Так, доктор исторических наук Сергей Фирсов в интервью агентству «Лента. ру» 2 декабря 2017 г. заявил: «Боюсь, кроме представителей церкви никто не понимает, что они имели в виду, говоря о ритуальном убийстве. И о том, как именно его будут расследовать. Существует только одна версия ритуального убийства царской семьи, и она связана с кровавым наветом на евреев. Этот вопрос давно исследован. Первое обвинение иудеев в ритуальном убийстве относится к XII веку и связано с Англией. Последнее — в Российской империи, это дело Бейлиса. Бейлис, как известно, был оправдан. Наличие ритуала православные эксперты отвергли с самого начала. Среди православных богословов и церковных историков тогда не нашли ни одного, который поддержал бы это дело.
На сегодняшний день вопрос о ритуальном убийстве, насколько мне известно, считается неприличным. Какие цели преследуют церковные деятели, решившиеся поднимать вопрос о ритуальной версии, мне, к сожалению, неведомо. Я считал, что император Николай II пал жертвой бессудной расправы политических уголовников. Я наивно полагал, что Юровский — большевик; кстати, проклятый собственным папой, ортодоксальным иудеем, за революционную деятельность. Более того, еще до революции он принял христианство, консультируясь об этом в переписке с Львом Николаевичем Толстым. То есть иудеем Юровский не был!»
Я неслучайно столь подробно процитировал г-на Фирсова. Позволю себе только поправить доктора исторических наук в том, что Юровский принял не просто христианство, а перешел в лютеранство. А то читатель подумает, что иудей Юровский был православным. В гневных инвективах д-ра Фирсова содержатся как раз все те обвинения в адрес РПЦ, с которыми выступили российские и забугорные либералы, узнав о новом расследовании дела об убийстве царской семьи. Почти синхронно с ними выступила в том же духе и радиостанция «Свобода», признанная у нас «иностранным агентом».
Конечно, найти в наши дни стопроцентно точную версию осуществления цареубийства в ночь с 17 на 18 июля 1919 года весьма непросто. И все же попробуем восстановить ключевые моменты и познакомимся с теми, кто был заказчиком этого преступления века, кто его непосредственно санкционировал, готовил и осуществлял либо прямо ему способствовал.
В феврале 1919 года Николай Алексеевич Соколов (21.5.1882— 23.11.1924), судебный следователь по особо важным делам в Омском окружном суде, был назначен «Верховным правителем России» адмиралом А.В. Колчаком для производства следствия по делам об убийстве царской семьи и алапаевских мучеников— князей императорской крови и других Романовых, зверски убитых большевиками на следующий день после казни царя и его близких. Соколову были переданы материалы следствия первых следователей Наметкина и Сергеева. С самого начала они столкнулись с недоверием населения и даже белогвардейцев, т. к. большевики очень успешно распространяли версию о том, что царская семья благополучно перебралась за границу. Сергеев некоторое время находился под влиянием этой версии: в январе 1919-го в интервью газете «Нью-Йорк трибьюн» он заявил: «По моему убеждению, в доме Ипатьевых не были казнены императрица, царевич и великие княжны. Но полагаю, что царь… доктор Боткин, два лакея и горничная действительно здесь убиты».
Однако в феврале 1919 года в своем постановлении по этому делу он изменил свою точку зрения, т. к. получил показания одного из непосредственных участников убийства в Доме Ипатьева П.С. Медведева, задержанного 11 февраля 1919 г. в городе Перми. «Медведев, — писал Сергеев, — объяснил при дознании, что в ночь на 17 июля действительно были расстреляны б. император, его супруга, наследник, четыре царских дочери, доктор, служанка, повар и лакей. Расстрелом руководил комендант Юровский, а он, Медведев, доставил для этой цели оружие и распоряжался переноской трупов убитых на грузовой автомобиль и уничтожением следов преступления путем смывания и стирания крови как в месте расстрела, так и во дворе. Объяснение Медведева вполне совпадает с установленными следствием объективными данными и показаниями свидетелей».
В связи с этим Сергеев признал: «1. что по собранным следствием данным событие преступления представляется доказанным; 2. что б. император Николай II, б. императрица Александра Федоровна, наследник цесаревич, в. княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны убиты одновременно, в одном помещении, многократными выстрелами из револьверов; 3. что тогда же и при тех же обстоятельствах убиты состоявший при царской семье лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, комнатная служанка Анна Демидова и слуги Харитонов и Трупп; 4. что убийство задумано заранее и выполнено по выработанному плану, что сопровождалось оно такими действиями, которые носили характер жестокости и особенных мучений для жертв преступления, причем убийцы завладели имуществом убитых». Такое описание сразу же вызывало подозрения в том, что в Доме Ипатьева было совершено ритуальное убийство.
В начале 1919 года адмирал Александр Колчак назначил генерала Михаила Дитерихса надзирать за ходом расследования. 23 января он забрал все материалы дела у следователя Сергеева, а в начале февраля передал расследование следователю по особо важным делам Омского окружного суда Николаю Соколову, который и вел его до июля 1919 года в Екатеринбурге, а впоследствии — в эмиграции.
