«Филиппов суд»
Несмотря на попытки следователя Соловьева, который всячески старался всю вину за цареубийство свалить исключительно на Уралсовет и выгородить таким образом лидеров большевиков, сам Уралсовет без указаний Москвы, а точнее лично Свердлова, действовать не мог. В Кремле за перемещениями и судьбой Романовых следили самым пристальным образом. Отмечу особо, что вся эта операция осуществлялась чекистами от начала и до конца, хотя и находилась под личным контролем Свердлова и Троцкого и в меньшей степени — Ленина.
Доктор исторических наук Генрих Иоффе приводит такие факты в своей статье «"Филиппов суд”. По чьему распоряжению была расстреляна царская семья?»:
«Существуют свидетельства (и они были известны колчаковскому следователю Соколову) о том, что в мае-июне 1918 года Ленин и управляющий делами Совнаркома В. Бонч-Бруевич запрашивали у командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом П. Берзина информацию о Романовых в Екатеринбурге. По показаниям телеграфистов Екатеринбургского почтамта, полученным Н. Соколовым, Ленин распорядился “взять под охрану царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае собственной жизнью”».
Новый командующий Северо-Уральско-Сибирским фронтом латыш Р. Берзин[12] действительно прибыл 4 июля в Екатеринбург и лично посетил Ипатьевский дом. В результате этой инспекционной проверки прежний комендант ДОНа Авдеев и его помощник Мошкин были сняты с занимаемых должностей, а на их места были назначены чекисты Юровский и Никулин. Внутреннюю охрану дома частично заменили солдатами из 6-го Тукумского Латышского стрелкового полка (РЦХИДНИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 12. Л. 43–58). Этот латышский полк одним из первых перешел на сторону большевиков. В октябре 1917 года его солдаты охраняли Смольный, а весной 1918 г. обеспечивали безопасность Советского правительства при переезде из Петрограда в Москву. Они же приняли участие в расстреле царской семьи (ГАСО Ф. 472. Оп. 1. Д. 11. Л. 33).
Отметим попутно, что Берзин являлся доверенным лицом Троцкого, который был наркомом по военным и морским делам и председателем Реввоенсовета РСФСР с 1918 по 1925 год. Очевидно, что инспекция Берзиным Дома Ипатьевых и переброска туда латышских стрелков, проверенных ЧК и Троцким при тайных расстрелах, не могли быть осуществлены без санкции Ленина и Троцкого, как и их участие в цареубийстве.
Так что заявления В. Соловьева о том, что раз нет документов, подтверждающих прямое участия Свердлова, то и претензий к нему быть не может, наивно. Ясно, что люди с таким опытом конспирации и подполья, как у членов банды БОНВ, могли запросто обходиться и без письменных директив. Но такую «самодеятельность», как убийство царя и всей его семьи без разрешения «шефа», они вряд ли могли себе позволить. К тому же им и так предстояло неприятное разбирательство с московским начальством об обстоятельствах падения Советской власти на Урале.
Но все это было позже. А тогда злодейские замыслы мировой закулисы только подходили к финальному этапу.
12 июля 1918 года из Москвы в Екатеринбург возвратился член Уральского Совета Ф.И. Голощёкин (Шая Исаакович Голощёкин). В Москве Голощёкин получил соответствующие инструкции от Свердлова в отношении царской семьи и, судя по документам, опубликованным Иоффе, кодовое наименование операции по убийству Романовых — «Филиппов суд». Телеграмма из Москвы с таким кодом означала приказ приступить к цареубийству. Она пришла к началу заседания Уралсовета, где под председательством А.Г. Белобородова решалась участь царя, его жены, пятерых детей и еще четверых из прислуги. Голощёкин оглашает указание Свердлова. Царь и его семья обречены.
Но в официальном тексте приговора, опубликованном через неделю после расстрела царской семьи, речь идет только о казни царя. Вот этот текст:
«Постановление Президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов:
Ввиду того что чехословацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях».
Итак, в постановлении речь шла о казни только Николая II. В официальном сообщении Уралсовета сказано, что «семья Романовых переведена из Екатеринбурга в другое, более верное место». Эту же дезинформацию повторит в Москве Я. Свердлов, информируя ВЦИК о расстреле царя.
