— Так пойдем, за столиком и поговорим.
— Нет, это неприемлемый вариант. А ты отпроситься не можешь?
— Что ты? Говорю, сейчас Вальтер и так наедет за опоздание.
— Ну а позже?
— Позже? А если тебе ждать часа три придется? Или того больше?
— Я подожду.
— Что, на улице?
— Какая разница?
— А что за разговор такой срочный?
— В общем, ты беги, время-то идет, а я подожду. Вон в скверике, на лавочке. Сможешь, выйдешь, буду ждать до 0 часов. Не сможешь выйти до этого времени, буду ждать тебя с утра, там же. Все, беги!
Ирина пожала плечами, скрылась за углом. Дима, закурив, пошел в сквер.
Он настроился на долгое ожидание, но девушка появилась через полчаса. Горелов встал ей навстречу. Ирина подошла:
— Тебе повезло, Вальтер куда-то уехал, клиентов нет, так что как минимум на час я свободна. Если что, девочки предупредят.
Они отошли в глубь сквера, присели на скамейку среди пахучей сирени.
— Ну, что у тебя за дела? Дай закурить!
Горелов угостил девицу сигаретой.
— Разговор, Ирина, такой. У вас в борделе сидит компания в углу…
— Да, богдановские со своими малолетками.
— Так вот, эти ребята очень навредили мне, и я хочу спросить с них за это.
Глаза Ирины расширились от удивления и… испуга
— Ты в своем уме? Это же Богдан!!!
— Я знаю, как зовут главаря этого шалмана. Тем не менее они должны ответить за беспредел.
Девушка так же испуганно продолжала смотреть на этого спокойного и сильного, что чувствовалось даже на расстоянии, человека
— Ну, дела… Ты хоть представляешь, с кем связываешься?
— Я все прекрасно представляю, но мне нужна помощь.
— Нет уж, извини, я в такие игры не играю.
Она отрицательно покачала головой. Дмитрий сказал:
— А тебе ничего и не надо будет делать.
— Тогда зачем позвал?
— Мне нужна информация, и все.
— Нет, ты, в натуре, сумасшедший!
— Скоро ты убедишься в обратном. Так ты поможешь мне?
Девушка задумалась. Наконец спросила:
— Что тебя интересует?
— Богдан часто бывает здесь вместе со своими отморозками?
— Вместе нет, Богдан вообще редко появляется и то с кем-нибудь, девок не снимают, вина не пьют, разговаривают. А вот дружки его так тут и пасутся, почти каждую ночь.
— Ясно! Ты не вспомнишь, когда и с кем в последний раз встречался здесь Богдан?
Ирина вновь задумалась.
— Если не ошибаюсь, после майских праздников он был тут с каким-то грузином. Да! Точно. Они долго сидели, все что-то обсуждали. Потом Богдан забрал своих парней, они уехали, а грузин отправился на ночь в номера.
— С тобой?
— А тебе есть какая-то разница?
— Есть!
Ирина, внимательно посмотрев на Дмитрия, ответила:
— Нет, не со мной. Честно!
Как будто это обстоятельство что-то меняло в отношениях Димы и проститутки.
— Этого грузина звали не Петр Гурамович Сагия?
— Не знаю. Но могу узнать.
— Не надо. Это внимание к персоне грузина может выйти тебе боком. Вот еще что, когда появляется Богдан, перед этим его люди проверяют кафе?
— Оно закрывается для посторонних.
— Даже так? И вся банда этого ублюдка здесь?
— Да, сидят за столиками, мордами по сторонам крутят, увидят нас, ржут, как лошади.
— В каком смысле: увидят вас?
— Нас Вальтер в угол усаживает, чтобы не мешались.
— Так, двери на запор или запретной табличкой ограничиваются?
— На входе Чуча стоит, это поджопник Вальтера, мразь еще та!
— Значит, вход не закрывается?
— Нет. Только Чуча.
— А черный ход?
— Там джип. А есть кто в нем или нет, того не знаю.
— Девушек при Богдане в зале много?
— Пять-шесть.
— И все в одном месте?
— Да. Слушай, а зачем тебе это? Уж не хочешь ли ты разборки в кафе устроить?
— А что, разве плохая идея?
— Да, видно, не хило тебя Богдан задел, раз ты такое дело замышляешь. А ведь у тебя может получиться! Но одному все равно не справиться. Охрана располагается в двух-трех местах.
Дмитрий мысленно представил, как выглядит внутри кафе, когда в нем собираются бандиты. Эта предположительная расстановка устроила его, он обратился к девушке:
— Спасибо тебе, Ирина! Все, что мне надо было узнать, я узнал. Забудь о нашем разговоре, остальное мои проблемы.
— Тебя как зовут-то, герой?
— Дима.
— Почему ты доверился мне, Дима? А если я паскуда последняя и сегодня же сдам тебя с потрохами?
— Тогда меня убьют. Вот и все. А тебе, наверное, заплатят.
— И ты говоришь об этом так спокойно?
— Я привык рисковать и, поверь, не раз бывал в шаге от смерти. Мне терять нечего. О себе подумай, как после этого жить будешь?
— Да ладно, пошутила я, никому я тебя не сдам! Эти подонки давно заслужили по пуле. Знал бы ты, скольких малолеток они до смерти измордовали, насилуя обколотыми. Хотя откуда тебе знать? Мы для них вещь. Что хотят, то и делают. И попробуй возмутись, по кругу пустят где-нибудь в бане, там же и утопят!
