Я не то чтобы обиделся на гнома или психовал, просто нерастраченная энергия, которая должна была пойти на расследование, искала выхода, а я решительно не понимал, куда могу ее применить прямо сейчас. Все направления уже отрабатываются, а мои несогласованные с остальными участниками группы действия и правда сейчас только помешать могут…
Хлопнув себя по лбу, я остановился на лестнице между первым и вторым этажом. Выматерился в свой адрес. И пошел обратно. Но не в тупичок Секции, а в свой кабинет. Какой смысл «гулять», как выразился Ноб, если можно заняться делом.
— Василич, — бросил я в пустоту, усевшись за стол.
Так вышло, что Младшие расы куда охотнее сотрудничают с людьми, а не со своими старшими родичами. Не любят их, если уж совсем прямо говорить. Горя и крови от них хапнули немало. Как, впрочем, и люди, только мы живем меньше и память у нас, соответственно, короче.
Порученец был прописан в моем кабинете — одно из условий его контракта с управлением полиции Екатеринодара. Это был якорь — домовым он критично нужен: без привязки к материальным объектам они могут потерять связь с реальностью до полного развоплощения. Ну а я отсюда мог его позвать и где бы он не находился, мгновенно получал отклик. В теории дернуть я его мог и из Секции, только, как уже было сказано, Младшие со Старшими не особенно ладили.
За спиной почти сразу раздалось деликатное покашливание. Я не стал оборачиваться, дождался, пока метаморф выйдет к столу.
— Антон Владимирович? Хорошо, что вы сюда пришли, в комнатах Секции я без вашего вызова как-то опасался появляться.
Выглядел он как обычно: мрачный костюм гробовщика, аккуратно уложенная прическа, густая, но вполне опрятная бороденка, словно бы наклеенная поверх сморщенного личика-картофелины.
— Есть что мне сообщить?
— Никак нет. Просто в рамках, так сказать, получения инструкций.
— Ясно, орел ты мой канцелярский. Есть у меня к тебе дело, как раз по профилю.
— Слушаю.
— Нужно выяснить у твоего племени, а также всей родни, до которой дотянуться сможешь, не приезжал ли в город подозрительный орк, гном или эльф.
— Чем подозрительный?
Никаких лишних вопросов — строго по делу все. И вид такой деловитый донельзя. Из внутреннего кармана пиджака появился перекидной блокнот и свинцовый карандаш. Я с трудом сдержал улыбку — маленький потешный похоронный агент. Почему, интересно, он именно этого образа придерживается, ведь может создать любой? Ведь на самом деле ни костюма, ни блокнота, ни карандаша не было. Весь этот образ не более чем пропитанная магией плоть метаморфа.
— Недавно приехавших по делу или без такового. Типа, родственника больного навестить или еще чего. Поселившихся отдельно от общины. Не общающихся с соплеменниками. Покупающих магические ингредиенты.
— Принято. Это наш убийца?
— С высокой степенью вероятности.
— Что-то еще?
— Как только узнаешь что-то, что посчитаешь важным, без промедлений найди меня, где бы я ни был.
— Сделаем.
— И еще одно, Василич…
Тот вскинул брови, почувствовав изменение тона. Я и в самом деле хотел попросить его о том, что за рамки служебных обязанностей немного выходило. Точнее, с ордером я мог просто приказать, но его не было, и получать его я не собирался — на каком, собственно, основании?
— Ты мог бы… хм-м… понаблюдать за семьей убитого? Знаю, коллеги из Секции с ней уже говорили, но они такие сыщики, что могли и упустить что-то. А оснований для того, чтобы идти к вдове второй раз у меня нет.
Взгляд домового метнулся в сторону, затем снова вернулся ко мне.
— Почему? — только и спросил он.
— Слушай, я не верю, что он случайный человек. Что-то должно быть! Если убийце просто нужен был разумный для ритуала, не проще ли было взять обычного бродягу или одинокого человека? А он выбрал — я уверен, что именно выбрал — Георгия Линькова. Почему? Звезды так сошлись? Избранным он был каким-то?
— Я понял. Сделаем. Шепну «соседям».
И все. Ни слова больше. Я только что попросил его пойти на превышение служебных полномочий, на слежку за гражданским без официального разрешения, и он согласился. Всего год мы с ним работаем. Все-таки человека и его домового связывает несколько более прочные узы, чем должностные инструкции предписывают. Что бы там в кадровом департаменте про это не думали.
После того, как порученец ушел, я решил, что сейчас и правда можно прогуляться. Пусть бы это и выглядело, как несвоевременный променад посреди рабочего дня — плевать. Как говорится, а судьи кто? Правильно — судьи в другой части города находятся. Кто может запретить следователю, если у него нет никаких дел, выйти на улицу и поразмять ноги, а заодно и голову проветрить? Зачастую именно во время таких вот прогулок и появляются в ней озарения, которые потом выводят на след.
В этот раз, правда, ничего похожего не произошло. Я старательно гнал из головы все мысли, чтобы не мешать подсознанию сделать свою работу — разложить по полочкам все имеющиеся факты, и выдать на-гора целеуказание на то, что в горячке пропустил или пометил, как неважное. Но — безрезультатно.
