Кэрол. Да нет… не знаю… Нашла, кого спросить.
Филлис. Разве я спрашивала?
Кэрол. Значит, он сказал только, что уходит, и больше ничего?
Филлис. А что еще?
Кэрол. Не знаю.
Филлис. А, еще он сказал, что, хотя это не оговорено в брачном контракте, он будет оплачивать мне подписку на «Санди таймс».
Кэрол. Он не сказал, куда идет?
Филлис(в ней что-то зреет). Кажется, я начинаю приходить в себя.
Кэрол. Филлис, ты уже пришла в себя.
Филлис. Нет. Если бы я уже пришла в себя, я взяла бы эти бумаги, эти очень важные бумаги, которые так нужны ему для работы, и сделала вот так. (Рвет бумаги.) Вот это значило бы прийти в себя — но я не жестока, не мстительна, я взрослый, великодушный человек.
Кэрол. Перестань, успокойся!
Филлис идет к кофейному столику, на котором лежит портфель Сэма. Вытряхивает содержимое на пол и швыряет портфель за сцену.
Филлис(рвет на кусочки выпавшие бумаги). Мы вспомнили о загородном доме, я сказала, что там никогда не делалось ремонта, давай пригласим хорошего архитектора. А он в ответ: «Филлис, мне надо с тобой поговорить». Я говорю: такое чудесное место, дом прямо на берегу, помнишь, как нам было там хорошо, а он говорит: Филлис, не знаю, как тебе сказать, но я хочу уйти… А я не слышу. Это был один из тех разговоров, когда никто никого не слушает. Я говорю: мы же всегда хотели сделать венецианские окна и большую ванную, а он говорит: Филлис, я ухожу от тебя, а я говорю: с душевой кабиной, чтоб лило со всех сторон, знаешь, — а он берет меня за плечи и говорит: Филлис, я больше не люблю тебя, я хочу начать новую жизнь, я хочу уйти, я хочу уйти, я хочу уйти! А я говорю: в какой цвет покрасим комнату для гостей?
Кэрол. А он?
Филлис. Он ничего, он стал меня трясти, и через три минуты я догадалась, что он пытается мне что-то сказать.
Кэрол. И что же он сказал?
Филлис. Он сказал: я полюбил другую женщину.
Кэрол, поперхнувшись, кашляет.
Филлис. Прошло? Хочешь, постучу?
Кэрол. Он сказал, кто она?
Филлис. У меня была пациентка — однажды в ресторане подавилась рыбьей костью. Подскочил какой-то тип и стал ей колотить по спине. Это ее сильно возбудило. И с тех пор она как сядет обедать — тут же начинает давиться.
Кэрол. Он сказал, к кому уходит?
Филлис. Что ты так разволновалась?
Кэрол. Вовсе нет… Хотя, кажется, я хлебнула лишнего.
Филлис. Сначала я подумала — к Энн Дрейфус.
Кэрол. Энн Дрейфус? Та дизайнерша?
Филлис. У них общие увлечения: гребля, лес, лыжи…
Кэрол. Да в жизни он не уйдет к Энн Дрейфус.
Филлис. Ты-то откуда знаешь?
Кэрол. Что значит, откуда? Я, как и ты, знаю Сэма.
Филлис. Но не так хорошо, как я.
Кэрол. Я и не говорю. Просто мы столько лет друзья.
Филлис. Сколько?
Кэрол. Пять, почти шесть — да какая разница? Я просто не представляю себе Сэма с Энн Дрейфус. Она вечно ноет, ко всему цепляется, и потом, прямо скажем, у нее вместо задницы сковородка.
Филлис. Потом подумала — может, Нанни? Они работают вместе, она тоже юрист. Теперь стала партнером в их конторе.
Кэрол. Я ее никогда не видела. Какая она?
Филлис. С большой изюминкой. Смазливая, сисястая, похотливая. Нет, вряд ли.
Кэрол. Короче говоря, ты понятия не имеешь, к кому он ушел.
Филлис. Короче говоря, имею. По крайней мере, мне кажется, я догадалась.
Кэрол. Слушай, похоже, я действительно перебрала.
Филлис. Господи, ты совсем белая. То белая, то рвотная.
Кэрол. Совершенно не могу пить. Сразу тошнить начинает.
Филлис. Это от внутренней чистоты.
Кэрол. Меня мутит.
Филлис. Мутит?
Кэрол. Мутит.
Филлис(уходит за лекарством). Может, найду свечи с церукалом. Только не уверена, что есть такого большого размера.
Кэрол(оставшись одна, украдкой поднимает телефонную трубку и набирает номер). Алло? Есть сообщения для Бэ-восемнадцать? Да… Это Ховард… Когда именно? Хорошо. Что-то еще? (Взволнованно, с интересом.) Да? Он не сказал, куда ему можно перезвонить? В какое время? Ясно, ясно. (Вешает трубку.)
Филлис(выходя из двери слева). Я откопала пакет из Блуминдейла. Так что если вдруг блеванешь — чтоб тебе было комфортно. Кому звонила?
Кэрол. Звонила?
Филлис. Ну да, только я вышла, ты так ринулась к аппарату, как будто спешила взять у Клинтона.
Кэрол. Просто проверяю автоответчик. Волнуюсь за Ховарда. У него сегодня трудный день.
Филлис. Вернемся к вопросу о том, к кому именно ушел мой муж.
Кэрол. Может, мне выпить кофе?
