— Сколько это будет стоить?
— Семьдесят ливров. Или два луидора. Если они у вас при себе.
— Так много? Это же годовой доход!
— Уложив бестию, вы получите почти четыре тысячи ливров. Но если она вас зацепит, вас ждет страшная участь. И тут мои семьдесят ливров покажутся вам удачным вложением, не правда ли, мсье?
Подумав, Жан пришел к выводу, что ему придется пойти на сделку, пусть даже она для него совсем не выгодная. Он скептически посмотрел на маленькую толику вещества в заткнутом пробкой и залитом воском пузырьке.
— На трех человек тут хватит? Я охочусь вместе с сыновьями.
— Разумеется, нет. Но я могу обеспечить вас новым зельем.
— Могу я сам его приготовить?
— Нет, — улыбнулся Паншена. — Для этого требуются ингредиенты, которые не так легко раздобыть, из-за них я и навлек на себя беду. Их поставляет мне одна близкая знакомая, но я не стал бы продавать средства, в действии которого не был бы абсолютно уверен.
Жан потянулся за флаконом, но палач молниеносным движением перехватил его руку. Хватка Паншена была крепкой, но улыбка с лица не исчезла.
— Ну, ну, ну! Трогать сможете, когда оплатите, мсье.
Жан бросил на стол требуемые луидоры.
— Как скоро после укуса следует это выпить?
— Немедленно. — Последовал ответ. Паншена с явным удовольствием попивал вино. — Иначе средство уже не подействует. Или лучше сказать, эссенция убьет человека. Со временем луп-гару слишком крепко укореняется в теле, так что непреодолимо потянет за собой в небытие и несчастного.
Лесник про себя выругался. Выходит, эссенцию он сможет использовать лишь для собственного спасения, если один из сыновей нападет на него в дурмане или если его подстережет сама бестия. И почему только он не спросил раньше? Встав, он одним глотком допил вино и поставил кружку на стол.
— Забудьте про остальное. Нам хватит и этой склянки. Больше, чем на одного она не нападет. Двух других хватит, чтобы ее пристрелить.
Он повернулся уходить.
— Ваши слова да Богу в уши. Не сомневаюсь, вы знаете: чтобы убить луп-гару нужны серебряные пули? — поинтересовался Паншена. — И запомните, если один из ваших сыновей все-таки превратится в оборотня, спасения для него больше нег. Разве что, — добавил он как бы между прочим, вновь беря точильный камень и скальпель, — вы убьете бестию, повинную в его превращении. Тогда вы сможете использовать ее кровь для приготовления исцеляющего напитка. Может, хотите купить рецепт? Предосторожности ради?
Повернувшись на каблуках, Жан швырнул на стол последние сбережения.
— Дайте мне его.
— С радостью, мсье. — Паншена снова положил точильный камень и скальпель на сукно и опять ушел в соседнюю комнату.
В одночасье Жан стал почти нищим. Поход против луп-гаpy обходился недешево. А теперь еще и серебряные пули! Как ему оплатить особое снаряжение? Обычной выручки от продажи шкур на него не хватит.
Он осмотрел книги, аккуратно выстроившиеся на полках вдоль стены. В основном медицинские трактаты, но среди них нашлись и философские произведения. На удивление много. Неудивительно, что их хозяину пришлось покинуть Париж — с такой библиотекой неизбежно попадешь под подозрение в вольнодумстве. Кроме того, Паншена слишком часто говорил о средствах, которые продает. Ему еще посчастливилось, что ради исключения местные крестьяне считали ведьмовство полезным, и потому никто на него не донес.
На сей раз палачу понадобилось времени еще больше, чем при первом исчезновении. Когда он вернулся, держал в руках листок пергамента, на который усиленно дул.
— Я сделал вам копию, мсье, — пояснил он и, бросив последний взгляд на строчки, свернул листок и убрал его в кожаный футляр. — Теперь проклятие бестии вам не грозит. Желаю вам — да и всем нам — поскорее ее прикончить. — Футляр он вложил в протянутую руку лесника. — A dieu[13].
Выйдя на бледный свет зимнего солнца, Жан удивился, увидев перед собой одного лишь Пьера.
— Где твой брат? — спросил он, опасаясь худшего.
Пьер указал на склон у подножия одной из гор.
— Он сказал, у него кровь в жилах закипает и ему нужно уйти, чтобы не подвергать нас опасности. Он вернется, когда бестия в нем успокоится, — тихо объяснил Пьер, чтобы Паншена, чье обрамленное белым париком, исполненное любопытства лицо возникло в окне, его не услышал.
Жан засыпал его проклятиями и все никак не мог успокоиться. Его зоркие глаза углядели вдалеке несколько черных силуэтов на фоне белого снега, которые двигались между деревьями и кустарником. Похоже на овец и ватагу детей, которых отправили стеречь скотину. Тяга Антуана к слабым снова взяла свое.
— А ты как себя чувствуешь?
— Хорошо. Похоже, меня лихорадка пощадила. Все прошло успешно, отец?
— После поговорим. Сначала нужно предотвратить новую беду.
Он перешел на рысь, держась следов Антуана. Пьер двинулся следом.
За спинами у них заскрипела дверь хижины.
— Это бестия, месье? — возбужденно крикнул им вслед Паншена. — Она заявилась к нам? Мне сбегать в деревню за помощью?
