— Ваха.
— Прелестно! Связь с Асланом на утро предусмотрена?
— Только когда пройдете вы.
— Значит, можешь спокойно отдыхать, голова-то, наверное, от газа раскалывается?
— Болит!
— Переболит! Лежи, не дергайся! И Вахе посоветуй то же самое. Я отдохну немного. И учтите, спят мои ребята очень чутко и будут недовольны, если вы своей суетой кого потревожите! Они злые, когда не выспятся. В конце концов, для связи с Асланом нам и одного из вас будет достаточно. Так что лежать дохлыми мышами!
Семенов прислонился через одеяло на каменный бруствер, задремал.
А Мурза откинул голову назад, задрав к звездам свою острую бороду. Ему хотелось выть раненым волком! Кусаться разгневанной гюрзой! Рвать все вокруг бешеным барсом! Эти проклятые гяуры обвели их вокруг пальца, как безбородых юнцов. Но не могли они знать о постах наблюдения. И пройти балкой, а не взбираться на склоны! Кто предал их, бойцов Джумы, подставив под пули? Что за шакал продался гяурам?
Злость, ярость и… бессилие переполняли сердце горца.
Очнулся Ваха-дровосек, один из палачей Джумы, хотел заговорить, но Мурза попросил того молчать, дабы не вызвать немилость русского офицера, так профессионально организовавшего уничтожение скрытых постов.
Злость и ярость отпустили Мурзу, подчинив все его существо одному чувству – безграничному и всепоглощающему страху! Он помнил слова офицера о судьбе товарищей. И последнее предупреждение этого старшего лейтенанта перед тем, как тому предаться отдыху. Мурза тихо, по-детски, обиженно заплакал. Ваха сплюнул на него, обозвав трусливым шакалом, хотел отвернуться, но не пустила короткая цепь. Так и пришлось бандитам лежать рядом, невольно согревая друг друга в холодное горное утро. Лежать, пока офицер не объявил своим подчиненным подъем, когда в балке появился тот отряд, который ожидали посты наблюдения. А вскоре строгий майор вызвал Мурзу на допрос за пределы поста, в рощу. Лукин сразу определил, кого из двоих чеченов будет легче колоть, потому и остановил свой выбор на добыче Стукина.
— Мурза! Разговор у нас будет коротким. Как ты думаешь, почему мы так легко уничтожили ваши посты, о которых и знать не должны были?
— Об этом один аллах знает!
— Нет! Не только аллах, здесь ты заблуждаешься. Есть еще одно существо, иначе я его назвать не могу, и далеко не небожитель, которое послало вас сюда и которое со спокойной совестью, через своего человека, сдало вас нам с потрохами! Подумай, Мурза, кто может быть этим существом?
Чеченец, конечно, понял, о ком ведет речь майор, но горец и в мыслях не допускал, что их начальник и хозяин мог предать. Мурза спросил:
— Вы намекаете на Джуму?
— Намекаю? Я утверждаю, что ваши посты обрек на гибель именно Джума!
— Это ложь! – выкрикнул горец.
— Ты за базаром-то своим следи, абрек! – в свою очередь повысил голос Лукин. – А то я тебе язык твой поганый быстро укорочу!
— Извините, но… но… этого не может быть…
Мурза пожалел, что сорвался, и тут же сменил тон. Он очень хотел жить. Жить любой ценой! Успокоился и майор, продолжив:
— Как видишь, все может быть на этом перевернутом свете. Но давай ближе к теме! Когда вы ждали нашего появления?
— Сегодня утром, примерно сейчас, так рассчитывал Ваха, которого вы тоже пленили.
— Он что, начальник вашего отряда?
— Ай, какой начальник? Просто он все время говорил о вас. Старшим был Довлет, он умер!
— Что вы должны были сделать, зафиксировав нас?
— Доложить Аслану.
— Кто должен был докладывать? Довлет?
— Ай, без разницы, Аслан нас всех хорошо знал.
— Такого не может быть, ты лукавишь, Мурза, зачем?
— Ладно! Доложить должен был я или Ваха, просто удивительно, что живыми вы взяли именно нас, да? Или знали, что мы связные?
— Мы все знаем, и просто так ничего не делаем, запомни это, – ответил Лукин, который был сам немало удивлен таким удачным совпадением – бывает же такое? Но вслух продолжил допрос: – После доклада Аслану что должен был делать отряд?
Чеченец думал недолго:
— Идти за вами.
— Чтобы возле аула ударить нам в спину?
— Да! Таков был приказ Джумы!
— Если о нашем появлении доложишь ты один, а Ваха промолчит, это насторожит Аслана. Не затребует он на связь второго связного или самого Довлета?
— Нет! Не думаю, что Аслан что-то неладное почувствует. Мне он поверит, мы с ним в родственниках состоим, моя сестра замужем за его братом. И потом, мы не договаривались, что будем дублировать друг друга.
— А почему вы должны доложить Аслану, а не самому Джуме?
— Ай, тот занят будет, свадьба все же, не понимаешь?
— Хорошо! Сейчас вызовешь Аслана, доложишь ему, что отряд числом в десять хорошо вооруженных человек только что проследовал мимо постов. Скажешь, что противник идет раздельно, пятью двойками, соблюдая дистанцию примерно в сто метров. Форма камуфлированная, облегченная. Группа идет быстро, на склоны внимания не обращая, видимо, уверенная в своей безопасности. И… предложишь Аслану уничтожить нас своими силами, мол, есть у вас такая возможность!
