Что?
Сэм. Я встретил другую женщину, я люблю ее.
Кэрол. В каком смысле?
Сэм. Я встретил другую, я ее люблю.
Кэрол. Не понимаю… Ты же любишь меня.
Сэм. Да нет. Видишь ли, у нас с тобой был романчик, но мы никогда не были влюблены.
Кэрол. Я была.
Сэм. Правда? Но, ты понимаешь, я б никогда… Ты что, решила, что я ухожу от Филлис к тебе?
Кэрол. Сэм…
Филлис. Есть Бог!
Сэм. Кэрол… Я всегда был предельно честен в этом вопросе — по крайней мере, мне так казалось.
Кэрол(ошеломленно). Ноги…. У меня подгибаются ноги… комната кружится…
Ховард(смеясь). Ей дурно, подайте нюхательную соль! Ха-ха-ха…
Филлис(к Кэрол). Детка, а ты что думала?
Кэрол. Сэм… Сэм… а как же наши свидания… наши разговоры…
Сэм. Ну да — но не более. Это и называется сходить налево.
Кэрол. Может быть, сначала — не более…
Сэм. И потом тоже.
Кэрол. Да нет же, нет!
Сэм. Да конечно, да.
Ховард(развеселившись). Ну, комедия.
Кэрол. А все наши мечты? О Лондоне?..
Сэм. Мечты есть мечты. Мечты не значит планы.
Кэрол. Но я думала…
Сэм. Что ты могла думать? У нас были совершенно определенные отношения…
Кэрол. Да нет же, нет.
Сэм. Мы никогда не были влюблены. По крайней мере, я.
Кэрол. Ты говорил, что влюблен.
Сэм. Никогда. Тебе кажется.
Кэрол. «Я уйду, Кэрол, там у меня все кончено, я задыхаюсь, я иду ко дну, я живу только благодаря нашим встречам…»
Сэм. Я имел в виду исключительно секс. Мы договорились о правилах игры в первый же день.
Кэрол. Да, но… мне казалось, все… изменилось, стало серьезнее… Зачем же ты спрашивал, буду ли я счастлива в Лондоне?
Сэм. Кэрол, ты неверно истолковала мои слова…
Кэрол(окончательно все поняв). Мерзавец. Значит, ты просто пользовался мной.
Филлис(негодующе). Почему это ты задыхался? Я, что ли, тебя душила? Почему это ты шел ко дну? А? Паяц, клоун!
Ховард(у него настроение все лучше). Ну да, клоун! Это все цирк, а он клоун, а мы лилипутики.
Кэрол. Ты лгал мне… ты меня обманывал…
Филлис. Получила, шлюха недоделанная?
Кэрол. «Я хочу быть с тобой, Кэрол, с тобой мне так хорошо, только с тобой я жив, спаси меня от этой эгоцентричной штурмбанфюрерши, которая погубила мне жизнь».
Филлис. Штурмбанфюрерши? Ты что, говорил, что я фашистка?
Сэм(кротко). Я не утверждал, что ты состояла в партии.
Кэрол. Я не верю! Ты бы не мог так обнимать меня, если бы не любил.
Филлис. Вставший член не ведает стыда.
Кэрол(потрясена). Неправда, все было по-настоящему! Я так верила тебе!
Сэм(возмущенно). Не надо возлагать на меня ответственность за собственные фантазии! Я никогда не переходил известной черты.
Кэрол. Нет…
Филлис. Когда женщина утрачивает чувство реальности…
Кэрол. Это ты утратила чувство реальности! Это ты считала, что у вас все в порядке — а он путался с каждой встречной!
Сэм. Довольно, Кэрол.
Кэрол. С Нэнси Райс он спал прямо в вашей кровати!
Филлис. С Нэнси Райс из комитета по этике?
Сэм(к Кэрол). Чего ты добиваешься?
Филлис. Нэнси Райс — председатель комитета по этике в нашей больнице. Занимается проблемой морального выбора.
Сэм. Да, с Нэнси Райс было, но очень недолго, пока ты ездила в Денвер, и сугубо по ее инициативе. И потом, у нас с тобой к тому времени уже закончилась интимная жизнь.
Филлис. Теперь-то я понимаю, почему. Какой мужик потянет двойную норму эякуляции?
Сэм. Совершенно не поэтому!
Филлис. Нет? Тогда почему же?
Сэм. Почему? Что почему?
Филлис. Почему наша кровать стала ледяной, как сугроб?
Сэм. Хочешь знать?
Филлис. Да, да, хочу. Хочу, черт возьми.
Сэм. Потому что ушла непринужденность.
Филлис. Ты что, меня держишь за слабоумную? Я тебе не она. (Имея в виду Кэрол.)
Ховард. Ну уж нет, Кэрол не слабоумная. Она с трудом усваивает новый материал, но это совсем другое.
Кэрол. Заткнись-ка, Ховард.
Ховард. Спокойно, спокойно, я просто объяснил, почему ты можешь производить впечатление слабоумной, хотя на самом деле нормальная.
Кэрол. Он потерял к тебе интерес, потому что ты в постели не заботилась о нем. Правда, Сэм? Как ты говорил: бревно под одеялом?
Сэм. Тебя это не касается.
Ховард. Я думаю, причина может быть в том, что Филлис иногда подавляет.
Сэм. Сиди, не лезь.
