— Погоди, по-моему, ты из мухи раздуваешь слона, — попытался возразить Рогов.
— Ты про якутские события 1986 года знаешь?
— Никита что-то рассказывал в совхозе, — припомнил Воронов. — В апреле прошлого года студенты в Якутске восстали против советской власти?
— Против русских хулиганов они восстали, а не против власти. Вы в Якутске были? Нет? Тогда не буду вдаваться в географические подробности и расскажу так, как было. В Якутске есть речное училище, там обучаются только русские. Недалеко, на Заложном озере, есть каток, самый популярный в городе. В марте прошлого года речники стали задирать всех подряд, но доставалось в основном якутам. Речники придут толпой на каток, построятся цепью, наберут скорость и начинают сносить всех подряд, кто по пути попадется. Один парень из Якутского университета получил сотрясение мозга. За него решили вступиться однокурсники. Первая массовая драка на катке произошла числа 28 марта. Потом пошло-поехало! К речникам присоединилась русская молодежь, в основном подростки. Со стороны якутов выступили вначале только студенты университета, а через пару дней в драках стали участвовать все якуты, которые жили поблизости. Каждый вечер у катка вспыхивали драки. Дрались также около училища, во дворе университета. С первого апреля стычки пошли по всему городу. Особых успехов ни одна из сторон не достигла, силы были примерно равные. В начале апреля в университете появился провокатор. Кто он такой, до сих пор не выяснили. Провокатор говорит: «Мы, якуты, на своей земле живем, а русские нам на шею сели и прохода не дают». Все! Мгновенно бытовой, хулиганский конфликт перерос в межнациональный, подкрепленный националистическими лозунгами. В Якутске начались массовые беспорядки, на подавление которых бросили милицию со всей Якутии. Вы у Никиты спросите, что там было. Он в то время в ППС работал, в оцеплении на площади Ленина стоял.
— Никита против своих пошел? — с сомнением спросил Рогов и тут же спохватился: — Черт, все забываю, что он бурят, а не якут. Что дальше было?
— Дело дошло до ЦК КПСС и даже до самого Горбачева. Беспорядки подавили, милицейское начальство с постов поснимали. Несколько студентов из университета выгнали, кого-то посадили. У меня приятель, якут, в стороне от толпы стоял, смотрел, чем дело кончится. Когда милиция пошла на прорыв, его поймали и дали пятнадцать суток как участнику беспорядков. Теперь понятно, чем драка у Гортопа может закончиться? Ее мгновенно увяжут с прошлогодними якутскими беспорядками, и тогда нам всем не поздоровится.
— Странно, что об этих событиях нигде не писали, — удивился Рогов. — Про алма-атинские события в декабре прошлого года даже по телевидению репортаж был, а о Якутске — ни слова.
— Перестройка и гласность еще не набрали силу, вот по привычке и не стали сор из избы выносить.
— Иван, подскажи, что же делать? — спросил Воронов. — Я согласен, за политику с нас без разговоров голову снимут, но с Бичом-то как поступить? Он не может в город выйти. Его уже два раза под раздачу пускали.
— Пусть в форме ходит. В милицейской форме его никто не тронет.
Рогов не был агрессивным молодым человеком, но тут взбунтовался:
— Якуты придут к Гортопу, увидят, что нас нет, и по всему городу растрезвонят, что мы, слушатели, отказались по-мужски выяснить отношения. Вы что, хотите школу на посмешище выставить?
— Рвани рубаху на груди, покажи, что ты за честь школы готов в тюрьму сесть, — предложил Воронов. — Иван прав: головой о стену биться не надо, не тот случай.
— Если кулаками правды не добиться, то надо искать другой выход, — не унимался Рогов.
— О какой правде ты говоришь? — разозлился Никифоров. — Правда в том, что он не хочет жениться на якутке? А вы-то здесь при чем? Какого черта вы бытовуху превращаете в межнациональный конфликт?
— Стоп, Ваня! — пресек назревающий спор Воронов. — Не мы инициаторы. Давайте не будем горячиться и выясним позиции сторон. Ты можешь узнать, что якуты хотят, кроме силового выяснения отношений? Если у них есть требования к Бичу, то я предлагаю их мирно обсудить и прийти к решению, которое всех устроит. Как я понимаю, в этой истории воду мутит родственник якутки по фамилии Алексеев? Что он за человек и почему так активно вмешивается в ее жизнь? Может, это его ребенок и он свои проделки хочет спихнуть на Бича?
— Инициатор разборок с Бичом — Алексеев, а что насчет его отцовства, так тут все просто: выйдет якутка из роддома, и по младенцу станет понятно, есть в нем тувинская кровь или нет.
— О господи! Вот ведь Средневековье! — простонал Рогов.
— Да погоди ты! — раздраженно перебил его Воронов. — Иван, ты можешь с Алексеевым поговорить и объяснить, что женитьба ничего не решит?
— Напрямую я с ним говорить не буду, но у меня есть земляк, который в хороших отношениях и с Алексеевым, и с его приятелями. Давайте не будем пороть горячку. Время еще есть. К Новому году видно будет.
После ухода Никифорова Воронов сказал:
— У меня огромное желание плюнуть на всю эту историю и предоставить Бичу самому решать свои проблемы.
