512. Иными словами, месяц учебы был потерян из-за недисциплинированности комсостава – не выполнившего своих обязанностей по организации боевой подготовки…
Частым явлением были, по-видимому, и срывы занятий с младшим комсоставом. Ведь в июне 1936 г. так было даже в «ударной» 44-й стрелковой дивизии КВО – где регулярность занятий со средним и старшим комсоставом, как правило, все же обеспечивали. (Известно также, что к апрелю 1936 г. количество занятий с младшими командирами было недостаточным и во 2-й колхозной стрелковой дивизии ОКДВА, к октябрю – в 92-м артиллерийском полку 92-й стрелковой дивизии ОКДВА, а к июню 1937 г. – во 2-м стрелковом батальоне 135-й стрелково-пулеметной бригады КВО) … Нерегулярно проводил комсостав и ежедневный инструктаж младших командиров. Весной и летом 1936 г. так было даже в 44-й дивизии; «в большинстве рот» ее 131-го стрелкового полка этот инструктаж «слабо или почти не проводился» и весной 1937 г.513
Столь же часто командиры и младшие командиры «предрепрессионной» РККА позволяли себе плохо или совсем не готовиться к занятиям, которые им предстояло проводить.
«Мы очень много говорим о методике боевой подготовки, – подчеркивал 9 декабря 1935 г., на заседании Военного совета при наркоме обороны, командующий войсками КВО И.Э. Якир. – Говорим мы много, но у нас есть целый ряд людей, которые по-прежнему формально подходят к этому делу. Люди врут и самым бессовестным образом врут, делая вид, что учат, как следует, а, делая только вид, калечат людей. Я могу это совершенно определенно заявить». Халатность «целого ряда» его командиров так, видимо, допекла Якира, что минут через 10–15 он вернулся к этой теме и выразился еще резче: «Я считаю, что коренным и отстающим вопросом, несмотря на резко возросший тонус боевой подготовки Рабоче-Крестьянской Красной Армии […] все-таки остается вопрос о методике воспитания; вопрос о командире – вопрос сегодняшнего дня: подготовиться, будь ты честен, добросовестен […]». «Главное, конечно, заключается в искусстве обучать людей по-серьезному, добросовестно, – отметил и выступивший затем замнаркома обороны М.Н. Тухачевский. – В этом отношении тов. Якир построил свою речь замечательно, указав, что у нас не все обучают как следует […]»514.
Известно, что в том же декабре 35-го к занятиям с бойцами – нарушая прямой приказ командующего группой! – не готовились и многие младшие и средние командиры Приморской группы ОКДВА и что, по крайней мере, в 26-й стрелковой дивизии это было общим явлением…
«Констатируется повсюду, – отмечал 13 октября 1936 г. на Военном совете при наркоме обороны М.Н. Тухачевский, – что качество специальной подготовки по проведению тактических занятий и специальных занятий у наших командиров отстает»515. И действительно, в трех из четырех соединений КВО и БВО, от которых сохранились комплекты приказов за «предрепрессионный» период (17-м и 23-м стрелковых корпусах и 44-й стрелковой дивизии) плохая подготовка к занятиям с бойцами была обычным явлением и в 1936 – первой половине 1937 гг. (ее отмечали тогда и в 71-м стрелковом полку 24-й стрелковой дивизии, и в отдельном разведывательном батальоне, отдельном батальоне связи и многих других частях 44-й, и в 155-м и 156-м стрелковых полках 52-й, и в 96-й стрелковой дивизии, и в 17-м саперном батальоне…).
Сохранившиеся от первой половины 1937-го политдонесения начальников политотделов соединений и материалы партсобраний, партконференций и проверок боевой подготовки тоже фиксируют массу таких случаев – и в отдельном танковом батальоне 24-й стрелковой дивизии и 15-м отдельном зенитно-артиллерийском дивизионе КВО, и в разведроте 1-й тяжелой танковой бригады БВО, и в 21-й (в 3-й пулеметной роте 62-го стрелкового полка которой младшие комвзводы в начале июня не только не готовились к занятиям, но «даже не всегда знали, что стоит в расписании»516), 35-й и 40-й стрелковых дивизиях, 32-м и 66-м артиллерийских полках соответственно 32-й и 66-й стрелковых дивизий, взводах управления батарей 69-го артполка и отдельном батальоне связи 69-й стрелковой дивизии и 23-й механизированной бригаде ОКДВА (и это после того, как 9 ноября 1936 г. В.К. Блюхер резко потребовал покончить с подобной безответственностью: «Не допускаю ни одного занятия, сколоченного наспех, без подготовки – «с кондачка»!517)…
Не были исключением и командирские занятия. «Надо сказать прямо, что занятия, проводимые с командным составом, не дают должного эффекта вследствие плохой и непродуманной их организации, а также и вследствие неудовлетворительной подготовленности руководителей этих занятий», – констатировал, подводя итоги боевой подготовки армии в мае – июне 1937-го, врид начальника штаба ОКДВА комбриг Э.Я. Магон518. Согласно составленному в аппарате начарта ОКДВА докладу о боевой подготовке артиллерии этой армии в декабре 1936 – апреле 1937 г., тактическая подготовка командиров – «требующая особенно серьезного отношения к организации занятий» – «к концу зимы требуемых результатов не дала» именно из-за того, что руководители занятий готовились к ним наспех, в последний день519… «Вопросы планирования, культуры и качества всей командирской учебы» подверглись «резкой критике» и на партсобраниях, прошедших в марте 1937 г. в 7-й стрелковой дивизии КВО520; наспех готовились и руководители командирских занятий, проводившихся в первых числах июня 37-го в 71-м стрелковом полку 24-й стрелковой дивизии и 17-м саперном батальоне того же округа.
