духа, так же суетятся люди в долинах, мечтая подняться в горы. Никуда не надо стремиться, лучше сдержать себя, укротить свой дух и жить созерцанием и повседневной заботой. Вилли принимает совет и следует ему, пока наконец не появляется загадочная карета и не увозит его в последний путь. Старинная по сюжетным мотивам притча, пересказанная на современный лад с сохранением элементов библейского стиля, содержит поучение, совершенно ясное по своему смыслу. Вилли вел растительное существование, умирая заживо, и его пример может только отвратить от такого образа жизни.
В 1878 году, находясь во Франции, в горной деревушке Монистье, Стивенсон закончил серию рассказов, которые с июня по октябрь под общим названием "Современные тысяча и одна ночь" печатались в журнале "Лондон". Подыскать для них издателя оказалось не так просто, и отдельной книгой с несколько измененным заголовком ("Новые тысяча и одна ночь") они вышли только в 1882 году. Эту серию составляют два цикла - "Клуб самоубийц" и "Алмаз Раджи"; в первый входят три, во второй четыре рассказа.
Со знаменитыми "арабскими сказками", широко известными как "Сказки Шахразады", или "Тысяча и одна ночь", Стивенсон познакомился еще в детстве и увлекся ими. "Сказки", едва они появились в переводе Галлана на французский язык, приобрели в Европе популярность и литературное влияние. "Новые тысяча и одна ночь" Стивенсона - еще одно свидетельство не только устойчивости, но и разносторонности этого воздействия.
"Клуб самоубийц" и "Алмаз Раджи" объединены общим замыслом и единым героем, романтическим принцем Флоризелем, таинственным и добродетельным правителем Богемии, выступающим в роли современного Гарун аль Рашида, в новейшем написании Харун-ар-Рашида, великодушного халифа книги "Тысяча и одна ночь". Стивенсон обратился к этому классическому и популярному произведению с намерением использовать его сюжетные и иные мотивы в пародийных целях.
"Новые тысяча и одна ночь" - остроумная пародия на жанр авантюрно-приключенческой и сенсационной литературы в том его затасканном виде, в каком он являлся под ремесленным, пошло-развлекательным или утилитарно-нравоучительным пером. Стивенсоновская пародия не замыкается литературной темой. В отличие от рассказов "Ночлег" и "Вилли с мельницы" в семи циклизованных новеллах отчетливо проступает современный материал и немаловажные проблемы времени.
"Клуб самоубийц" - ироническое наименование эстетских кружков и групп, предшествовавших декадентским содружествам и группировкам "конца века". Предметом стивенсоновской пародии служит мнимая значительность, эгоцентризм и крикливая поза поклонников меланхолии, проповедников упадочнических идей и настроений.
"Клуб самоубийц" - заведение для избранных, его посещают чувствительные юноши и молодые люди "со всеми признаками острого ума", однако без намека на энергию и волю, которые способны обеспечить жизненный успех. Клубная атмосфера насыщена экзальтацией. Вспышки лихорадочного веселья сменяются жуткой немотой. Занятия немногочисленны, праздны, но по-своему деловиты, и все делается с позой пресыщенности и под знаком упадочнической бравады. Вино, беседы о смерти и способах самоуничтожения, карточная игра, в которой фатальная карта намечает очередную жертву и очередного убийцу, - таков ритуал этого "храма опьянения". Дух смерти витает над собравшимися, тема смерти на смоченных вином устах. "Что касается меня, - говорит один из добровольных самоубийц, - единственное, о чем я мечтал, это о повязке на глаза да вате, чтобы заткнуть уши. Но увы! В этом мире не сыскать достаточно толстого слоя ваты!" Другой уверяет, что он ни за что не стал бы членом клуба, если бы теория мистера Дарвина не представлялась ему столь убедительной. "Мысль, что я являюсь прямым потомком обезьяны, - сказал сей оригинальный самоубийца, - показалась мне невыносимой". "Неужели все это так важно, чтобы поднимать такую суету, - комментирует про себя предмогильную беседу принц Флоризель. - Если человек решился уйти из жизни, какого черта он не совершает этот шаг, как подобает джентльмену". Иронический характер диалога и комментария очевиден, и в словах комментатора слышен голос самого автора.
Замысел авантюрных историй с "Алмазом Раджи" более разветвлен и обширен. Бытовая и психологическая его основа и социальная направленность выступают вполне отчетливо, едва прикрытые призрачным покровом фантастического сюжета.
В четырех новеллах рассказывается о том, как некий Томас Ванделер, находившийся в Индии в рядах английских колониальных войск, оказывается владельцем необыкновенного алмаза кашгарского раджи. Загадка этого таинственного приобретения, щедрого подарка за "услуги", служит предметом недвусмысленных толков. Новоявленный собственник поразительной драгоценности из бедняка превращается в немыслимого богача, и автоматически безвестный и грубый служака становится прославленным светским львом. Почтительно и радушно его принимают в избранных кругах Лондона, и в скором времени объявляется знатная девица, пожелавшая обладать алмазом "даже ценою брака с сэром Томасом Ванделером".
