— Чую, мы на верном пути! — высказал свое мнение Виктор. — Тетка будущего железнодорожника живет в отдельной квартире. Если Андрей Кужугет или его родственники причастны к похищению, то у них было место, где спрятать младенца.
— Алексеева родила двадцатого декабря, — стал подсчитывать Рогов. — Ребенка похитили первого января. У них было всего одиннадцать дней, чтобы подготовить похищение. Девочку бы они похищать не стали? Значит, им надо было дождаться родов, чтобы знать пол ребенка наверняка.
— Говорят, по форме живота можно определить пол младенца, — сказал Вождь. — Если живот выпирает, как яйцо, то будет мальчик. Если круглый — то девочка.
— Ерунда! — отмахнулся Воронов. — Ерунда — не в смысле определения пола, а в смысле срока подготовки похищения. Мужик, который ворвался к Алексеевой, мог быть родственником или хорошим знакомым Кужугета. Вернее, его тетки. Самому-то студенту младенец ни к чему. Если бы он задался целью иметь в своей семье ламу, то отправил бы в Тибет своего сына.
— Он же холостой, — напомнил Рогов.
— Сегодня холостой, завтра с Машей, — Воронов повторил жест Биче-Оола, потер указательными пальцами друг о друга, — раз-два — и ребеночек готов! Отправляй сыночка к родственникам в Туву, пускай подрастает, к далекому путешествию готовится. Пока ты молод, проще своего ребенка заделать, чем, рискуя свободой, чужого воровать. Я думаю, нам надо сосредоточиться именно на тетке Кужугета, тем более что она — единственная ниточка, которая может привести к ребенку.
В среду Воронов узнал, что завтра, после обеда, кабинет Демидова будет свободен. В четверг вечером Виктор пришел в общежитие института инженеров железнодорожного транспорта. Вахтерша на входе встала стеной, закрыв собой лестницу наверх.
— Не пущу! Не положено! — безапелляционно заявила она. — И не надо мне своей корочкой в нос тыкать. Мне хоть из милиции ты, хоть из КГБ — не пущу, и точка!
— Распишитесь на повестке, и я уйду, — предложил Воронов.
Вахтершу словно на глазах подменили.
— Зачем я буду расписываться, на себя такую ответственность брать? Откуда ты, говоришь? Из милиции? Иди сам и вручай свою повестку.
Кужугет был в комнате один. Едва взглянув на удостоверение, он стал собираться.
— Тебе неинтересно, по какому поводу за тобой приехала милиция? — спросил Виктор.
— Известно, по какому! Про вчерашнюю драку спрашивать будете? Кто из этих козлов заявление написал?
— Приедем — все расскажу, — пообещал Виктор.
У входа в краевое управление милиции Кужугет озадачился:
— Что-то для драки с двумя разбитыми носами здание больно солидное.
— Проходи! — велел Воронов, открывая дверь.
В кабинете Виктор сел за стол Демидова, закурил, достал из ящика письменного стола лист бумаги, положил перед собой. Сигарета в руках Воронова должна была продемонстрировать подозреваемому, что перед ним хозяин кабинета, а не какой-то приходящий практикант.
— Явку с повинной написать не желаешь? — строго спросил Воронов. — На суде скидка выйдет. Вместо семи лет пять получишь.
— За драку с второкурсниками пять лет? — изумился тувинец. — Мне самому в пах перепало, я же никому не жалуюсь.
— Брось прикидываться! — зарычал Воронов. — Ты что, не понял, куда попал? По-твоему, краевое управление какими-то драками занимается? Ты меня с участковым не путаешь? Про похищение ребенка пиши, про свою роль в налете на квартиру матери-одиночки.
Студент посмотрел на Воронова с таким удивлением, словно вместо следователя за столом оказался Горбачев Михаил Сергеевич, неожиданно поменявший экран телевизора на прокуренный кабинет.
— Вы меня ни с кем не путаете? — осторожно спросил тувинец. — Для вас, русских, мы все на одно лицо.
— Кужугет, я вижу, ты не осознал, что я расследую не кражу трусов с бельевой веревки, а похищение человека. Куда ты дел младенца? Учти: если он погиб, то твоя песенка спета. За младенчика тебя к стенке поставят.
— Можете прямо сейчас меня казнить, но я ни о каком младенце ничего не знаю.
— Ты в первый раз слышишь, что у твоего приятеля Биче-Оола родился сын?
— Про сына знаю. Его что, похитили?
По глазам студента Воронов понял — тот не лжет.
— Хорошо, — не то одобрительно, не то успокаивающе сказал Виктор. — Тогда давай начнем издалека. Но учти! Хоть слово соврешь — прямо отсюда в тюрьму поедешь. Начнем! Когда и при каких обстоятельствах ты познакомился с гражданином Биче-Оолом Андреем Майодыр-Ооловичем?
Для правдоподобности Воронову пришлось записывать показания Кужугета. Исписав два листа, он приступил к существу дела.
— Ты рассказывал своей тетке о том, что у студентки-якутки должен родиться сын от Биче-Оола?
— Было дело! — охотно согласился студент. — Заехал к тетке в начале декабря денег занять. Ее муж пригласил по рюмочке домашней настойки выпить. Сели за стол, надо о чем-то разговаривать, а общих тем нет. Молчать было неловко, вот я и вспомнил, что один наш земляк попал в неприятную ситуацию. Вляпался, проще говоря.
— Ты как-то разделяешь тетку и ее мужа. Он что, не родственник тебе?