— А если…
— Никаких «если», я гарантирую тебе, что Аслан ответит приказом пропустить нас!
— Но почему?
— Почему? Слушай, Мурза, я кое-что тебе расскажу…
И Лукин поведал связному чеченцу о том, что в действительности задумал сделать с аулом Джума…
— Вот, Мурза! Аслан прикажет пропустить нас, потому что так надо Джуме! Без нас свой дьявольский план ему претворить в жизнь будет сложнее.
— Я не верю вам! Ни один правоверный не пойдет на такой грех! Против гяуров, во время священного джихада, да, все средства хороши, но против своих соплеменников, за свободу которых Джума борется? Нет, я не верю, не верю!
— А ты поговори с Асланом, в смысле того, что посты имеют полную возможность уничтожить спецназ. Даже можешь сказать, что русские внезапно остановились с явным намерением сделать привал в непосредственной близости от вас. Интенсивный огонь с позиций, и с гяурами будет покончено! И послушай его приказ! По тому, что тебе ответит Аслан, какую поставит задачу, ты сам поймешь, говорил ли я правду. Заодно убедишься и в том, на что способны такие мусульмане, как Джума с Асланом, и те, кто их поддерживает. Идем на позицию. Проведешь сеанс связи!
Они вернулись на пост. Ваха угрюмо сидел возле каменного бордюра, волком глядя на бойцов «Вихря».
Когда Мурза взялся за рацию, Ваха закричал местной скороговоркой, смысл которой майор Лукин за время пребывания в Чечне научился понимать. Ваха кричал:
— Мурза! Предупреди Аслана, что русские нас переиграли, пусть собирает силы в кулак и идет навстречу гяурам! Пусть отрежет им всем головы! Пусть сообщит об опасности Джуме!
— Заткнись, пес, – прервал его тираду Лукин. – Мурза! Выходи на связь и делай то, что я тебе сказал, иначе умрешь!
— Не делай этого, шакал! – уже на русском языке продолжал брызгать слюной Ваха. – Кого предаешь? Свой народ предаешь, нечестивец?
— Юра! – обратился майор к старшему лейтенанту Зайцеву. – Заставь этого ублюдка, – он указал на Ваху, – замолчать. Надоел, козел горный!
Зайцев подошел к связанному чеченцу, влепил ему оплеуху, от которой тот оказался в коротком нокдауне. Воспользовавшись этим, старший лейтенант липкой лентой заклеил бесновавшемуся чеченцу рот.
— Мычи теперь, бычара!
И, обращаясь к Лукину:
— Порядок, командир!
— Так-то оно лучше. Давай, Мурза, и обязательно предложи Аслану уничтожение нашего отряда. Работай!
Сам майор приставил к виску чеченца пистолет, сняв его с предохранителя.
Мурза связался с полевым командиром и помощником Джумы Асланом, сообщил ему о появлении русских и о привале, который те внезапно устроили поблизости, собравшись в кучу. Предложил:
— Аслан! Может, завалить их прямо здесь? Для этого у нас хватит сил… Что?.. Но почему?.. – Долгая пауза. -… Понял, все я понял, выполняю… Ваха? Он уже обошел гяуров с тыла, с пулеметом… Хорошо, верну его… понял! До связи!
Мурза, мрачный, как грозовая туча, отключил рацию, бросил ее на одеяла, повернув голову в сторону аула.
— Ну и что, Мурза, тебе приказал Аслан? – спросил майор Лукин.
— Он запретил трогать ваш отряд! Пропустить и идти следом, до того места, где вы устроите позиции перед нападением на селение. Потом ударить вам в спину, после личного приказа Аслана или его представителя. Все!
— Теперь ты убедился, что я был прав? – вновь спросил Лукин.
— Да!
— Ты поможешь нам спасти невинных жителей твоего селения?
— Что я должен сделать для этого?
Но ответа Мурза не услышал.
Ваха заерзал у бруствера, что-то гневно мыча через ленту. И вдруг, резко развернувшись всем телом, упал лицом в песок, рванувшись вперед.
В воздухе мелькнул какой-то предмет. Лукин и Зайцев, находящиеся поблизости, не успели ничего ни понять, ни предпринять, как лезвие широкого ножа вонзилось Мурзе прямо под кадык, срезав шею чуть ли не по всей ширине. Чеченец захрипел, завалившись набок. Он, в горячке, выдернул нож, схватившись руками за страшную рану. Сквозь пальцы сильными толчками выбрасывалась, разбрызгиваясь, черная кровь. Скоро Мурза затих.
Лукин подошел к Вахе, ногой перевернул того на спину.
Глаза врага горели неестественным, торжествующим блеском.
Майор посмотрел в эти полные ненависти и безумия глаза, поднял «винторез», дважды выстрелил. Прямо в глазницы.
Зайцев потер переносицу, произнеся:
— Да! Эффектно! Но… жестоко! Хотя…
— Что «хотя»?.. – повернулся к нему Лукин. – Что, старший лейтенант, «хотя»? Можно было бы и по-другому, да? Можно! Но я сделал то, что сделал! Так что «хотя»?
— Хотя командир всегда прав – закон армии, его первый пункт. О втором говорить не имеет смысла, он отправляет любопытного к первому пункту. Вот и все, майор!
Зайцев был спокоен.
— Отряду выстроиться в походный порядок, до рубежа, указанного на карте отметками В-1-5 – С-2-5, двигаться