Отсюда, из завязи московских улочек, тянутся нити причин и следствий — они и сегодня поддерживают «небесный» вектор движения человечества. А коктебельская гора Узун-Сырт в двадцатые и тридцатые годы свела вместе людей, чьи имена вскоре узнает весь мир — Королев, Тихонравов, Ильюшин, Антонов, Мясищев, Пышнов и многие другие.
Любопытно: все эти люди в разное время и в разной степени были связаны с Бартини. А самый знаменитый из них — Сергей Павлович Королев — называл Бартини своим учителем.
Коктебель по-татарски — «Голубые небеса»…
Это просто совпадение: Бартини впервые побывал в Крыму во время тех планерных соревнований. Крым большой! Случайностью можно объяснить и то, что место ежегодных стартов выбрали неподалеку от знаменитого дома Максимилиана Волошина — поэта, художника, теософа, визионера, одного из «посвященных» высокой степени. И, конечно, нет никаких указаний на то, что в тот год дом Волошина, в числе многих десятков гостей, посетил ученый, художник и визионер Бартини…
— …Нет также сведений и о его отсутствии там! — иронически добавил Скептик. — Алиби, так сказать… Значит — все возможно! Вот даже фамилия руководителя той тибетской экспедиции, о которой позаботился Совнарком — Козлов! Не тот ли?..
Не тот. И не родственник.
«…В Коктебеле у меня возникла мысль попробовать самому сконструировать настоящий планер», — пишет А. Яковлев.
Интересно, у кого еще возникли тогда подобные мысли? И насколько они случайны — в смысле места и времени? Среди киммерийских скал, на стыке моря, земли и неба, прошлого и будущего, в стране, где Одиссей созывал тени погибших товарищей… Сегодня мы кое-что знаем о географически привязанных феноменах — в Карелии, в Горном Алтае, в Хакассии, на Северном Урале. В эти «зоны» потянулись люди определенного умонастроения — «сталкеры».
Школа?.. Идея стягивает единомышленников — это первичный отбор. Трудности при постройке планера — второй тур. Третий — в Коктебеле — отсев по способности воспринимать гипнопрограмму. Забавное совпадение: древнегреческие мифы поместили на жительство в Киммерию бога сна Гипноса. А в воспоминаниях о Волошине имеется такая подробность: все его гости первые два дня спали как убитые!
…Припомним наш уговор: эта реконструкция событий, возможно, не имеет к истине никакого отношения. Из двух версий мы выбираем менее скучную.
— Даже очень увлекательную версию надо хоть чем-нибудь подкреплять! — возразил Скептик. — Ваш «крымский след» висит исключительно на совпадении сроков прибытия Бартини в Россию и коктебельского слета. Неубедительно!
Для начала определимся: что нужно доказать? Первое: связь Бартини и Волошина. Второе: то, что Бартини принадлежала особая роль в коктебельских делах. Через эти две точки можно будет провести прямую и проследить — нет ли пересечений с «невидимым самолетом»? А также с той легендарной местностью, куда в нынешнем веке безуспешно стремилось так много разных людей?..
Совершенно точно известно, что идея планерного слета в Крыму, на горе Узун-Сырт принадлежит летчику, конструктору и художнику К. К. Арцеулову. Он же был избран председателем оргкомитета соревнований. Арцеулов знаком с Волошиным примерно с 1908 года. Они не раз встречались и позднее, одна из таких встреч даже запечатлена на фотографии из собрания В. Купченко. Более того, Арцеулов рассказывал, что место будущих стартов они осматривали вдвоем с Волошиным. Известно, что поэт присутствовал на открытии соревнований, знакомился с пилотами. Если бы Бартини был там, они не могли не встретиться.
В известных мемуарах А. С. Яковлева о Бартини ничего нет. Это вполне объяснимо: они плохо переносили друг друга. В новосибирской квартире Бартини на стене висела картина: змея, свернувшаяся буквами «Як». Но — Арцеулов?!. В книге летчика и писателя Марка Галлая «Жизнь Арцеулова» подробно изложены все перипетии слета и перечислены все мало-мальски известные люди, прошедшие школу Коктебеля. Не странно ли? Арцеулов и Галлай, прекрасно знавшие «непонятого гения советской авиации», не удостоили его ни строчкой!
— Но это доказывает, что Бартини не присутствовал на соревнованиях! — воскликнул Скептик.
У Яковлева мы читаем, что технический комитет слета возглавлял Н. Анощенко. Но только до конца соревнований. Его планер «Макака» признали чрезвычайно неудачным — по этой ли причине или по какой-то другой, но от руководства техкомитетом он отошел. О том, кто его заменил, Яковлев умалчивает. Между тем оказалось, что после Анощенко председателем техкомитета Московского Общества друзей Воздушного Флота был избран… Бартини! Могло ли такое случиться, если бы он не принимал активнейшего участия в делах первого слета? Во втором слете, который состоялся два года спустя, Бартини участвовал как конструктор и пилот. В Коктебель он привез планер, построенный вместе с В. Мясищевым, будущим создателем знаменитых стратегических бомбардировщиков. В том же 1925 году был удовлетворен рапорт Бартини о переводе из Москвы в Севастополь, в гидроавиацию Черноморского флота.
…Два вопроса настоятельно требуют ответа: почему о Бартини промолчал Арцеулов — в книге Галлая, и почему о крымских делах молчит Бартини — в книге Чутко?