— Дядя Прохор у нее третий муж. Они всего лет десять вместе живут.
— Тетка или ее муж уточняли подробности? Их интересовало, как якутка собирается поступить, что Биче-Оол об отцовстве думает?
— Дяде Прохору история о ребенке была неинтересна, а тетка все выспросила. Она какие-то примеры смешанных браков приводила, еще по рюмке настойки налила. Тетя Калдар, русские ее зовут тетя Катя, она со странностями. От нее можно любых вопросов ожидать, так что я не удивился, когда она начала о ребенке расспрашивать.
— Расскажи про тетку.
— Вы думаете, что она имеет отношение к похищению ребенка? Зачем ей младенец под старость лет? Она всю жизнь бездетная была.
— Ты о себе думай, не о тетке. Рассказывай.
— Моя мама и тетя Катя — двоюродные сестры, родились и выросли в одном поселке. Когда тете Кате было десять лет, она тяжело заболела. В поселке врачи не могли поставить ей диагноз, не знали, чем лечить. Для консультации вызвали специалиста из республиканской больницы. Он осмотрел тетку и сказал: «Готовьтесь к похоронам. Современная медицина такое заболевание не лечит». Дед тетки пошел к ламе в горы, упал в ноги, уговорил посмотреть девочку. Лама провел несколько обрядов, поил ее отварами трав и вылечил, поставил на ноги. С тех пор у тетки сдвиг на этой почве.
«Слово «лама» я не произносил, — отметил про себя Воронов. — Если эта тема сама выплыла, то я на верном пути».
— Я думал, что ламы в монастырях живут, а не в горах.
— Есть монастырские ламы, а есть ламы, которые сами по себе. У них некоторые обряды похожи на шаманские. С бубном у костра не прыгают, но какие-то заклинания знают, в травах разбираются. Ламы-отшельники очень авторитетные. Любому их слову верят безоговорочно. Услуги ламы стоят недешево. Теткина родня за ее выздоровление потом три года расплачивалась.
— Какие странности ты замечал у своей тетки? В чем заключается ее «сдвиг» на почве ламаизма?
— Там не в ламаизме дело. Она в какую-то мистику ударилась, в шаманство, в духов. Представьте, что некий набожный христианин поклоняется древнерусским богам, верит в Перуна и в Иисуса Христа одновременно. У тетки есть вырезанный из дерева божок, идол. Она ему каждый день блюдечко с молоком ставит, по праздникам губы салом мажет. Когда муж тетки на вахту уезжает, она проводит обряд проводов: на стол кладет шарф, свечу и хлеб. Шарф — чтобы дорога до прииска была гладкой, без происшествий. Свеча — чтобы не заблудиться в пути, а хлеб — чтобы муж был сыт в дороге. Дикость, конечно, но ее не переубедить, что муж до прииска не по лесу идет, а на вахтовом автобусе едет. Как он может заблудиться? В аэропорту рейсы перепутать и вместо Магадана улететь в Казахстан?
— Где дядя Прохор работает?
— На прииске золото добывает. Он русский по национальности, ни в каких духов не верит, но вынужден тетке подчиняться. Ее не переубедить, и вообще с ней на религиозные темы лучше не говорить. Она с полуслова заводится и становится злой, агрессивной.
— Почему твоя тетка бездетная?
— Мама по секрету говорила, что это у нее после болезни, от которой лама вылечил. Вы не подумайте, что тетя Катя — какая-то дикарка. Она после десяти классов поступила в Хабаровске в институт, выучилась на экономиста, работала на заводе. В Туву только в отпуск приезжала, а так все время жила здесь, в Хабаровске. Первый муж у нее умер, второй — утонул. С дядей Прохором она познакомилась лет десять назад и тут же вышла за него замуж. Дядя Прохор — слабохарактерный мужик, выпить любит, между вахтами ничем не занимается, на диване лежит, телевизор смотрит. У него, — студент посмотрел на потолок, что-то посчитал в уме, — у него следующая вахта начнется в начале марта. Он работает три месяца через три. Три — на вахте, на прииске, три — дома. Тетя Катя после того, как за него замуж вышла, стала домохозяйкой. Чем она целыми днями занимается, я не знаю. С отварами, наверное, экспериментирует.
— Она занимается знахарством?
— Что-то типа того. Я в ее колдовские дела не лезу, но однажды я переутомился, перенервничал на экзаменах и не мог двое суток уснуть. Чувствую, что впадаю в какое-то бессознательное состояние. Как зомби двигаюсь, все понимаю, что вокруг происходит, а уснуть не могу. Приехал к тетке, пожаловался. Она мне губы чем-то смазала, и я у нее почти сутки на диване проспал. Горечь потом на губах была, словно табак жевал. Голова тяжелая, как с похмелья, но потом все прошло, и сон наладился. Еще она умеет из запоя выводить. Даст отвар, и любой алкоголик на ноги встанет и потом месяц на спиртное смотреть не может. В состоятельных семьях за вывод из запоя большие деньги платят. Тайное лечение рублей сто за сеанс стоит.
— У тетки, как я понимаю, с деньгами полный порядок?
— Она могла бы в собольей шубе ходить, черную икру ложками есть, но ей это неинтересно. Дядя Прохор на прииске о-го-го какие деньги зашибает! Он после вахты с друзьями в Москву летает — в ресторанах покутить, импортными вещичками у спекулянтов разжиться. Тетке же все это по боку. Она в каком-то своем мире живет.