло с его тощего тела. Вместо него на нем была футболка, украшенная логотипом группы «Горгорот» и фотографией музыкантов, чьи лица были обезображены черным, белым и красным гримом. Потрескавшаяся белая краска на лице юноши заканчивалась под подбородком. Горло было чистым, но все равно очень бледным и худым, а выпирающий кадык делал его особенно угловатым. В женственных руках он держал поднос.
– Никто из нас не умеет готовить. Мы только жжем воду! А вот она умеет. Так что если хочешь, тушенка будет хоть каждый день.
Люк не был уверен, улыбнуться ему или сказать спасибо. Он не знал, ни почему он здесь, ни кто эти люди. И ничего не ответил.
На деревянной тарелке лежали темные овощи, политые густым коричневым соусом.
– У нас есть выпивка. Мы делаем ее сами, так что она очень крепкая. Называется… э… Самогон. Самогон! Но тебя, наверное, тут же вырвет, если выпьешь. Поэтому тебе вода.
Поднос опустился на кровать. Люк взглянул на татуированные руки юноши. Вокруг опоясывающих их рун вились черные стебли. На внутренней стороне одного предплечья был изображен молот Тора. Тонкую руку изуродовало плохо нарисованное перевернутое распятие. Из-под патронташа торчал длинный нож. Рукоятка была сделана из темной кости. Лезвие блестело на фоне тусклой кожи брюк. От вида ножа во рту у Люка пересохло.
– Пожалуйста, – сказал он. – Меня зовут Люк. Я ранен. Пожалуйста, мне нужно… чтобы вы вызвали помощь.
Юноша сделал шаг назад.
– Люк, да? А я Фенрис. – Он гордо улыбнулся. – Знаешь, что это значит?
Люк тупо уставился на него.
– Это значит Волк! – Юноша говорил с сильным акцентом. – Ха! Потому что мне, знаешь ли, очень нравятся волки. Как многие уже поняли. А другого парня зовут Локи. Знаешь, что это значит?
Не дождавшись ответа от остолбеневшего Люка, он сказал:
– Дьявол. Потому что, позволь мне тебе сказать, мой друг, он им и является. А девушка с большими сиськами – только не говори ей, что я так сказал, – Суртр. Красивое имя для демона? Это значит Огонь. Ее имя тоже вполне ей подходит. Понимаешь меня?
– Да. – Люк не хотел слышать больше ни одного слова от этой загадочной и крайне идиотской фигуры.
Старуха продолжала таращиться на него, и это нервировало, хотя он по-прежнему старался не смотреть в ее почти неразличимые на сморщенном личике глаза. Она не улыбалась. Ему показалось, что она никогда не улыбается.
– Так откуда ты, Люк?
– Лондон. Англия, – сказал он на автомате.
– А, Лондон, – повторил Фенрис, делая ударение на втором слоге и произнося не «дон», а «дун», как часто делают те, для кого английский является вторым языком. – Думаю, однажды мы там сыграем. Может, в Камден Андеуорлд. Я никогда не был в Лондоне, а вот Локи был.
Лицо Люка словно одеревенело от удивления из-за неуместной болтовни юноши. Он даже не знал, что сказать. Какая-то часть его была против мольбы о помощи. Инстинктивно он чувствовал, что она не приведет ни к чему хорошему.
– А как ты попал сюда из Лондона, Люк?
Люк посмотрел на пол и закрыл глаза, скорее от болезненности воспоминаний, чем из-за дискомфорта, вызванного слабым светом.
– Отпуск.
Юноша молчал, задумавшись над словами Люка. И вдруг засмеялся. Он смеялся и не мог остановиться. Наконец он вытер глаза, размазав черный макияж.
– Какой-то гребаный отпуск, да? – И снова засмеялся.
Если бы два его друга не были зверски убиты, а третий не пропал без вести, Люк тоже повеселился бы. Вместо этого хихиканье юноши вызвало в нем злобу. Но вспышка ярости была воспринята с удовлетворением, в отличие от не покидающего его чувства тревоги. Раздражение стало освежающей передышкой после изнурительной нервотрепки, буквально лишившей его всяких сил.