Алмаз Раджи, подобно лоскутку шагреня из романа Бальзака "Шагреневая кожа", наделен магической и Зловещей силой. Разжигая вожделения, он переходит из рук в руки, вовлекая в авантюрный круговорот новых участников и новые жертвы. Это завораживающий символ собственности, и под его воздействием ничтожества возвеличиваются, нравственные понятия искажаются, истинные ценности подменяются ложными. И так тянется цепь злополучных событий, пока принц Флоризель своим вмешательством не кладет им предел. Нарушая права собственности, он завладевает чужим алмазом и, в надежде избавиться от наваждения, бросает его в реку. Но Ванделеры, истинно предприимчивые буржуа, организуют водолазные работы и не смущаются их безуспешным началом.
Стивенсоновские "сказки Шахразады", несмотря на шуточный тон затейливой пародии, основаны на сюжетах реальных и отнюдь не шуточных. Характеры действующих лиц обрисованы точно, их психологический рисунок не только верно намечен, но и оживлен, обсуждаемые проблемы не надуманы и не пустячны.
Герой одной из новелл, молодой человек Саймон Роллз, выражает желание "больше узнать о жизни", имея "в виду не ту жизнь, которая описана в романах Теккерея". Он хотел бы проникнуть как в скрытые преступления общества, так и в его тайные возможности, желал бы постичь основы разумного поведения "в исключительных обстоятельствах". Таково намерение и самого автора. Он будет обнажать скрытые пороки общества; он будет ставить своих героев в исключительные обстоятельства и следить за тем, как они отыскивают основы разумного поведения.
Казалось бы, избитые в дидактических рассуждениях формулы в "Алмазе Раджи" получают живое наполнение. "И самый добропорядочный человек может попасть в сомнительное положение", - делает малоутешительный для себя вывод юный джентльмен Гарри Хартли, оказавшийся "круглым сиротой и почти нищим". Горестная замета и плачевный опыт незадачливого героя, который тратил юность, "совершенствуясь в пустячных и чисто светских навыках", бросают свет на состояние молодого поколения и уточняют понятие и проблему "добропорядочности", весьма существенную для житейской философии викторианского общества тех времен, как и проблему "сомнительного положения", ее отвлеченно-нравственного и реального смысла.
Все тот же Саймон Роллз не знает, "кем ему больше восхищаться человеком, привыкшим действовать с безрассудной смелостью, или тонким наблюдателем и знатоком жизни". Эта альтернатива занимала многие, и не только молодые, умы, она занимала и Стивенсона с точки зрения и личного и общественного благоразумия. Принц Флоризель, которому автор явно благоволит, и представляет собой тип олимпийца, тонкого знатока и созерцателя жизни. И ему, однако, приходится отступить с занятых позиций. Движимый гуманными чувствами, он вмешивается в события, но его деятельный всеблагой порыв не способен вселить устойчивую надежду перед лицом бесцеремонного нажима со стороны изворотливых Ванделеров. Олимпийское безразличие сиятельного принца по отношению к "общественным обязанностям" приводит к тому, что в итоге "очередной" буржуазной революции он теряет свои привилегии и удовлетворяется скромной ролью владельца табачной лавочки. Впрочем, иронически заключает автор, "его высочество" продолжает сохранять верность романтическому принципу и "за своим прилавком выглядит настоящим олимпийцем".
"Клуб самоубийц" и "Алмаз Раджи" при всей оригинальности их замысла обнаруживают связь с традицией, с двумя разнохарактерными направлениями в английской литературе, представленными именами Уилки Коллинза и Уильяма Теккерея. Первый, автор образцовых произведений так называемой сенсационной литературы, в том числе "Лунного камня", интересовал Стивенсона главным образом умением строить занимательный сюжет, второй, классик реалистического романа, - мастерством сатирической характеристики. В новеллах этих циклов заметны манера и приемы сенсационного жанра уже на той стадии его развития, когда он начинает смыкаться с жанром собственно детективным. Симптоматично упоминание в "Алмазе Раджи" французского романиста Эмиля Габорио и героя его уголовно-детективных романов сыщика Лекока, как и появление детектива, правда, во второстепенной роли, в новелле с отвечающим случаю заглавием: "Повесть о встрече принца Флоризеля с сыщиком". Впрочем, стивенсоновские пробы в этом жанре сопровождает ирония - то шутливая и веселая, то едкая и не лишенная горечи, но, как правило, остроумная, напоминая о влиянии Теккерея и Мередита.
Осенью 1878 года, закончив свои "сказки Шахразады", Стивенсон совершил еще одно путешествие "внутрь страны", на этот раз сухопутное и одиночное, если не считать строптивого ослика, неохотно тащившего спальный мешок и другую поклажу. Стивенсон пересек Севенские горы, прошел по глухим и малонаселенным местам, где некогда скрывались французские протестанты, спасаясь от преследований карательных отрядов Людовика XIV и ведя с ними упорную партизанскую войну. Стивенсона занимала история социально-религиозной борьбы в Шотландии, интересовали восстания непокор