Однако в «Интервью по письмам читателей», опубликованном в книге «Переписка на исторические темы» (Политиздат, 1989), доктор исторических наук Г. Иоффе сообщает другие факты. А именно: речь идет не о заседании ВЦИК, а о заседании Президиума ВЦИК, притом состоявшемся не 18 августа, а 18 июля 1918 года, что не расходится с нашими данными, а подтверждает их. А ВЦИК в тот день не заседал. Все решил единолично Свердлов в узком кругу приближенных (три-четыре человека). Об этом не знал даже шеф ВЧК Феликс Дзержинский. Перебежчик В.Н. Орлов вспоминал: «В июле 1918 года, когда я опрашивал агентов в здании ЧК, посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: “Опять они действуют, не посоветовавшись со мной!" — бросился из комнаты. Что случилось? Вся ЧК была взбудоражена. Крики, возгласы, звонки слились в единый гвалт! Дзержинский поспешил в Кремль. Что же, ради всего святого, случилось? На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самостоятельно, по указанию Свердлова и кого-то из высших бонз в Центральном Комитете коммунистической партии! По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном Трибунале и Кремле, решение об убийстве было принято и реализовано властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их перед свершившимся фактом». (Орлов В. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М.: Современник, 1998. С. 60–61.)
Следствие уже в наше время установило, что летом 1918 г. в ответ на запрос датской газеты National Tidende по поводу слухов о казни Николая II (текст был такой: «Lenin. Member of the Government. Msk. Rumour here going, that the exczar has been murdered. Kindly wire facts. National Tidende» — «Ленину. Члену правительства. Москва. Здесь ходят слухи, что бывший царь убит. Пожалуйста, сообщите факты. Национал Тиденде») Ленин ответил телеграммой, в которой опровергает эти слухи, «распространяемые капиталистической прессой», как совершенно беспочвенные. Телеграмма за подписью Ленина была отправлена днём 1 б июля 1918 года, то есть за несколько часов до расстрела царской семьи в ночь с 16-го на 17-е июля. Правда, телеграмма не ушла. На ней пометка: «Отсутствует связь». (В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1981–1922 гг. М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). 2000. С. 243.)
«Из той телеграммы могут следовать только два вывода. Либо в последний момент Ленину стало известно о готовившемся расстреле, а это значит, что окончательной договорённости Москвы и Екатеринбурга не существовало. Либо (если верить пометке на телеграмме по поводу связи) председатель Совнаркома невероятным и бездарным образом “подставлялся” этой самой капиталистической прессе, поскольку, по утверждению некоторых авторов, всего лишь через несколько часов он, Ленин, дал санкцию на расстрел царской семьи!» (Иоффе Г. «Филиппов суд». По чьему распоряжению была расстреляна царская семья? // Наука и жизнь. 2010, № 8)
Любопытно проследить и за тем, как от своей осведомленности о екатеринбургском злодействе всячески отмежевывался Лейба Троцкий (Бронштейн), хотя уже сама по себе командировка Берзина в Екатеринбург незадолго до цареубийства говорит о его полной осведомленности о происходившем в Ипатьевском доме.
В апреле 1935 года Троцкий записал в своём дневнике:
«Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья… Либералы склонялись как будто к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это неверно. Постановление было вынесено в Москве… Расскажу здесь, что помню… Мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
— Да, а где царь?
— Кончено, — ответил он, — расстреляли.
— А семья где?
— И семья с ним. Все! — ответил Свердлов. — А что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя нам оставлять им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях…» (Троцкий Л. Дневники и письма. М., 1994. С. 117–118).
«Это воспоминание Троцкого не может не вызвать удивления, — замечает Г. Иоффе. — Как мог он спрашивать у Свердлова, “а где царь?”, если на том самом заседании Совнаркома 18 июля, на котором Свердлов сообщал о расстреле царя, он, Троцкий, присутствовал лично? Протокол заседания Совнаркома № 159 от 18 июля 1918 года, несомненно, подтверждает это. Ошибка в протоколе? Троцкого вписали в число присутствующих автоматически? Допустим. Но в биографии “Моя жизнь” он писал, что выехал из Москвы на фронт под Свияжск только 7 августа. Сообщение о расстреле Николая II появилось в газетах 20 июля. Как могло это пройти мимо Троцкого? Единственное, чего он не мог знать, — это о расстреле всей царской семьи.
Важно, что в изложении разговора со Свердловым Троцкий привёл и мотивировку принятого в Москве решения о расстреле Романовых: “Ильич считал, что нельзя нам оставлять им (противникам. — Г.И.) живого знамени…”».
Однако этот большевистский аргумент опровергли сами Романовы, чудом уцелевшие. Ни Мари