Свободу невзлюбив, шипят со всех сторон.
Но если гений стал врагом свободы, —
Самоубийца он.
ДЕВУШКЕ МАЛЕНЬКОГО РОСТА
На то и меньше мой алмаз
Гранитной темной глыбы,
Чтобы дороже во́ сто раз
Его ценить могли бы!
АКТРИСЕ МИСС ФОНТЕННЕЛЬ
Эльф, живущий на свободе,
Образ дикой красоты,
Не тебе хвала — природе.
Лишь себя играешь ты!
Позабудь живые чувства
И природу приневоль,
Лги, фальшивь, терзай искусство —
Вот тогда сыграешь роль!
К ПОРТРЕТУ ИЗВЕСТНОЙ МИСС БЕРНС
По́лно вам шипеть, как змеи!
Всех затмит она собой.
Был один грешок за нею…
Меньше ль было у любой?
ЯРЛЫЧОК НА КАРЕТУ ЗНАТНОЙ ДАМЫ
Как твоя госпожа, ты трещишь, дребезжа,
Обгоняя возки, таратайки,
Но слетишь под откос, если оси колес
Ненадежны, как сердце хозяйки!
КРАСАВИЦЕ, ПРОПОВЕДУЮЩЕЙ СВОБОДУ И РАВЕНСТВО
Ты восклицаешь: «Равенство! Свобода!»
Но, милая, слова твои — обман.
Ты ввергла в рабство множество народа
И властвуешь бездушно, как тиран.
О ЗОЛОТОМ КОЛЬЦЕ
— Зачем надевают кольцо золотое
На палец, когда обручаются двое? —
Меня любопытная леди спросила.
Не став пред вопросом в тупик,
Ответил я так собеседнице милой:
— Владеет любовь электрической силой,
А золото — проводник!
НАДПИСЬ НА МОГИЛЕ ЭСКВАЙРА, КОТОРЫЙ БЫЛ ПОД БАШМАКОМ У ЖЕНЫ
Со дней Адама все напасти
Проистекают от жены.
Та, у кого ты был во власти,
Была во власти сатаны.
МИСС ДЖИННИ СКОТТ
О, будь у ско́ттов каждый клан
Таким, как Джинни Скотт, —
Мы покорили б англичан,
А не наоборот.
НАДПИСЬ НА ОФИЦИАЛЬНОЙ БУМАГЕ, КОТОРАЯ ПРЕДПИСЫВАЛА ПОЭТУ «СЛУЖИТЬ, А НЕ ДУМАТЬ»
К политике будь слеп и глух,
Коль ходишь ты в заплатах.
Запомни: зрение и слух —
Удел одних богатых!
КАПИТАНУ РИДДЕЛЮ ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ ГАЗЕТЫ
Газетные строчки
Прочел я до точки,
Но в них, к сожалению, мало
Известий столичных,
Вестей заграничных.
И крупных разбоев не стало.
Газетная братья
Имеет понятье,
Что значат известка и глина,
Но в том, что сложнее, —
Ручаться я смею, —
Она, как младенец, невинна.
И это перо
Не слишком остро́.
Боюсь, что оно не ответит
На все бесконечное ваше добро...
Ах, если б у солнца мне вырвать перо —
Такое, что греет и светит!
ОТВЕТ «ВЕРНОПОДДАННЫМ» УРОЖЕНЦАМ ШОТЛАНДИИ
Вы, верные трону, безропотный скот,
Пируйте, орите всю ночь напролет.
Позор ваш — надежный от зависти щит.
Но что от презрения вас защитит?
ПРОПОВЕДНИКУ ЛЕМИНГТОНСКОЙ ЦЕРКВИ
Нет злее ветра этих дней,
Нет церкви — этой холодней.
Не церковь, а какой-то ле́дник…
А в ней холодный проповедник.
Пусть он согреется в аду,
Пока я вновь сюда приду!
О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОДНОЙ ОСОБЫ
В году семьсот сорок девятом
(Точнее я не помню даты)
Лепить свинью задумал черт.
Но вдруг в последнее мгновенье
Он изменил свое решенье,
И вас он вылепил, милорд!
О ПЛОХИХ ДОРОГАХ
Я ехал к вам то вплавь, то вброд.
Меня хранили боги.
Не любит местный ваш народ
Чинить свои дороги.
Строку из Библии прочти,
О город многогрешный:
Коль ты не выпрямишь пути,
Пойдешь ты в ад кромешный!