Отец с сыном берегли дыхание, им надо было спешить.
— А если придет бестия?
— Мы насмерть ее зарежем! — задорно ответил на вопрос друга Жак-Андре Портефе, взмахнув пикой, которую смастерил ему отец, чтобы защищаться от прожорливого волка. Он был самым крупным в ватаге из семерых детей возрастом от восьми до тринадцати лет, которые пасли скот в предгорьях неподалеку от деревни Вилларе, и бесспорный их предводитель. — Вы ведь со мной?
Мальчишки усиленно закивали, а вот на двух девочек героизм Жака-Андре не произвел никакого впечатления. Он видел, что больше всего им хочется оказаться дома под защитой гранитных стен и сильных родительских рук.
Внезапно овцы заблеяли и подняли головы, животные учуяли что-то в ветре и побежали — прочь от пастушков.
Жак-Андре предчувствовал, что означает подобное поведение, и настороженно огляделся по сторонам, несколько детей попыталось задержать перепуганную скотину. Высмотрев что-то поблизости, Жак-Андре крепче сжал пику, ткнул ею в куст и поворошил его. У обочины неожиданно что-то завозилось.
— Эй ты, бестия! — возбужденно крикнул он, занес оружие и с силой вонзил его в присыпанную снегом кучу палой листвы, так что взметнулся фонтанчик снега. Ничего.
Громкий крик одной из девочек напугал его. Обернувшись, он к ужасу своему обнаружил, что всего в пяти шагах и них словно из ниоткуда возник похожий на волка зверь.
— Скорее, сбейтесь в кучу! — крикнул он. — Встаньте спинами друг к другу и выставьте пики.
Сколь ни велик был страх, но мальчики и девочки послушались. Они уже десятки раз репетировали этот маневр, но им бы и в голову не пришло, что они взаправду окажутся перед диким зверем.
Бестия неторопливо подошла ближе, распласталась по земле, и вообще вела себя скорее как кошка, чем как волк. Хвосту нее задрался почти вертикально вверх, красные глаза были устремлены на детей, которых она медленно обходила кругом. Она выискивала легкую добычу.
Жан-Андре ужасно боялся, но не хотел, чтобы бестия это почувствовала. Втайне он мечтал, что именно его пика уложит тварь, странное создание, в котором смешались собака, волк и что-то иное. Даже самый уродливый пес-полукровка не выглядел так омерзительно, как существо перед ним — и был, конечно, не столь крупным и опасным!
Бестия сделала выбор. Молниеносно проскользнув между никами, она вдруг очутилась в кругу вопящих ребятишек — и напала на Жозефа, самого младшего и самого мелкого из мальчиков. С отчаянным криком он скрылся под огромными лапищами с острыми когтями. Остальные мальчишки бестию не заботили, по-видимому, она считала, что угрозы они не представляют. Брызжа слюной, она глядела на извивающуюся добычу, потом разинула пасть и впилась прямо в лицо ребенку, ужасающим образом заглушив его крики.
— Колите ее! — рявкнул Жак-Андре, преодолев первый страх и видя, как другие ребятишки собираются в испуге броситься врассыпную.
Размахнувшись, он изо всех сил вонзил острие пики в бок зверю. И хотя никогда в жизни не испытывали подобного страха, еще двое мальчишек пришли на выручку своему предводителю.
Импровизированные копья не нанесли серьезной раны, но все же вызвали немалую боль. Ворча и скалясь, тварь бросила орущего Жозефа, одним широким прыжком метнулась прочь из круга детей, но припала к земле в десятке шагов от него, где и застыла, словно ничего странного не произошло. С удовольствием принялась жевать что-то, а потом проглотила.
Группка детей распалась. Девочки хотели бежать прочь и никак не переставали вопить и плакать.
— Успокойтесь! — скомандовал Жак-Андре. — Идите сюда, ну! Опять все разом! Поднять пики! И будьте настороже! — выкрикнул он и тут заметил кровь бестии на своем оружии. — Смотрите, мы можем ее ранить!
Дети обступили своего раненого, который, по счастью, от боли лишился чувств, кровь лилась у него по искусанному лицу, стекала в снег и замерзшую землю.
— Она возвращается! — раздался исполненный ужаса вопль одной из девочек, но пики она не опустила. Вместо этого сама рухнула наземь, прикрывая голову руками. — Святая матерь Божья…
Зверь сделал вид, будто готовится прыгнуть и снова, пригнувшись, проскочил под пиками и схватил за ногу ближайшего ребенка. В этот раз тварь выбрала Жана, второго из самых младших детей. Потащив его за собой, она бросилась прямиком в заросли дрока.
— Надо бежать отсюда, — дрожащим голосом просипел Жак Кусто.
Бросив оружие на землю, он повернулся и побежал. Девочки, которые, казалось, никогда не перестанут реветь, последовали за ним.
— Вернитесь! — заорал Жак-Андре.
— Она по очереди всех нас сожрет, если останемся!
— Лучше я умру с Жаном, чем брошу его! — Жака-Андре охватила безумная решимость погнаться за бестией и отнять у нее добычу.
Уже через несколько шагов он почувствовал, что земля у него под ногами становится мягче: путь к бегству бестия выбрала через замерзшее болотце.