Когда она проснулась, было уже светло. Галина Максимовна, накинув халат, вышла из спальни. В гостиной было пусто. Плед, аккуратно сложенный, лежал на спинке дивана. Она побежала на кухню – там тоже никого. Андрей ушел. Она села за стол, подперла голову рукой и задумалась…
Глава 27Гости из провинции
Гости прыгали и пели,
После сели все в кружок –
Пили чай, конфеты ели
И хвалили пирожок…
В полдень позвонил Добродеев и с ходу закричал:
– Христофорыч, девчонки приехали!
– Какие… – начал было Монах, не сообразив, о каких девчонках речь. – Неужели из Березового?
– Ну! Попуткой. Утром сюда, вечером домой. Погулять, закупиться, попить кофе. Хотят встретиться, ты как?
– Всегда готов! Когда?
– Я пригласил их перекусить в «Сову», через час. Так что встал, умылся, заплел косу! Шагом марш!
– Иди к черту! Я давно на ногах. Буду как штык. Ну, девчонки, ну, порадовали старика!
…А визгу было! Девочки бросились к ним, как к родным. Добродеев облобызал обеих в щеки, Монах приобнял и слегка приподнял. Леся была в громадных серьгах и коротеньком тулупчике, Маша – в ярко-голубой шубке, обе без шапок, с покрасневшими носами и ушами, с добрым десятком ярких сумок в руках.
– Мы приехали попуткой в девять утра, – сообщила Леся. – Ну и холодрыга! Вроде солнце, а все равно пробирает.
– Закупились? – спросил Монах.
– Ага! В Мегацентре! Тут у вас всего полно, у нас поменьше, – сказала Маша.
– Голодные? – отеческим тоном спросил Добродеев. – Сейчас исправим. Прошу! – Он открыл дверь ресторана и по-купечески повел рукой: – Заходите, девочки, будьте как дома.
Они вошли и приостановились, озираясь.
– Раздевайтесь! – командовал Добродеев. – Сумки тоже сюда. Все будет в целости и сохранности, – добавил, заметив, что они переглянулись. – Женя, мой столик! – бросил официанту, длинному парню в черном костюме и бабочке.
– Конечно, Алексей Генрихович, все готово, пожалуйста! – Парень поспешил вперед, Добродеев важно последовал за ним, следом потянулись девочки и завершающим Монах. Он с удовольствием наблюдал понты Добродеева, который никогда не упускал возможности порисоваться.
Они сели, причем Добродеев отодвинул стулья и усадил гостей. Девчушки совсем оробели; официант почтительно ожидал заказ.
– Нам что-нибудь поприличнее, ты мои вкусы знаешь, – распорядился Добродеев. Парень кивнул, сказал:
– Конечно, Алексей Генрихович, будет сделано, – и взглянул вопросительно на Монаха.
– Опять рыба с макаронами? – спросил Монах.
– Лосось под имбирным соусом и паста с орехами, – значительно произнес Добродеев.
– А мне здоровенную свиную отбивную и картошку фри. Не забудь кетчуп! Девочки, вам что? Рыбу или отбивную?
Девушки переглянулись.
– Рыбу и картошку фри, – сказала Леся.
– И мне, – добавила Маша. – И кетчуп!
– Отличный выбор, – похвалил Монах. – Мне пива, девочкам белого, не сильно кислого. Лео, тебе как всегда пиво? Значит, два пива, – сказал он, не дождавшись ответа Добродеева.
Парень улетел исполнять.
– Ну-с, а чего мы тут накупили? – Монах развернулся к девушкам. – Хвастайтесь!
– Ой, всего! – Леся приложила ладошки к горящим щекам. – Платье, красное, с золотой пряжкой, и два свитера, белый и голубой! И еще джинсы!
– А я зеленые туфли, зеленый жакет, белый свитер и джинсы, как у Леси. У вас тут выбор намного больше, чем у нас. И кофе пили в кафе с золотыми рыбками…
– Прямо целые рыбищи! – воскликнула Леся. – У нас в пруду карпы и то поменьше.
– С пирожным? – спросил Монах. – У них хорошие пирожные.
Девушки переглянулись.
– Леся съела целых два! – сказала Маша.
– А она не хотела сначала! – обличила подружку Леся. – А потом тоже не выдержала.
– Вот и я не выдерживаю, – сказал Монах. – Дал себе слово не заходить туда, но не могу удержаться, ноги сами несут. Хоть я и экстрасенс, но пирожные люблю.
Девушки рассмеялись.
…На них было любо-дорого посмотреть! Они наворачивали рыбу и картошку с таким удовольствием, словно месяц голодали; запивали вином. Обе раскраснелись, жесты стали размашистыми, и они наконец перестали стесняться.
– А полиция еще не поймала убийцу? – спросила Леся. – Гриша сказал, что они ни фига не делают. А вы? Вы же экстрасенс? – Она смотрела на Монаха круглыми любопытными глазами.
– Гриша – это муж Яны, – тихо сказала Маша. – Хоть и бывший, но хороший, только пьет. Мы все были на похоронах, весь город. Мы венок от себя, из елок с белыми розочками. Яна любила белые розы, у нее дома даже куст был… Леся снимала на айфон, а вдруг он тоже пришел. В книгах убийца всегда приходит. Но вроде все свои, никого чужого…
– Мы покажем вам фотки, вдруг вы что-нибудь почувствуете. Может, это кто-то из наших, у нас всякие слухи ходят. Она перед этим поссорилась с соседкой Зоей, она медсестра в поликлинике, злая, ужас! Ударила котика Янки и мужа бьет! Я его забрала к себе… котика, его Леопольд зовут. Может, она наворожила Янке, с нее станется…
– Лесь, не выдумывай, Зойка просто дура. Яну у нас все любили, да и помирились они.