Соколов уже в конце февраля 1919 года опубликовал в Омской газете «Заря» некоторые результаты своего расследования этого убийства и сообщил о найденных возле шахты на Исетском руднике некоторых вещах убитых, пулях, отрезанном пальце и пр. В период с мая по 10 июля 1919 года Соколов собрал множество вещественных доказательств, опросил сотни свидетелей, провел десятки экспертиз. После захвата красными Екатеринбурга (15 июля 1919 года) Соколов продолжал работу и во время отступления белых, проводя допросы свидетелей и экспертизы, вплоть до Харбина. Собранные им вещественные доказательства и документы Соколов при помощи главы французской миссии генерала Жанена в 1920 году перевез из Харбина во Францию. Работу по опросу свидетелей и экспертизам материалов Соколов продолжал и в эмиграции вплоть до своей смерти. Часть материалов следствия была опубликована Соколовым в 1924 году на французском языке. Его незаконченная книга «Убийство царской семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова» увидела свет уже после его смерти в 1925 году в Париже. Затем она была в разных редакциях издана не однажды. (См.: Sokoloff N. Enquete judiciaire sur I'assassinat de la Famille Imperiale Russe. Paris, 1924; Соколов Н.А. Убийство царской семьи. 1925; Соколов Н. Убийство царской семьи. Буэнос-Айрес, 1969; Соколов Н.А. Убийство царской семьи. М.: Алгоритм, 2017.)
По мнению некоторых экспертов, книга Соколова «имеет признаки жесткого редактирования посторонними лицами». В частности, в этом издании не уделено внимания теме ритуального убийства и причастности к нему евреев, о чем говорил Соколов в своей прижизненной публикации в Париже. Вейлу этого его полное авторство ставится под сомнение. (См.: Миронова Т. Кто был автором книги «Убийство царской семьи» Н.А. Соколова. Русский Вестник, 25.12.2003.) Известна также «Записка Н. Соколова генералу Дитерихсу об итогах следствия».
Тем не менее после Соколова остался свод документов по расследованию убийства царской семьи. Конечно, он не полон. Виной тому, что он сохранился не полностью, и действия тех сил, которые пытались не дать потомкам узнать истину, и исторические обстоятельства. Часть следственных материалов пропала еще при эвакуации через Сибирь во Владивосток (из 50 ящиков дошло лишь 29), часть по пути оттуда в Европу, часть — после загадочной смерти Соколова. Часть следственных материалов и вещественных доказательств, собранных Соколовым, в том числе частицы мощей царственных мучеников в специальном сундучке, оказались в эмиграции в руках М.Н. Гирса, председателя Совещания послов (объединившего в основном послов Временного правительства, то есть февралистов и масонов). Незадолго до своей смерти Гире передал их для хранения графу В.Н. Коковцеву, а тот — масону В.А. Маклакову. Все они отказались передать эти реликвии Русской Зарубежной Церкви и хранили неподобающим образом в одном из парижских банков. В годы войны след их теряется.
Наконец, рукой неведомого цензора из самой книги Соловьева, на которой стоит его имя, «Убийство царской семьи», удалено все, что касается ритуального аспекта этого злодеяния. Эта книга впервые увидела свет на следующий год после смерти Н.А. Соколова стараниями князя Н.В. Орлова. В ней явно вымарано немало страниц, разоблачающих истинные цели и методы организаторов цареубийства, личности его заказчиков и исполнителей. Еще современники Соловьева задавались вопросом: почему, все еще продолжая активно работать над расследованием, Соколов неожиданно передал документы следствия именно князю Н.В. Орлову, который был известен своей враждебностью к императорской семье. Но даже в орловской редакции расследование Соколова не хотели предавать гласности. Известно, что на французское издательство «Р1оп», первым выпустившее его книгу, оказывалось мощное давление с целью не допустить этой публикации, чем, в частности, занимались бывшие члены Временного правительства, обосновавшиеся во Франции, — масоны Милюков и князь Львов, угрожавшие издателю крупными неприятностями.
В 1923 году, когда Генри Форд, отбивался в суде от банковского дома «Кун и Леб», которым заправлял Якоб Шифф, и других сионистов, возбудивших против него дело за издание его книги «Мировое еврейство», он пригласил Соколова приехать в Детройт и предоставить ему материалы об убийстве императорской семьи Романовых в качестве доказательств в суде по этому делу на его стороне. Но Соколов скончался накануне намеченной им поездки в США. 23.11.1924 он был найден мертвым в саду дома, где жил. Было ему всего 42 года, и причина смерти точно не была установлена. Есть версия, что он погиб от огнестрельного ранения, о чем были извещены из Франции его родители. На его скромной могиле во французском городе Сальбри начертаны слова из Псалтири: «Правда Твоя — правда вовеки!»