Филлис. Так вот, я вычислила. Хочешь знать, кто она?
Кэрол. Это не мое дело.
Филлис. Еще как твое.
Кэрол. Да нет, с какой стати? Мне просто очень жаль… Жутко кружится голова.
Филлис. Хочешь знать, кто она?
Кэрол. Филлис, прошу тебя.
Филлис. Это же ты, сука!
Кэрол. Господи, что за бред!
Филлис. Не надо мне заливать. Он пихал в тебя свой стручок даже дольше, чем я предполагала.
Кэрол. Ты рехнулась. Опомнись!
Филлис. Рано или поздно признаться придется — если вы намерены сойтись. Какой милый сюрприз для Ховарда: только он упек папочку в богадельню — глядь, а тут прощальное письмецо от любимой жены.
Кэрол. Знаешь, я в таком состоянии, что даже не могу тебе ответить как следует.
Филлис. У тебя был роман с Сэмом?
Кэрол. Нет.
Филлис. Не бойся, скажи.
Кэрол. Не было.
Филлис. Я просто хочу знать правду.
Кэрол. Не было. Какая же ты вредина!
Филлис. Шлюха. Я вас вычислила. Вы перезванивались, тайком встречались, вместе уезжали…
Кэрол. Я не собираюсь сидеть и слушать, как меня унижают. (Встает, но, потеряв равновесие, садится.)
Филлис. Теперь-то, задним числом, я все припомнила. И как вы переглядывались за столом, и как потерялись тогда в Нормандии и мы с Ховардом два часа вас искали. И как вы у нас ужинали и Сэм пошел проводить тебя до такси, а потом я просидела полтора часа на кровати, потому что он, видите ли, решил пройтись с тобой до вашего дома пешком. Вот я говорю и вспоминаю, как года три назад — три года, черт меня подери! — я летала на конференцию в Филадельфию, Ховард уехал в Лос-Анджелес, а вы с Сэмом остались в Нью-Йорке. Значит, тогда все и покатилось? Или еще раньше?
Кэрол. Это — не я!
Филлис. Я нашла его ежедневник, там твое имя на каждой странице!
Кэрол(встает, кричит, плачет). Чего ты от меня хочешь? Мы влюбились! Какая же ты вредина!
Филлис. Господи…
Кэрол. Вредина! Вредина! Мы влюбились — мы же не нарочно, — никто не хотел никого обижать.
Филлис. Я так и знала. Я еще в тот вечер, когда мы познакомились с вами в Хэмптоне, сказала: совершенно закомплексованная девка, клубок неврозов — рядом стоять страшно.
Кэрол. Эта любовь нам ничего не принесла, кроме страданий.
Филлис. И сотенки хороших оргазмов от случая к случаю.
Кэрол. Не надо все опошлять. Это совсем не то, что ты думаешь.
Филлис. Я в тот же вечер, когда мы вернулись домой, сказала: муж симпатяга, слегка пришибленный, но славный парень, а она — истеричка и хищница.
Кэрол. Не суди свысока, ты же врач, должна знать, что такое бывает. Это жизнь. Это как удар молнии: два человека встречаются, пробегает искра, и всё — возникает что-то неописуемое.
Филлис. Не надо мне пересказывать «Франкенштейна».
Кэрол. Я не шучу, Филлис.
Филлис. Сколько же это тянулось? Три года? Больше? Четыре? Пять?
Кэрол. Даже не три.
Филлис. Что же — два? Два года вы шныряли по крышам, как мартовские кошки?
Кэрол. Мы не шныряли, мы сняли квартиру.
Филлис. Квартиру? Где?
Кэрол. На востоке, на Пятидесятых.
Филлис. Большую?
Кэрол. Маленькую.
Филлис. То есть?
Кэрол. Три комнаты.
Филлис. Что так скромно?
Кэрол. Прекрати злобствовать. Давай поговорим спокойно.
Филлис. Зачем вам три комнаты? Вы что, принимали гостей?
Кэрол. Нет. Никогда. Клянусь тебе. Нам просто надо было куда-то пойти, чтобы остаться наедине, успокоиться, чтобы… чтобы… поговорить…
Филлис. Ну да. Поработать языками.
Кэрол. Мы любим друг друга, Филлис, — господи боже, не думала, что когда-нибудь произнесу это вслух. Нас связывает… всё. Да, и страсть, но не только: мы одинаково чувствуем, нам снятся одни и те же сны.
Филлис. Зачем я впустила тебя в свою жизнь. Я же всегда знала, что ты отымеешь крокодила, если ему подержат голову.
Кэрол. Филлис, что ты меня пытаешь? Он разлюбил тебя давным-давно. Я понятия не имею, почему. Точно знаю — не из-за меня. В душе он порвал с тобой до того, как впервые со мной заговорил.
Филлис. И как же он это проделал?
Кэрол. Что проделал?
Филлис. Когда? В какой вечер?
Кэрол. Какая разница?
Филлис. Это ты любишь вынюхивать. Мне надо знать, знать наверняка.
Кэрол. На новый год, у Штейна.
Филлис. Черт побери, это был девяностый.
Кэрол. Девяносто первый. Хотя нет, девяностый, правильно.
Филлис. И как это произошло? Кто кого завалил?
Кэрол. Все было не так. Я стояла и смотрела фейерверк, он подошел сзади и прошептал на ухо: «Давай на той неделе вместе пообедаем. Только не говори Филлис». Ну… как ты понимаешь, я была несколько удивлена.