– Леопольд? Красивое имя, – похвалил Монах. – Лео!
– А Васю Пивкова нашли? Он даже не знал, что Янка едет, она не сказала. Мы говорили, так нельзя, надо предупредить, а она хотела сюрприз. Вот и получился сюрприз…
– Нашли. Очень переживает, не может поверить… – сказал Добродеев.
– Настоящий золотой лев на воротах? И дикий виноград? Это все правда?
– И золотой лев на воротах, и виноград, и фонарь – все правда. И человек хороший.
– Если бы она сказала, что приезжает, он бы ее встретил. А она хотела сюрприз, – сказала Маша. – Мы отговаривали, а она ни в какую.
– Ее с вокзала забрала большая черная машина…
– Машина? – встрепенулся Добродеев. – Какая машина? Откуда вы знаете?
– С Яной ехала тетка Зина, везла уток на продажу… Ее все знают. И еще по своим делам, у нее тут кума. Так она видела, как Яна села в большую черную машину. Вроде грузовичок.
– Джип?
– Ну да. Черный. Тетка Зина осталась ждать родича, а Яна хотела взять такси, только их не было, и тогда она помахала этому джипу. Я бы ни за что! А Янка смелая была, ничего не боялась. – Леся вздохнула: – Он остановился, она села, и они уехали.
Добродеев и Монах переглянулись.
– Номера тетка Зина, случайно, не запомнила? – спросил Добродеев на всякий случай.
– Не запомнила. Если бы знать заранее…
– А это правда, что у Яны на лице был знак сатаны? – спросила Маша. – Все говорят! Ее убили сатанисты?
– Был. Называется узел Троицы, но я не думаю, что это говорит о религии. У нас сатанистов не бывает, не бойтесь, – сказал Монах. – Еще он отрезал ей прядь волос, тоже непонятно зачем…
– Подождите! – вскрикнула Леся. – Это не он отрезал! Яна сама: ей в салоне сожгли, так она дома отхватила чуть не полголовы. Еще смеялась, что теперь будет супермодная. Говорила, что хочет как у меня, только пока не решилась. – Девушка погладила себя по коротко остриженной голове. – А мне нравится, никакой возни! Утром встала, и не надо заморачиваться. И сережки видны. У меня их десять пар, каждый день меняю. Сегодня тоже прикупила, из белой эмали с красными камушками, красивенные!
– Мы каждый день ее вспоминаем, – сказала Маша. – Все ходят, выспрашивают… Гришка запил с горя, каждый день на кладбище. Хочет ехать сюда к вам искать Васю Пивкова, говорит, надо разобраться, что там за хмырь с золотыми воротами. У нас про эти ворота уже все знают. Хоть и бывшая жена, а он все равно надеялся и любил Янку.
– Да, любовь… – неопределенно заметил Добродеев и вздохнул.
– Кто хочет пирожных? – спросил Монах. – Здесь тоже классные, между прочим, одно называется «Золотая рыбка». Рекомендую. И «Елочку», и «Перышко»… Мы попросим Женю показать все, что есть, и выберем. – Он махнул рукой, призывая официанта…
…В четыре девушки засобирались на вокзал.
– Вас кто-то встречает дома? – спросил Монах.
– Кирка, мой сосед, – сказала Маша. – Он пристает, хочет гулять, а я только смеюсь! Он меньше меня, особенно если на каблуках. Он хороший, но мелкий. Мы теперь вечером даже выходить боимся. Все боятся.
– Хороший! – фыркнула Леся. – Он ко мне тоже приставал. И к Тамарке Поздняковой. Имей в виду, подруга, ему все равно с кем крутить.
Они распрощались на улице, усадили девушек в такси, наказали не забывать, звонить и приезжать…
… – Славные девочки, – сказал Добродеев. – Вспомнил себя в юности…
– Неужели помнишь?
– А ты разве не помнишь?
– Надо подумать. Леся сказала, что волосы Яна обрезала сама, помнишь?
– Помню. И что? Какая разница?
– Разница есть, только пока непонятно какая. Убийца нарисовал знак, а волосы не тронул. Но заметил…
– Заметил?
– Заметил, Лео, так как у второй жертвы, Маргариты Бражник, волосы были обрезаны. Или ты думаешь, что она тоже сама? Он заметил, ему понравилась идея, и он тут же ее использовал. Это раз. И второе: Янина села к нему в машину по доброй воле.
– Маргарита ушла по доброй воле, Янина села по доброй воле… и что?
– А то, что он не знал ее раньше.
– По-моему, мы это уже обсуждали. Не знал, ведь это не Вася Пивков. И что?
– А с Маргаритой не ясно…
– Подожди, ты предполагаешь, что тот, кто случайно увез с вокзала Янину, потом так же случайно наткнулся на Маргариту?
– Повторяю, Лео, с Маргаритой не ясно.
– В каком смысле?
– Во всех. Не ясно, почему она ушла. Не ясно, как он на нее наткнулся…
– Может, она шла к нему!
– А Янина при чем? У нас есть свидетель, тетка Зина, которая видела, как Янина села в черную машину. Что произошло дальше, нам известно. Но мотива не вижу.
– А может, это не он! В смысле, не убийца!
– Это он, Лео. Она села к нему в машину, приказала везти себя на Кавказ и в итоге оказалась в парке. Нет люфта между событиями: приехала, села в машину, оказалась в парке. Разве что она отказалась платить, и он высадил ее на полпути, а там ее подхватил… убийца. – Он покачал головой: – Не вижу, Лео. Я бы поинтересовался черной машиной… Что он делал на автовокзале, интересно?