— Было.
— Можно детали?
Шибаев не спешил отвечать. Он взглянул на Алика, тот едва заметно пожал плечами. Капитан выжидающе молчал. Его ухмыляющаяся физиономия действовала Александру на нервы.
— Как я понимаю, у вас ничего серьезного нет? — взял он быка за рога.
— Работаем, выявляем связи Плотникова и его жены, — охотно ответил капитан. — Вот на тебя вышли. Хотелось бы послушать в неофициальной обстановке, что ты скажешь по теме. С чего тебя вдруг заинтересовал Плотников? Только ты меня, Сашок, знаешь. Давай не будем терять время на всякую булду. Согласен?
— Согласен на обмен информацией, — произнес Шибаев с торгашескими интонациями, удерживая планку паритетных отношений и понимая в то же время, что капитан может пригласить его на беседу в другое место. Встреча с Ильинской оставила у него неприятный осадок, и он был полон тревоги. Ему не хотелось «светить» Жанну, но другого выхода, по-видимому, нет. Астахов может присмотреть за ней, а у него такой возможности нет. Тем более капитан один из самых толковых оперативников, и вдвоем они до чего-нибудь додумаются.
— А как же тайна следствия? — спросил Астахов. — Я при исполнении.
— Мы с Дрючиным дадим честное слово, что никому не скажем. Как, Алик?
— Согласен! — поспешил адвокат.
Капитан хмыкнул.
— Ладно, договорились. Я вас внимательно слушаю.
— За неделю до убийства Плотникова ко мне обратилась женщина с просьбой найти человека. Она описала его внешность и машину. Я его нашел, это оказался Плотников.
— Во как! Зачем она его искала?
— Я не спрашивал, установил его имя и адрес и передал ей.
— Кто такая?
— Ее зовут Жанна Леонидовна Ильинская.
— Она назвала свое настоящее имя? — удивился капитан.
— Нет.
— Понятно. Дальше.
— После убийства я встретился с ней, и она рассказала, что месяц назад Плотников сбил ее на машине средь бела дня на людной улице. Очнулась она на свалке за городом, исцарапанная, в синяках, в разорванной одежде. Домой добралась только к ночи. В полицию не обращалась ввиду явной бесполезности. Решила встретиться с ним и посмотреть ему в глаза. С каковой целью пришла ко мне.
— У нее есть алиби?
— Алиби у нее нет. Но алиби нет и у Киры, и у брата Плотникова, и у других. Сегодня утром убили секретаршу Алису, и я думаю, это указывает на причастность кого-то из сотрудников «Электроники» или на конкурентов. Компанию в прошлом году хотел купить Речицкий, и сейчас жена Плотникова, скорее всего, продаст бизнес именно ему.
— Я в курсе. Речицкий — скользкая личность, но за ним нет крови, да и не похож он на убийцу. Ты сам знаешь, конкурентов устраняют по-другому — сбивают на машине, нападают ночью, стреляют из ружья, а тут днем на виду у всех, у дома, да еще и ножом — нетипично.
— А для кого типично на виду и ножом? — спросил Алик.
— Для того, кто действовал необдуманно, под влиянием чувства, — ответил Шибаев. — Кто не стал выжидать более подходящего момента. Но был готов, так как имел при себе нож.
— Амок…[5] — пробормотал эрудированный Алик.
— Плотников — та еще ягода — буянил, имел несколько приводов, по пьяни лез в драки, бабы у него не переводились, говорят, бил жену, — заметил капитан.
— Он хотел отдать сына в пансионат для детей с психическими отклонениями, и Кира, я думаю, ненавидела его, — сказал Шибаев. — Тем более он бил ее. Их первый ребенок умер в трехмесячном возрасте, и Плотников считал, что виновата она. Брат его, Игорь, художник, тоже ненавидел его — после попытки самоубийства Плотников избил его, сломал ему руку и сдал в психушку.
— С какого перепугу ты вообще встрял в это дело? Хотел доказать, что Ильинская ни при чем?