— Нельзя товарища в беде бросать! Русский он или тувинец — разницы нет. В одной общаге живем, один хлеб в столовой едим. Он — мент, и мы — менты. Мы все повязаны ментовским братством, и нарушать его законы — это самое последнее дело.
— Не в братстве дело! Никифоров прав. Какого черта бытовой конфликт выводить на межнациональный уровень?
— Ворон, а что, если мы сформируем межнациональную команду?
— Вряд ли наши буряты захотят в это дело вмешиваться, для них Бич не авторитет. Касим, Юсиф и Ашот отпадают. Они скажут: «Мы уже старые, чтобы кулаками на пустыре махать». Кто остается? Татарин Мустафин. Он пойдет, только ему с физиономией «не повезло» — его от русского не отличить. Рог, этот конфликт надо миром улаживать.
По вечерам Биче-Оол, чувствующий себя виноватым перед Роговым, стал засиживаться у него в комнате. Попивая крепко заваренный чай, он рассказывал о Туве.
— Вы знаете, что главным полководцем Чингисхана был тувинец Субэдэй? Он для Чингисхана и его сына Угэдэя завоевал полмира и ни одной битвы не проиграл. Субэдэй — величайший полководец в истории. Александр Македонский по сравнению с ним — мелкий шалопай, прославившийся тем, что ограбил соседний курятник.
— Мели, Емеля, твоя неделя! — разрешил Рогов.
— Не верите? — обиделся Биче-Оол. — Сходите в библиотеку и сами убедитесь, что более талантливого стратега в истории не было.
Как-то Рогов спросил:
— Бич, почему тебя зовут Андрей, а твоего отца — Майодыр-Оол?
— Потому что он — дикарь, а я — цивилизованный человек.
— Чего?! — вытаращили глаза русские одногруппники.
— Отец родился в тайге, в горной местности, в школу не ходил, читать и писать научился уже в зрелом возрасте. Я родился в Кызыле. Отец, чтобы показать, что его сын далеко пойдет, дал мне русское имя. Сам-то он — охотник, мастер соболей добывать. Может отличную шапку сшить, валенки свалять, знает переходы через границу, но в городе не прижился и вскоре после моего рождения уехал назад. С матерью моей они не в разводе, просто живут на два дома. Мать — с бабушкой, а отец — со всей остальной родней, в горах. Отец, когда приезжает в Кызыл, всегда подарки привозит: шкурки соболей, вяленое мясо, кедровые орехи, мед. Деньжат иногда подкидывает. Этим летом он выпил и говорит родственникам: «Поверьте на слово, Андрей станет министром внутренних дел Тувы!» Родственникам наплевать, кем я буду. Они в горах живут по своим законам, как во времена Чингисхана и Субэдэя. Для них что министр внутренних дел, что председатель колхоза — все едино. Начальник, большой человек, грамотный, но не авторитет, с ламой не сравнить. Тувинцы вообще народ пассивный, мало чем интересующийся. Живут сами по себе, чтут законы и обычаи предков, с сильными соседями в спор не вступают. Мне рассказывали: когда из Москвы приехал Микоян и сказал, что Тува больше не будет самостоятельным государством, то все плечами пожали: «Как скажешь!» — и продолжили своими делами заниматься. Для нас-то ничего не изменилось, мы как жили по-своему, так и продолжили жить. Потом, или еще раньше, до присоединения, приехало начальство из Москвы и распорядилось закрыть все буддистские храмы. Храмы закрыли, но народ как верил ламе, так и продолжал верить. Лама у нас — самый главный человек. В горах министр внутренних дел по сравнению с местным ламой — никто, далекий начальник, который ничего не решает.
— Тувинцы кто по вероисповеданию? Буддисты? — спросил Воронов.
— У нас лама главный.
— То есть вы ламаисты?
— Сам ты ламаист! — обиделся на незнакомое слово Биче-Оол. — Лама — это лама, святой человек. К нему все идут за советом или лечиться. Когда лама проходит мимо, надо голову склонить и на него не смотреть, а то удачи не будет.
— Час от часу не легче! — воскликнул Рогов. — У ламы нимба над головой нет?
— Зря ты так! — с сожалением сказал Биче-Оол. — В 1940-е годы по указанию Москвы у нас стали лам арестовывать и в лагеря отправлять. Тут же по всей республике начался падеж скота. Стали искать виновных, вызвали специалистов со всей страны, но так ничего и не нашли. Выпустили несколько лам из заключения, и падеж прекратился. Разве это не говорит о святости лам? Ты знаешь, через что надо пройти, чтобы стать ламой? В ламы готовятся с семи лет, а деньги на обучение собирают с самого рождения.
— За учебу платить надо? — удивился Воронов. — Где на ламу учат?
— В Тибете.
— В Китае? — еще больше удивился Виктор. — Как же ученики туда попадают? По межгосударственному обмену?
Биче-Оол тяжело вздохнул, поражаясь дремучему невежеству русских одногруппников, и объяснил, кто такой лама и как он проходит обучение.
— Как только мальчику исполнится год, его приносят к ламе. Лама читает молитвы и говорит, годится ребенок для дальнейшего обучения или нет. Второй раз мальчика показывают ламе в семь лет. Если он подходит, то лама оставляет его при себе до пятнадцатилетия.