ТРАКТИРЩИЦЕ ИЗ РОСЛИНА
Достойна всякого почета
Владений этих госпожа.
В ее таверне есть работа
Для кружки, ложки и ножа.
Пускай она, судьбой хранима,
Еще полвека проживет.
И — верьте! — не промчусь я мимо
Ее распахнутых ворот!
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ АЛМАЗОМ НА ОКНЕ ГОСТИНИЦЫ
Мы к вам пришли
Не тешить взгляд
Заводом вашим местным,
А для того,
Чтоб смрадный ад
Был местом,
Нам известным,
Мы к вам стучались
Целый час.
Привратник не ответил.
И дай нам бог,
Чтоб так же нас
Привратник ада встретил!
ПРИ ПОСЕЩЕНИИ РАЗРУШЕННОГО ДВОРЦА ШОТЛАНДСКИХ КОРОЛЕЙ
Когда-то Стю́арты владели этим троном
И вся Шотландия жила по их законам.
Теперь без кровли дом, где прежде был престол,
А их венец с державой перешел
К чужой династии, к семье из-за границы,
Где друг за другом следуют тупицы.
Чем больше знаешь их, тиранов наших дней,
Тем презираешь их сильней.
ЛОРДУ, КОТОРЫЙ НЕ ПУСТИЛ В СВОИ ПАЛАТЫ ПОЭТА И ЕГО ДРУЗЕЙ, ИНТЕРЕСОВАВШИХСЯ АРХИТЕКТУРОЙ
Пред нами дверь в свои палаты
Закрыли вы, милорд.
Но мы — не малые ребята,
А ваш дворец — не торт!
НАДПИСЬ НА МОГИЛЕ ЧЕСТОЛЮБЦА
Покойник был дурак и так любил чины,
Что требует в аду короны сатаны.
— Нет, — молвил сатана. — Ты зол, и даже слишком,
Но надо обладать каким-нибудь умишком!
ЭПИТАФИЯ ТВЕРДОЛОБОМУ ТРУСУ
Клади земли тончайший слой
На это сердце робкое,
Но башню целую построй
Над черепной коробкою!
ТРИ ПОРТРЕТА
Напоминает он лицом
Ту вывеску, что над крыльцом
Гремит, блестит,
Лаская слух и взор,
И говорит:
«Здесь постоялый двор».
Как эта голова чиста, пуста,
Припудрена, искусно завита́!
Такую видишь в лавке брадобрея.
И каждый, кто проходит перед нею,
Одни и те же говорит слова:
— Вот голова!
А эта голова
Могучего напоминает льва,
Но только льва довольно мирного —
Трактирного.
НЕТЛЕННЫЙ КАПИТАН
Пред тем, как предать капитана могиле,
Друзья бальзамировать сердце решили.
— Нет, — молвил прохожий, — он так ядовит,
Что даже червяк от него убежит!
В ЗАЩИТУ АКЦИЗНОГО
Вам, остроумцам, праздным и капризным,
Довольно издеваться над акцизным.
Чем лучше ваш премьер или священник,
С живых и мертвых требующий денег
И на приход глядящий с укоризной?
Кто он такой? Духовный ваш акцизный!
ЭПИТАФИЯ САМОУБИЙЦЕ
Себя, как пле́вел, вырвал тот,
Кого посеял дьявол.
Самоубийством от хлопот
Он господа избавил.
ЭПИТАФИЯ ВЛАДЕЛЬЦУ УСАДЬБЫ
Джемс Грив Богхе́д
Был мой сосед,
И, если в рай пошел он,
Хочу я в ад,
Коль райский сад
Таких соседей полон.
ХУДОЖНИКУ
Прими мой дружеский совет:
Писать тебе не надо
Небесных ангелов портрет,
Рисуй владыку ада!
Тебе известней адский лорд,
Чем ангел белокурый.
Куда живее выйдет черт,
Написанный с натуры!
ЭПИТАФИЯ КРИКЛИВОМУ СПОРЩИКУ
Ушел ли ты в блаженный рай
Иль в ад, где воют черти, —
Впервые этот вздорный лай
Услышат в царстве смерти.
ЛОРД-АДВОКАТ
Слова он сыпал, обуян
Ораторским экстазом,
И красноречия туман
Ему окутал разум.
Он стал затылок свой скрести,
Нуждаясь в смысле здравом,
И где не мог его найти,
Заткнул прорехи правом...
ЭПИТАФИЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ ЛАТЫНИ
Тебе мы кланяемся низко,
В последний раз сказав: "Аминь!"
Грешил ты редко по-английски.