В свою очередь, те, для кого проводились командирские занятия, тоже сплошь и рядом не готовились к ним – а то и вообще не являлись на них.
Констатируя «недостаточность» «самоподготовки командиров к предстоящим занятиям», составители годового отчета КВО от 4 октября 1936 г. указывали на недостаток у перегруженного обязанностями комсостава времени521. Действительно, средние командиры тогда должны были вести и политзанятия, а выбирать, чему отдать предпочтение, не приходилось: «ни один командир не осмелится выйти на политзанятия неподготовленным»522. И, возможно, именно по этой причине в 3-м батальоне 109-го стрелкового полка 37-й стрелковой дивизии БВО в первых числах января 1937 г. на командирское занятие из 14 человек подготовленными пришли только трое, а на тренаж по радиоделу в 202-м отдельном запасном танковом батальоне ОКДВА 19 апреля 1937 г. из 20 командиров взводов и рот 11 вообще не явились523. Однако в предыдущем годовом отчете КВО (от 11 октября 1935 г.) – также отмечавшем плохую подготовку к командирским занятиям – ссылки на нехватку времени отсутствуют… А в других случаях мы однозначно имеем дело с недисциплинированностью. В самом деле, штабные командиры политзанятий не вели, но к командирским все равно готовились подчас так, как описал 22 декабря 1936 г. на партсобрании штаба 15-го стрелкового корпуса КВО начальник 4-го отделения этого штаба майор А.А. Кацнельсон: «Тактическая подготовка на ящике с песком прямо убожество. Многие совершенно не готовились и не записывают»524.
Нередко командиры полностью игнорировали какую-то часть своих обязанностей.
Так, обычным явлением был отказ от проведения ежедневного инструктажа младшего комсостава. В сравнительно немногочисленных документах «предрепрессионных» частей и соединений об этом упоминается то и дело: так было и в учебных стрелковой и пулеметной ротах 134-го стрелкового полка 45-й стрелковой дивизии КВО в августе 1936 г., и в отдельном разведывательном батальоне 52-й стрелковой дивизии БВО, и в штабной батарее ее 52-го артполка в декабре 36-го, и в 21-й стрелковой дивизии ОКДВА в феврале – марте, и в 1-й стрелковой дивизии МВО в апреле – начале мая 37-го… В 3-м стрелковом батальоне 62-го стрелкового полка 21-й дивизии младших командиров не инструктировали и в мае – начале июня 1937 г. (лишь в 3-й пулеметной роте проводили один-два инструктажа в месяц).
Не менее распространенным было стремление переложить свои прямые обязанности на подчиненных. Комвойсками БВО И.П. Уборевич в своем вышедшем в первых числах января 1937 г. приказе вынужден был выразиться весьма резко: «Много бойцов и командиров не являются на занятия, а прогуливают время преступно. […] Лейтенанты и капитаны мало проводят лично уроков с бойцами, переложив все на младших командиров»525. Еще весной и в начале лета 1937-го точно так же увиливал от занятий с бойцами – практикуя «сдачу «на откуп» методически недостаточно твердому младшему командиру почти всех вопросов учебы и воспитания» – и комсостав ОКДВА. В ее танковых частях «явно к этому не подготовленным» младшим командирам «перепоручали» даже «сложные отделы обучения технике»526. Похожие случаи – когда командир являлся на занятие, но ничего там не делал, а его обязанности выполнял младший командир – зимой и весной 1937 г. отмечались приказами по обоим стрелковым соединениям КВО и БВО, от которых они за этот период сохранились (17-му и 23-му стрелковым корпусам). Так было и в 96-й стрелковой дивизии, и в 24-м артиллерийском полку 24-й (где в декабре 1936 г. командиры играли на занятиях в шахматы), и в 109-м стрелковом полку 37-й… А в 39-й стрелковой дивизии ОКДВА точно так же вел себя и младший комсостав. «Мы сваливаем боевую подготовку на младших командиров, – указывал 26 апреля 1937 г. на дивпартконференции один из командиров штаба 39-й, – а они на бойцов»527.
«Несмотря на категорическое требование командарма, и в этом году не обеспечена равномерность выучки всех механиков-водителей», – указывалось в годовом отчете автобронетанковых войск ОКДВА от 19 октября 1935 г.528 Тренировать уже умеющего ездить было легче, чем учить не умеющего, а ситуация, когда для боевой подготовки положено было использовать лишь 25 % танков, стремлению «делать «как легче» благоприятствовала. В 133-й механизированной бригаде КВО еще и в сентябре, а в ее 2-м танковом батальоне и в декабре 1936 г. предпочитали сажать за рычаги выводимых на учение БТ-7 опытных механиков-водителей с других машин и даже командиров танков – но не заниматься с молодыми штатными «мехводителями»…