Я смотрел, как жаркий ветер треплет клен у входа в управу, а перед глазами стоял дрожащий лепесток пламени в чаше свечи из черного воска. Пытался раствориться в шуме города, но воображение заменяло его предсмертным хрипом жертвы, лежащей в «сильме». Заставил себя даже придумать какой-нибудь подарок для Лары — у нас же годовщина, так ее и разэтак! — но вместо этого начал представлять, как мог выглядеть ритуальный нож, которым перехватили горло Георгию Линькову.
Странное это дело. С одной стороны, древний магический обряд, с другой же, единственные подозреваемые — люди, у которых просто не может быть способностей для его проведения. Жертва — муниципальный служащий. Случайно схваченный на улице человек, во что я не верю, или подобранный по каким-то неведомым мне признакам? Почему убийца не прибрал за собой? Достаточно было стереть знаки на земле, убрать свечи и ритуальное убийство превращается в банальный криминал. Который при полном отсутствии мотивов становится висяком.
Все происходящее будто собрали из фрагментов разных преступлений, как и сам ритуал сложен из трех только мне известных школ. Словно убийца был такой же бестолочью в делах магических, как мои коллеги — в сыскарских. А может, так и есть? Вдруг я тут накручиваю себя, ища несуществующие связи, но нахожу их не потому что глупый, а потому что их нет?
Может, убийца только пробует силы — кстати, надо посмотреть, а не было ли схожих висяков с подобными ножевыми ранениями, как у Линькова. Или наш злодей не вполне понимает, что у него получится на выходе? Скажем, юный орк, к которому в руки попали старинные семейные реликвии, и он решил с их помощью изменить свою жизнь.
Даже не свою — жизнь близкого человека! Положим, он влюблен в орчанку, но она смертельно больна. Родные знают о существовании запретного обряда, но, верные традиции отказа от прошлого, запрещают его проводить. Тогда орк берет дело в свои руки. Он готовит ингредиенты, нанимает подручных, которые должны поставить ему жертву…
Боги! Что это за мелодрама, Лисовой?! Ты следователь или сценарист? Нет, больше никаких сериалов с Леркой в обнимку — мозги плавятся от того фееричного бреда, который туда втискивают шоураннеры!
Вибрация телефона вырвала меня из потока мыслей. Звонил Ноб, желая сообщить, что он уже все сделал, а его напарник — он необычайно желчно выделил это слово — где-то гуляет.
— Сейчас буду, — буркнул я. Тряхнул головой, будто это могло вытрясти мусор, который туда набился, и двинулся в управу.
Едва я перешагнул порог мастерской, как гном тут же сунул мне в руки два листа бумаги, и буквально заплясал вокруг, что при его комплекции выглядело весьма забавно.
— Я говорил? Всего двое! Вот так мы, гномы, и вознесли все расы на вершину цивилизации! Логика, точное понимание цели и немного магии!
— Круто, — отозвался я, чтобы сказать хоть что-то. Сам же сосредоточенно изучал распечатки в руках.
С первой на меня смотрело лицо орка. Закхтан Бахтор, доктор психологии из Британии. Приехал за сутки до убийства, принял участие в семинаре по прикладной судебной психологии — в тот же день, как прилетел. Зачем-то остался в городе, хотя дел тут уже не имел. В ночь убийства находился в арендованном гостевом доме — м-м-м, как интересно! — расположенном всего в полутора километрах от места преступления!
Я со значением посмотрел на гнома, тот ответил мне таким же точно взглядом. Ухмыльнувшись невесть чему, я приступил к изучению второго подозреваемого.
Эльф? Исполнитель классических эльфийских баллад в современной обработке под человеческую музыку. Популярный, вроде. Уже три дня в городе, дал выступление в Роза-Холле — кстати, Лерка моя что-то говорила, даже предлагала сходить, но мне эльфийские песни и пляски не заходят. А чего он тоже остался, к слову, после концерта? А, вот. Прибыл по личному приглашению губернатора Рухефалиона из дома Горькой Воды на именины его младшего сына, которые состоятся послезавтра. Решил, стало быть, совместить халтурку с гастролями. Ясно-понятно.
Но почему руноскрипт Ноба выделил его? А, ага, точно, вот же — зафиксирован камерой наружного наблюдения в центре Дашковки в день, предшествующий убийству. И фотография имеется — важный, богато одетый подросток выходит из представительского седана. Ушки прикрыты густой копной светлых, почти белых волос, не будешь знать, что перед тобой эльф, примешь за обычного мажора. И что мы там делали, как там его, господин Ир'Элвайнефел? Боги, ну и имечко!
— Ноб, а чего эльф в выборке делает? — уточнил я. — Мне казалось, мы больше на орка нацелены, не?
— Оно-то так, — отозвался напарник. — Но эльф, как и гном, в теории способен провести ритуал. А он попал по перекрестным запросам. У меня, кстати, в выборку еще жеребец попал, но я тебе его совать не стал.
Сказав это, он вдруг изменился в лице, будто только что выдал мне государственную тайну.