— Может, и так. Меня попросила Ильинская. А потом и Кира Плотникова.
— От клиентов прямо отбою нет. Ладно, про клиентов я не слышал, будем считать, проходил мимо и случайно узнал. Ну, Ильинская — понятно. А Плотниковой это зачем?
— Она хочет найти убийцу, чтобы убедиться, что это не Игорь.
— Даже так? А она что, сомневается?
— Не то чтобы сомневается, но… на всякий случай.
— Понятно. Ты с ним виделся?
— Виделся. Он как раз оборвался с крюка, на котором когда-то висела люстра — собирался вешаться, но веревка не выдержала, и он упал. Мы поговорили, но без толку — он был не в себе. Признался в убийстве — якобы застрелил брата из ружья, а ружье бросил в колодец.
— По-твоему, он мог?
— Вряд ли. Хотя именно такие неврастеники убивают спонтанно, когда накатит, но не думаю, что он таскал с собой нож и ждал подходящего случая. Я говорил с секретаршей Плотникова, она напрямую обвиняла жену и брата.
— Кстати, был анонимный звоночек…
— Я думаю, это она. И знаешь, мне показалось, что она чего-то недоговаривала — Алиса могла знать убийцу. Она была девушка хитрая, но не особенно умная.
— Ты думаешь, она попыталась его шантажировать? — спросил капитан.
— Не исключаю. И еще… Мне показалось, что Ильинская видела убийцу.
— Откуда?
— Такое у меня сложилось впечатление. Она несколько раз подходила к дому Плотникова, возможно, и в день убийства — как я уже сказал, алиби у нее нет, — и я предположил, что она могла его видеть. Я спросил, но она ушла от ответа.
— Зачем она подходила к дому Плотникова?
— Хотела убедиться, что это тот человек, который сбил ее на машине.
— Ну, допустим, убедилась, и что дальше? — Капитан сверлил Шибаева подозрительным взглядом.
— Не знаю. Может, написала бы заявление в полицию.
— Как она узнала о его убийстве?
— По радио или тэвэ на другой день.
— Ты ей веришь?
— Она не могла убить секретаршу Плотникова. — Шибаев проигнорировал вопрос капитана. — Я почти уверен, что эти два убийства связаны. Значит, нужно искать поближе к «Электронике». Убийца мог видеть меня с секретаршей, а потом с Ильинской и узнать ее. Если она видела его на месте преступления, то и он вполне мог заметить ее и запомнить. И тогда, сам понимаешь…
— Если она его видела, то почему молчит?
— Я не уверен, что видела, я предположил, что она могла видеть. А молчит Жанна потому, что Плотников, с ее точки зрения, получил по заслугам. Ей повезло, он думал, что Жанна мертва, иначе добил бы — зачем ему свидетель? И она благодарна убийце Плотникова и не выдаст его. Но поскольку он об этом не знает, то постарается убрать Ильинскую, как только найдет.
— Понятно… — протянул капитан. — Кстати, ты в курсе, что Кира встречается с сотрудником мужа?
— С сотрудником?.. Не в курсе. С кем?
— С программистом Романом Шевченко. Он был у нее вчера днем, оставался в квартире около полутора часов.
— Но… она сказала, что почти не знает его, он у них новый. — Шибаев был неприятно поражен — Кира казалась ему искренней. — Ты уверен?
— Уверен. А до «Электроники» Шевченко четыре года проработал у Речицкого. Мы прошлись по его биографии — все чисто, жена болела три года, умерла полгода назад; живет один, характер замкнутый, друзей нет. Типичный неудачник.
— Почему он ушел от Речицкого?
— Официально — по сокращению. Неофициально — за драку на рабочем месте, кто-то неудачно пошутил насчет его сексуальной ориентации, и он сорвался.
— Что значит насчет сексуальной ориентации? — вмешался Алик. — Он что, голубок?
— Нет вроде. Отказался участвовать в междусобойчике с девочками, ну, коллеги ему и вломили. Пошутили вроде, а он бросился. Как я понимаю, когда умирает жена, мужику не до девочек и нервы шалят. Как, по-твоему, Ши-Бон, почему Плотникова скрыла факт знакомства?
