Представьте себе, что вы мысленно обзываете собеседника свиньей, а он это слышит. Что вы лжете ему в глаза, а он это видит. Неловко? То-то же. Сходные чувства испытывал и я, понимая, что Тотх наблюдает за каждым движением моих мыслей, что он будет знать подноготную всех поводов, по которым я могу ему отказать, что он понимает, что я знаю о его осведомленности и испытываю поэтому вину перед ним, будто что-то ему должен, что он знает, что от этого мне хочется сорвать с себя амулет и отбросить подальше, чтобы не заниматься душевным эксгибиционизмом, но я никогда не сделаю этого, чтобы не подать виду, будто могу быть слабым, но буду при этом чувствовать себя несвободным и потому не способным принять решение.
В общем, несколько секунд я вращался по кругам внутреннего ада, не зная толком, что Тотх от меня хочет, но испытывая все виды возможных душевных затруднений. И страшно и интересно, и лень и помочь хочется. Так и не решив, что сказать, я позвал его:
«Тотх».
Никакой реакции.
«Эй, встроенное заклинание!»
Эффект тот же. Попытки выйти на связь с моей стороны продолжались минуты три, и я уже пережил несколько параноидальных страхов по поводу неведомых угроз, которые добрались и до амулета, когда он заговорил:
«Да здесь я, здесь. Я отключался, чтобы не мешать тебе принимать решение».
«Но ты же еще ни о чем меня не попросил».
«Да, но борьба в тебе уже началась».
«Хм, действительно. Давай начистоту: я – трус».
«Знаю».
«Я слабый и ни хрена толком не умею».
«Это не секрет».
«В общем-то, в особом альтруизме по отношению к ближним Гордюков ранее замечен не был».
«Об этом я тоже догадываюсь».
«Так с чего ты взял, что я смогу тебе помочь и, вообще, захочу?»
«Ты же Гандхарва. В своем роде мессия, если считать, что каждый на своем месте – мессия».
«А у твоих соплеменников что, не было своих предсказаний о мессии, конце света и так далее?»
«Да были. Была у нас очень красивая и интересная эсхатология, но она не сбылась».
Не удержавшись, я усмехнулся:
«Так и знал, что предсказаниям верить нельзя. И что ты мне предлагаешь?»
«Выполнить работу, которая не удалась твоему предшественнику».
«А кто он был?»
«Не скажу».
«Ну, скажи!»
Амулет замялся:
«Вспомни, я сегодня говорил тебе, что как-то опоздал на сорок пять секунд».
«Да, было дело».
«Так вот, это время, которого мне не хватило, чтобы спасти свой мир. Когда поступил сигнал о проникновении на терминал Книги жизни, ты его знаешь как Мировое древо, я, следуя инструкции, отправился решать возможные проблемы. Вернулся в свой мир и едва не сошел с ума: в нем все замерло, и нигде не было никаких следов цветущей цивилизации. Естественно, я понял, что случилось самое страшное. Нельзя было терять ни минуты, но я, честно говоря, растерялся и не мог сообразить, что предпринять. Было неизвестно, насколько необратимым было вмешательство. Обычно, если в момент операции над причинноследственными цепями происходит сбой в системе, она предлагает время для отмены решения и последовательность формальных действий, подтверждающих изменения. Когда формальности выполнены, программа сохраняет в особом формате резервный вариант, удаляемого файла, что ли. На случай, если инфокорректор передумает. Копию тоже можно уничтожить, но по протоколу должно пройти достаточное время. Вопрос был, сколько его осталось у меня. В результате той глобальной диверсии я не мог добраться на место побыстрее. Пришлось проделать весь путь пешком. Как тебе. Я шел к цели, преодолевая препятствия, а эта сволочь шестирукая старалась довести свое черное дело до конца. Когда я вломился в святая святых, бункер управления, с копьем в руке – ничего другого в моем арсенале не оказалось, – он как раз собирался подтвердить последний запрос на сохранение изменений. Естественно, я убил мерзавца. Повесил тут же, на Древе. Он, конечно, сопротивлялся, у него скафандр был с мощной защитой. Но супротив копья не попрешь. А потом мне пришлось пожалеть: как все вернуть назад – не знаю. Единственное, на что меня хватило, – это дождаться, пока система по умолчанию заархивирует все… до второго пришествия, если можно так выразиться. Я оборонял бункер, пока не убедился, что копия создана. Потом все заблокировал и отправился восвояси».
«Куда?»
«Странствовать, учиться. Мне не оставалось ничего другого, как удрать отсюда, где за мной не охотился только ленивый, и попутешествовать по другим планетам. На это ушла не одна тысяча лет. Потом мне повезло. Я освоил практики, позволяющие вести бестелесное существование, и нашел инфокорректора, одного из лучших мастеров своего дела, у которого долго учился этому сложному ремеслу. Не так давно я вернулся на родину, и вернулся не с пустыми руками. Теперь я знаю, как вернуть тот мир, который едва не канул в небытие. Но не могу справиться без посторонней помощи. После моего побега здесь побывали создатели, хозяева Яви, Нави и Прави. Видимо, им не понравилось то, что они обнаружили. И они сменили защитную систему. Не знаю, собираются ли они наводить порядок сами. Каковы бы ни были их планы, я намерен сделать это самостоятельно. Имею я право вернуть к жизни все, что мне дорого?»