— Это скоро кончится, – голос Дмитрия звучал жестко, блеск глаз приобрел стальной оттенок, – клянусь тебе! А теперь иди в кафе. И запомни, если я когда-нибудь появлюсь там, ты меня не знаешь! Я сам подзову, если мне нужно будет что-то. О нашей связи никому не говори, в целях собственной же безопасности.
— О какой связи ты говоришь, Дима? Постояли, как пионеры, в скверике!
— Ты рассчитываешь на большее?
Ирина вздохнула:
— Не отказалась бы! Но это невозможно, и ничего тут не попишешь.
— Да, это правда, к сожалению, невозможно. Но если все пройдет удачно, я помогу тебе. И об этом поговорим позже. А парень у тебя еще будет, хороший парень. До свидания. Иди.
Прибыв домой за полночь, Дима все же решил позвонить Ольге. Уж очень ему хотелось хотя бы услышать ее голос.
Мать, наверное, спит, как всегда, приняв снотворное, звонок не должен ее разбудить. Значит, к телефону подойдет Оля. Поздно, конечно, но ему необходимо услышать ее. Просто необходимо!
Он набрал номер.
Долгие гудки. Наконец заспанный голос, осторожное:
— Да?
Это была она!
— Оля? Я разбудил тебя?
— Господи… Дима! Куда ты делся? Почему молчал? Я – ладно, мать пожалел бы, она себе места не находит.
— Она сейчас спит?
— Да.
— Вот и пусть спит, и не волнуйтесь, все идет по плану. Я жив, здоров. Только…
— Что «только»?..
— Это касается тебя и… меня. Черт, не знаю даже, как и объяснить… скучаю я по тебе, Оля, и очень хочу увидеть…
Недолгое молчание в ответ, затем:
— Скажи, где ты находишься, и я приеду к тебе!
— Ты это серьезно?
— Абсолютно! Ты знаешь, я тоже много думала о тебе, о нас, и поняла, что люблю тебя, Дима, не той детской любовью, которой любила тебя в прошлом, а по-настоящему! Может, я и бесстыдница в твоих глазах, но считаю, что лучше будет, если ты узнаешь об этом. Правда, не таким я представляла этот разговор, но так уж вышло. Я не хочу скрывать своих чувств!
Настало время Дмитрию молчать и осознавать сказанное Ольгой. Он почувствовал сильное биение сердца, какую-то неловкость и… счастье! Молчание затянулась, женщина спросила:
— Ты слышишь меня, Дима?
— Да, конечно, слышу, и…
— Где ты сейчас?
— Оленька, родная, сейчас мы не можем встретиться.
— Ты не один?
— Как ты могла подумать такое?
— А что мне еще остается? – в голосе Ольги звучала обида. – Женщина ночью ищет с ним встречи, а он? Отказывается! Видно, я много взяла на себя, подумав, что наши чувства взаимны. Извини!
Горелов испугался, что Оля положит трубку. Какой же он все-таки идиот! Не надо было звонить, терзать и ей и себе сердце, оправдывайся теперь…
— Оля! Ну о чем ты говоришь? Я тоже полюбил тебя! Только не знаю, к счастью это или к горю!
— Я не поняла, как может любовь быть к горю?
— Ты о профессии моей подумала? Я же не смогу, при всем своем желании, часто быть рядом с тобой. И потом, я все же на войне!
— Я умею ждать! А война? Война всегда была уделом мужчин. Настоящих мужчин.
— Ты это хорошо сказала! И правильно! Но не будем о плохом, а насчет того, почему мы не можем встретиться, я тебе объясню. Я очень хочу тебя видеть, быть с тобой рядом, очень хочу, Оля! Но сейчас мне нельзя расслабляться. Ни в коем случае нельзя! Иначе я рискую проиграть игру, ставкой в которой – жизнь. Пойми меня и прости! Вот сделаю дело, тогда я весь твой. Весь без остатка! Что ты молчишь?
— Думаю.
— О чем, если не секрет?
— Как все же тяжело любить офицера.
— Тут ты права, и с этим не каждой женщине дано справиться.
— Я справлюсь!
— Ты – да! Ты необычная женщина, самая лучшая! Я люблю тебя, поэтому ты должна помнить: я всегда буду верен тебе. И даже мысли не допускать, что может быть иначе.
Оля недолго помолчала перед тем, как ответить:
— Я поняла тебя, Дима, и извини за то, что подумала плохое. Отдыхай, родной, только прошу – будь осторожен и звони. Ты не представляешь, как тяжело не знать, где ты и что с тобой.
— Потерпи немного, любимая, и я вернусь! Спокойной ночи, Оленька!
— Спокойной ночи, Дима! Ради всего святого, береги себя!
Дмитрий отключил телефон.
Как все же хорошо, что он позвонил, и какая молодец Оля, взяла на себя самое сложное, первой признавшись ему в своих чувствах. И сделала это так просто.
Горелов разделся, быстро принял душ, упал в постель.
В эту ночь он долго не мог уснуть. Образ Оли стоял перед ним. Он ощущал ее присутствие почти физически, сжимая в объятиях одеяло.
Она любит его! А он ее! Между ними банда и не отмщенные близкие люди. Но он совершит возмездие! Убийцы получат свое сполна, и тогда они будут вместе! И даже война не разлучит их. У них будут дети, обязательно мальчик и девочка.
Уснул Дмитрий к утру.
Поэтому с трудом услышал мелодию звонка сотового телефона Жаворонкова, лежащего к тому же в плаще.