– Мои друзья погибли. Там, в лесу. Мы заблудились. На нас напали…
– Хочу тебе сказать, мой друг, вы пошли не той дорогой.
– Что ты имеешь в виду?
Впервые за все время их знакомства юноша перестал ухмыляться, строить глупые рожи и дурачиться. Его лицо вдруг стало серьезным. Он посмотрел через плечо на открытую дверь, потом снова на Люка.
– Что ты видел?
– То есть?
Фенрис ухмыльнулся, пожав плечами.
– Твои друзья, как они погибли?
– Их убило… нечто. Там, в лесу… – Люк, смутившись, не мог подобрать слова. Но существовали ли слова, которыми можно было описать то, что случилось с бедным Хатчем? А с Филом? А с Домом? Люк опустил голову, потом снова посмотрел на Фенриса. Почему он ухмыляется?
– Как их звали? – спросил Фенрис, но скорее желая сменить тему, как догадался Люк, чем ради искреннего интереса к его друзьям.
– Зачем тебе?
– Просто так. – Лицо юноши снова приняло выражение, которое он, видимо, считал свирепым. Потом, словно устав от притворства, опять ухмыльнулся.
– А чем ты занимаешься в Лондоне, Люк?
Подозрение Люка усилилось. Его нашли без документов. Паспорт и бумажник остались в одном из брошенных рюкзаков. Он задумался, как ему отвечать на вопросы подосланного юноши.
– Я продаю компакт-диски. – Он решил говорить как можно меньше.
– Тебе нравится музыка? – Юноша, похоже, оживился от такого ответа.
Люк продолжал молчать. Но посмотрел на футболку мужчины.
– «Горгорот» знаешь? – спросил Фенрис.
– Слышал о таких.
– А?
– Я слышал о них.
– Знаешь истинный блэк-метал?
Люк пожал плечами.
– Какие группы?
Люк стал с недовольством вспоминать названия групп, чьи диски продавались в крошечном блэк-метал-разделе его магазина.
– Какое это имеет значение?
– Имеет. Какие группы?
Люк вздохнул.
– «Димму Боргир».
Юноша сплюнул.
– Позеры!
– «Крэдл оф Филс».
Фенрис пожал плечами и равнодушно зевнул.
– «Веном»?
Он улыбнулся.
– Истинные мастера! Наконец мы кое-чего добились, Люк из Лондона. – Потом он изменил голос до низкого насмешливого тона и нахмурился. – Но тебе явно требуется образование, мой друг. Тебе нужно послушать «Эмперор», «Дарк Трон», «Бурзум», «Сатирикон», «Бэтори». И ты услышишь их всех, пока гостишь в лесу вечной скорби. И может быть, если будешь хорошим мальчиком, мы поставим тебе еще «Блад Френзи». – Юноша изобразил разочарование из-за невежества Люка и его затянувшегося недоумения. – «Блад Френзи»! Моя группа. Ты работаешь в музыкальном магазине и никогда не слышал о «Блад Френзи». Люк! Очень глупо с твоей стороны.
– Фенрис.
При упоминании своего имени юноша перестал ухмыляться.
– Это мое имя.
– Мне нужно в туалет.
Фенрис что-то рявкнул старухе, которая только и делала, что таращилась на Люка с момента появления в комнате. Она медленно пересекла комнату и исчезла за дверью. Ее маленькие ножки прогромыхали по неровным доскам пола.
Люк отвел глаза от двери, стараясь скрыть острый интерес к ней.
– И еще мне нужна моя одежда, Фенрис из Швеции.
– Из Норвегии! Я норвежец. Викинг!
– Хорошо, Фенрис из Норвегии. Я хочу уйти отсюда. Спасибо, что вытащили меня из леса. Иначе я бы погиб. Но моих друзей убили, и я должен сообщить об этом. А теперь еще вы и ваши друзья заставляете меня нервничать.
Фенрис улыбнулся.