— Вопрос один: о чем они молчат? — подхватил догадливый Скептик. Но, припомнив свои обязанности, брюзгливо добавил — Могли, конечно, гражданку какую-нибудь не поделить…
Могли. Но вот что любопытно: уже после второй публикации статьи о «невидимке» К. Арцеулов в беседе с одним из литсотрудников «Техники-молодежи» припомнил, что во время первой мировой войны он встречался с немецким «невидимым самолетом»! «Это был „Альбатрос“ с прозрачной обшивкой. Увидев мой „Ньюпор“, он развернулся и… пропал! Словно растворился в воздухе!»
…О чем же молчали Бартини и Арцеулов? Ответ возможен только самый косвенный. В 1927 году, совершенно неожиданно для друзей и коллег, летчик-испытатель, «победитель штопора» Константин Арцеулов уходит с Научно-опытного аэродрома в организацию, занимавшуюся аэрофотосъемкой. Дело новое, интересное, но для пилота весьма рутинное. Два года один из первых русских асов на стареньком «хэвиленде» утюжит небо над горами Внутреннего Тянь-Шаня. Как раз там, где помещают таинственную Шамбалу некоторые древние тексты. Странное совпадение: известный писатель-фантаст И. Ефремов просил жену после его смерти развеять прах «над скалистыми вершинами Тянь-Шаньских гор». Среди тех, кто мог помочь ей в этой технически сложной операции, Ефремов называет О. К. Антонова, с которым он познакомился в Коктебеле. Олег Константинович дружил с Бартини. И даже написал предисловие к первому изданию книги И. Чутко. А в 1950 году, когда над «красным бароном» вновь сгустились тучи, Антонов устраивает его к себе — в Новосибирский научно-исследовательский институт авиации.
ГЛАВА VII
Аристократ не может быть бывшим — это как пресловутая осетрина второй свежести. «Бывший аристократ» Бартини был потрясающе небрежен в одежде и неразборчив в еде. Размышляя о судьбах Вселенной, экс-барон пил жуткую бурду из крепчайшего чая и кофе со сгущенкой один к двум. Ненавидел порядок и любил женщин. До очень преклонных лет… Конструктор Божьей милостью, блистательный аэродинамик, но мало кто догадывался — с какой тайной скукой он отрабатывал свой хлеб!
Инженер, поэт, художник, физик, пилот, зек, барон, революционер, разведчик… Парадокс Агриппы: «Я — Бог, я — герой, я — философ, я — демон, я — весь мир, на деле же это просто утомительный способ, что меня нет».
А был ли мальчик?
Здесь чрезвычайно важны детали. На нестыковке мелочей гибнут разведчики и делаются открытия. Безразличие в одежде? Странные вкусы? А где вы видели гениев без причуд? Гениальность аномальна по определению — и самый въедливый исследователь, понимающе усмехнувшись, пройдет мимо кричащих «чудачеств» гения. Таких, например, как красная комната в квартире Бартини. О ней мы уже, кажется, упоминали, но оказалось, что красный цвет свойствен и для ритуальных помещений в ложах высшего — «андреевского» — масонства:
«…Обрядность высоких степеней, т. е. андреевского или шотландского масонства, символизировала борьбу за идеал силой, славу мученичества за идею, нещадную жестокость к врагам и предателям. Андреевское или шотландское масонство называлось красным. Члены красных лож долженствовали быть неустрашимыми борцами за идеи…» — писала Т. Соколовская в сборнике «Масонство: его прошлое и настоящее», изданном в 1914 году в Киеве.
— В огороде — бузина, а в Киеве — дядька!
Возможно. Кстати, о Киеве — в известных списках российских масонов предреволюционного периода, составленных историком Б. И. Николаевским, фигурируют два киевлянина: де Роберти и де Ла-Барт. Совпадение? О первом ничего узнать не удалось, а вот граф Фердинанд де Ла-Барт, по мнению литературоведа Ирины Галинской, оказал большое влияние на… Булгакова! Он был известен своим переводом «Песни о Роланде» и комментариями к поэме XIII века «Песня об альбигойском крестовом походе».
— Булгаков, масоны, альбигойцы, Шамбала, — проворчал Скептик. — Вы полагаете, это поможет нам понять, как была устроена бартиниевская «невидимка»? Если она вообще была как-то устроена…
Если ответ уже присутствует в вопросе — надо проверить все ассоциативные связи. И выбрать самую красивую версию. «Некрасивый самолет плохо летает!» — утверждал А. Н. Туполев. Не является ли красота синонимом истинности? Или хотя бы ее атрибутом, неким ментальным ароматом, сопровождающим правильное решение?..
«Леонардо недовинченный!» Эта хохма пару дней гуляла по «курилкам» — после одной из коллегий Минавиапрома, на которой выступил Бартини. Безымянный остряк словно замкнул цепь, и магниевая вспышка истины осветила анфиладу веков. Что-то сродни тому чувству, про которое французы говорят: «Дежа вю!» — «Это уже было!»
У Истории иной раз поразительно мало фантазии. Жили на чужбине два гениальных итальянца — оба незаконнорожденные, они не знали своих матерей и воспитывались в семьях отцов. Тот и другой отдали свой талант и время динамике стихий. Они размышляли о Мироздании, писали стихи и картины, строили летательные машины и орудия уничтожения. И многое, не доверяя эпохе, унесли с собой. Леонардо тоже не прошел мимо проблемы невидимости — спустя четыре века в его шифрованных записях обнаружили описание подводного судна…