Ховард. Ты мне тоже жаловался, Сэм. Помнишь, ты напился за ланчем и бормотал: куда все уходит? Кем я стал? Неужели я теперь всего-навсего муж Филлис Риггс…
Филлис. Что за бредятина? Почему все считают своим долгом наказывать меня за мои успехи? Родная сестра, друзья, муж…
Ховард. Людей никогда не оскорбляет слабость: они ненавидят за силу.
Кэрол. Сэм, ты же обещал… ты же говорил, что любишь меня.
Сэм. Никогда. Ни разу.
Кэрол. Да как же?..
Сэм. Я очень внимательно следил, чтобы не употреблять этого слова.
Филлис. Никогда не давай адвокату: запутает в формулировках.
Ховард. Может, включим музыку?
Кэрол. Черт! С этого у него обычно начинается возбуждение.
Ховард. Зато я делаю Сэма в бадминтон.
Сэм. Что правда, то правда.
Ховард(идет включить музыку). Он страшно заводится: сила есть, а координации никакой.
Сэм. Ну да, ну да.
Кэрол. Сэм, я была совершенно уверена… Ты ведь собирался уйти от Филлис.
Ховард. Он и ушел, Кэрол, — ты не заметила?
Кэрол. Заткнись, шизик чокнутый!
Ховард. Что-то вы приуныли… (Включает музыку.)
Кэрол. Выключи сейчас же!
Ховард. Что?
Кэрол. Выключи сию секунду! Выключи! Хватит!
Сэм выключает музыку.
Ховард. Да что на вас нашло? Прямо как на похоронах!
Сэм. Ховард, успокойся немного.
Ховард. Все такие сердитые… — голодные, наверное. Пойду-ка поищу чего-нибудь перекусить.
Кэрол. Идиот!
Ховард. А?
Кэрол. Идиот! Придурок!
Ховард. Придумал. Бабагануш! Это будет идеально. (Уходит на кухню через правую дверь.)
Кэрол. Я любила тебя, Сэм, я так тебя любила…
Сэм. Я не думал тебя обманывать. Я старался быть деликатным… Я не хотел причинять никому боль.
Звонок в дверь. Кэрол, которая стоит ближе всех, открывает; входит совсем юная хорошенькая девушка: это Джульет Пауэлл.
Джульет(Сэму). Я ждала-ждала внизу и стала волноваться. Вспомнила, как тебе чуть не проломили голову… А ты все не спускаешься…
Филлис. Нет-нет-нет…
Кэрол. Это она?
Джульет. Я бы не поднялась, но ты сказал — пять минут…
Сэм. Да, она. Это — Джульет Пауэлл. Кэрол, Филлис, то есть доктор Риггс, но ее тебе можно не представлять…
Филлис. Можно не представлять. Можно прямо везти в психушку.
Кэрол. Вы что, знакомы?
Сэм. Послушайте… Давайте возьмем себя в руки и попытаемся не обливать друг друга дерьмом. Джульет — пациентка Филлис, вернее, была ее пациенткой, скажем так, да?
Филлис. И когда же вы с ней?..
Сэм (к Кэрол). Как-то раз, давным-давно, я случайно обратил на нее внимание в приемной. У меня свой вход, но я частенько сталкиваюсь с пациентами в дверях или иду мимо кабинета Филлис и вижу, как эти страдальцы сидят в слезах или просто листают журналы. И я тогда подумал: господи, такое прелестное существо — такое свежее, юное, — какие проблемы могут быть в ее годы? А потом недели через три я уходил, а Джульет вышла мне навстречу из лифта. Судьба. Она шла на сеанс, я заговорил, просто поздоровался. И так как я знал, что она спустится через пятьдесят минут, я купил газету и уселся на скамейке в сквере напротив. И точно: ровно через пятьдесят две минуты она вышла, и я снова поздоровался — надо же, какое совпадение! — и теперь я на ней женюсь.
Филлис(к Джульет). А я завязываю с психоанализом и вступаю в общество Хемлока.
Джульет(искренне). Я только поэтому перестала к вам ходить. Мне казалось, неправильно продолжать наши сеансы, раз я…
Филлис. Трахаешься с моим мужем? Спасибо, детка. Ложись, пять.
Кэрол. Сэм, она тебе в дочери годится.
Сэм. Не годится. Она дочь мистера Мортона Пауэлла, о котором, впрочем, я мало что знаю, поскольку не читаю «Уолл-стрит джорнал».
Кэрол. Но что у вас может быть общего?
Сэм. Ты удивишься. Это очаровательная, образованная, двадцатипятилетняя женщина…
Джульет. Мне двадцать один.
Сэм. Ничего, скоро будет двадцать пять, четыре года пролетят — не заметишь.
Кэрол. Чем же вы занимаетесь, мисс Пауэлл?
Джульет. Чем занимаемся?..
Кэрол. Кто вы по специальности?
Джульет. Киномонтажер. В смысле буду монтажером, когда закончу колледж.
Кэрол. Ты пойдешь на выпускной?
Джульет. Я уже должна была закончить, но взяла академический на год.
Филлис. У мисс Пауэлл были серьезные психоэмоциональные проблемы.
Джульет. В общем, да.
Филлис. Когда она пришла ко мне год назад, подавленная, потерянная, исхудавшая, — она каменела от одного вида мужчины. Мне надо было ее расковать, освободить в ней женщину, чтобы она смогла нормально жить дальше.