— Не знаю, — угрюмо отозвался Шибаев. — Спроси у нее.
— Спрошу. Может, этому программисту было нужно, чтобы Плотникова стала вдовой. И с Ильинской поговорим. — Астахов укоризненно покивал: — Да-а-а, Ши-Бон, озадачил ты меня. Мог ведь позвонить, зайти, поговорить по-дружески. Получается, если бы мы на тебя сами не нарвались, то… нехорошо! Я-то думал, мы друзья.
Алик Дрючин шевельнулся, собираясь что-то сказать, но промолчал.
— К вам приди, — пробурчал Шибаев. — Ты хочешь сказать, что, приди Ильинская к вам, вы бы стали искать Плотникова? Бомжа еще не отпустили?
— Но ведь она не пришла! Что теперь гадать, — примирительно сказал Алик. — Кстати, где бомж?
— Пока у нас. А ты, Ши-Бон, раскололся по одной-единственной причине — боишься, что убийца с этой Жанной разберется, а защитить подозреваемую силенок-то и не хватает. Вот так, чуть что, сразу к нам за помощью, а как поделиться информацией — так фиг вам! — назидательно сказал капитан. — Предлагаю увидеться с ней прямо сейчас. — Он внушительно помолчал и добавил ехидно: — Не боишься? — Похоже, Коля-Буль просек своим опытным глазом, что отношения Шибаева и Ильинской выходят за рамки сугубо деловых. — Курточка Ильинской?
Шибаев пожал плечами и не ответил. Настроение у него испортилось — он представил себе реакцию Жанны на их визит. Но деваться было некуда.
— Мне с вами? — встрепенулся Алик.
— Сами справимся, — ответил капитан. — Ши-Бон вернется и все тебе расскажет. — И не сдержался — сострил: — Если вернется. — Он взглянул на часы. — Поздновато для визитов, но деловые женщины раньше часа ночи не ложатся. По коням!
Глава 27. Ночная история
Татьяна сказала Раисе, что собирается уходить от них. Та, прищурившись, смерила ее взглядом с головы до ног и спросила:
— И чем это мы не угодили?
Татьяна, побагровев, пробормотала, что устает, перестала спать, работа непривычная… и вообще.
— Клиенты пристают? — спросила Раиса прямо. — Или денег мало? Так ты имей в виду, что в других местах и этого нет. А за тебя я шефа просила, к нам абы кого не берут. Подумай!
Раиса была права, но Татьяна хотела лишь одного — оказаться подальше от места, где она наткнулась на Плотникова. Ее до сих пор трясло при мысли, что было бы, узнай он ее. Что делать дальше, она не знала и планов на будущее не строила. Забиться в норку, пересидеть… Казалось бы, ей ничего больше не угрожает, нужно переступить через ту историю и забыть, а она продолжает трястись. Может, она сошла с ума и у нее мания преследования? Как ее… паранойя, и она классическая жертва из читанной когда-то статьи по виктимологии? Подошла к тому парню на скамейке… Полетела, как бабочка на свет. Она никогда не забудет его удивленного лица! И все ему выложила: и про убийство Зойки, и про Плотникова, сообщила свой адрес и номер телефона… и даже не спросила, как его зовут, не говоря уже о корочках. С радостью и облегчением выбрасывала из себя свои страхи, смотрела на него как на спасителя, с готовностью, поспешно, заикаясь, отвечала на вопросы. Он спрашивал, она, сжав кулаки, отвечала, глядя ему в глаза. Он смотрел недоверчиво, переспросил про мыслеформу, надолго замолчал, рассматривая ее. Видимо, прикидывал — сдать ее в психушку прямо сейчас или отпустить и не связываться. И теперь она ждет вести от него — какой, сама не знает. После которой ее отпустит, и она будет ходить по улицам, не оглядываясь и не прячась за углы. Да что там ходить! Выходить из квартиры! Каждую н