«Естественно! Но я тут при чем?»
«Мой ключ доступа больше не активен. Они заблокировали систему и поменяли ключи. Все было зря. Но, если я не ошибаюсь, Гандхарве дается право доступа. А ты, после того как совершил ритуал, по всем статьям, получается, местный мессия. То есть можешь снять защиту и помочь мне».
Сдается мне, что история с мумией «Индры», по совместительству Одином, пригвожденным копьем к Мировому древу, которого пришиб бестелесный сотрудник спецслужбы исчезнувшей цивилизации, сдавший экзамены по переформированию реальности для хозяйственных нужд и прочая, и прочая, привела к окончательной атрофии участка моего мозга, отвечавшего за способность удивляться. Смешно, наверное, было бы видеть меня со стороны, ободранного и грязного, с венком на голове, кривляющегося в ноту со своими невидимыми мыслями и время от времени бросающего странные фразы, предназначенные неизвестно кому. Пребывание мое в этом загадочном мире затянулось, и при этом меня самого затянуло в дебри переплетенных интересов, разнонаправленных сил и непостижимых тайн. Но только теперь начал рассеиваться туман, клубившийся у меня в голове от оттенков лжи, полуправды и истины, которыми меня пичкали с самого момента моего «приземления» у Священного очага разные доброхоты, проходимцы и союзники. Эта вавилонская мозаика, наконец, стала складываться в более-менее четкую картину, словно осколки льда в финале легенды, рассказанной Варьей. И предо мной во всей своей сложности, хаосе и бессмысленности предстало наше космическое захолустье, заброшенное создателями и хозяевами, отданное на откуп жестоким игрокам, деградировавшим во всем, кроме коварства и низости, напрочь не подозревающее, как все на самом деле и насколько хрупок мир, который нам кажется незыблемым.
Наверное, до того момента я не согласился бы уважить просьбу Тотха. Не знаю, не стану утверждать наверняка. Но то, что я, единственный из людей, получил такие потрясающие знания, внесло немалую лепту в мое согласие. Да, даже не спросив, что от меня потребуется, я дал согласие.
«Хорошо, я помогу тебе, если сумею».
«Я знал, что ты согласишься».
«Брехня. Я сам этого до сего момента не знал».
«Ладно. Я верил, что ты поможешь».
Я поднялся и окинул взглядом все вокруг так, словно видел это в последний раз. Страха почти не было. С тех пор как я принял посвящение Варьи, я столько перенес, что новое испытание, которое мне, возможно, предстояло, пугало меня не больше, чем сама жизнь.
«Работа опасная?»
«Весьма».
«Чем это мне грозит?»
«Признаться, я и сам не знаю, чем это для тебя закончится. У тебя есть атман – физическая проекция тела. Оно – необходимое условие для выполнения нужных действий. С другой стороны, это дополнительный риск. Как оператор, ты будешь обработан системой и станешь на время частью ее. Если совершишь ошибку и сделаешь что-то неверно, она просто обсчитает заново всю последовательность событий, которые привели к твоему появлению здесь, и выбросит все чужеродное из бытия. В том числе и атманы твоих спутников, которые тоже „местной прописки" не имеют».
«У тебя скромная просьба».
«Я не могу тебя заставить. Только прошу».
«А почему я должен тебе верить? Может, это повредит человечеству?»
«Признаться, у меня нет аргументов, чтобы тебя убедить».
«Понятно. Ну, назвался груздем – полезай в кузов. Что мне предстоит делать?»
«Позволь мне объяснить…»
Набрав полную грудь воздуха, я медленно выпустил его изо рта, размял плечи и шею, растер ладонями лицо. После продолжительных попыток успокоиться и войти в безмятежное состояние духа мне это, кажется, удалось. Долгое время я никак не мог справиться с ощущением, что мне морочат голову или ставят надо мной дурацкий и глупый эксперимент. То, что мне предстояло делать, казалось мне настолько же абсурдным, как, например, доказывать теорему языком пчелиных танцев. Я протестовал, пока Тотх, общавшийся со мной через амулет, инструктировал меня. Потом он отключился, оставив меня наедине с задачей, но чувство протеста в душе все не желало уходить, и я несколько раз срывался, посылая все к чертям. Показывать свой праведный гнев, однако, было некому: Тотх больше не выходил на связь. Наконец я послал к чертям уже свои предубеждения, и дело стало двигаться на лад.
Уподобившись Будде, я уселся рядом с Древом и, устремив взгляд в его узловатые корни, стал визуализировать перед собой цветок. Не удивляйтесь: оказалось, что вход в бункер управления был закодирован с помощью неких эстетических символов и, чтобы его открыть, мне нужно было мобилизовать все свое воображение и творческие способности.
Сначала я пытался выудить из памяти какой-либо обобщенный образ цветка. Эффект был нулевой. Что-то выплывало, но удерживать образ в памяти не было никакой возможности: как только я пытался сосредоточить внимание на своем произведении, оно расплывалось и исчезало или претерпевало различные метаморфозы. Я выкорчевывал из сознания появляющееся