Бродил в тени лесной,
И молвил он: «Ты, Крошка Джон,
Ступай просить с сумой». —
«Тогда дубинка мне нужна,
Чтоб не попасть в беду,
Рванье, мешок и посошок,
Раз клянчить я пойду.
Старья взаймы не стану брать —
Для хлеба дай суму
И для монет — сомнений нет,
Немало их приму».
Пошел за милостыней Джон,
Чтоб деньги обрести.
Он был сильнее всех бродяг,
Каких встречал в пути.
И вот, шагая средь полей,
Он видит четверых:
Один немой, другой слепой
И два хромца меж них.
«Эй, молодцы, вам добрый день,
Куда лежит ваш путь?
Я встрече рад, ведь я ваш брат,
Нельзя ли к вам примкнуть?
Видать, сейчас там будет казнь —
Я слышу дальний звон.
Скорей идем и обо всём
Узнаем», — молвил Джон.
«Ошибся ты, — слепец в ответ. —
По мертвому звонят.
Поминки там — отвалят нам
И хлеба, и деньжат».
«У нас есть в Лондоне друзья, —
Заговорил хромой, —
И в Дувре[153] есть — отнюдь не честь
Для нас ходить с тобой».
Затем он треснул Джона в лоб,
Сказав: «Отстань, дурак!»
Ответил Джон: «Вопрос решен,
Останусь, коли так.
Охота драться вам — ну что ж,
Ваш вызов принял я.
Бросайтесь в бой хоть всей гурьбой,
Враги вы иль друзья!»
Немому речь он вмиг вернул,
Тотчас прозрел слепой,
А кто хромал семь долгих лет,
Понесся прочь стрелой.
Джон всех об изгородь швырнул,
Внушив им лютый страх.
Был слышать рад он, как бренчат
Монеты в кошелях.
Стрелок в лохмотьях отыскал
Три сотни золотых.
«Ей-богу, как же повезло,
Что повстречал я их».
Он столько ж вынул из мешков:
«Мне это за труды!
Пока все деньги не спущу,
Не стану пить воды!
Довольно шляться мне с сумой:
Я нынче стал богат.
Ходил-просил, по мере сил,
Теперь пойду назад».
И вот, на этом порешив,
Он устремился вспять,
Искать скорей своих друзей,
Чтоб всё им рассказать.
Воскликнул смелый Робин Гуд:
«Поведай сей же час,
Как ты бродил, и как просил,
И что добыл для нас».
«Я очень рад, — промолвил Джон, —
Ведь это ремесло
Мне без хлопот монет шестьсот
Сегодня принесло».
Тут Робин принялся плясать.
«Ура, вот это весть!
Не стану воду больше пить,
Покуда деньги есть!»
На сем, любезные друзья,
Рассказ окончен мой,
Как был наш Джон вознагражден,
Когда ходил с сумой.
РОБИН ГУД И ЕПИСКОП[154]
Сюда подите, господа,
Хэй, даун, даун, э-даун,
Послушайте рассказ,
Как у епископа кошель
Отняли как-то раз.
Случилось это в ясный день,
В зените Феб стоял,
В тени дубрав, ища забав,
Лихой стрелок гулял.
Бродил по лесу он с утра
Под зеленью ветвей,
Вдруг глядь — епископ на пути
Со свитою своей.
«Как быть мне? — крикнул Робин Гуд.
Поймает он меня!
Попав в тюрьму, я смерть приму,
Судьбу свою кляня».
К лачужке он, ошеломлен,
Стремительно бежит.
«Открой скорей», — он у дверей
Хозяйке говорит.
Старуха молвит удальцу:
«Эй, как тебя зовут?
И кто такой?» — «Стрелок-изгой,
Веселый Робин Гуд.
Епископ едет через лес —
Коль схватит он меня,
Конец всему, и смерть приму
Я до исхода дня». —
«Ну, если правду говоришь, —
Она ему в ответ, —
Я помогу и сберегу
Тебя от всяких бед.
Ты, помню, как-то, милый мой,
Мне башмаки принес.
Войди, не стой, замок закрой
И не страшись угроз». —
«Надень-ка мой зеленый плащ,
Мне дай свое рядно,
Сядь за дверьми, мой лук возьми,
Мне дай веретено».
Переодевшись, Робин Гуд
Пошел к друзьям своим.
Пока шагал, всё время ждал,
Что бросятся за ним.
«Я ваш хозяин, Робин Гуд! —
Тот отвечал ему. —
Увидишь сам, как, выйдя к вам,
Накидку я сниму».
Епископ к дому подошел
Со свитою своей.
«Где этот плут? Пускай ведут
Сюда его скорей!»
Старуху живо посадил
На белого коня
И в тот же час пустился в путь
Он, Робина браня.
Но, проезжая через лес,
Святой отец узрел
Парней под сотню и у них
Немало длинных стрел.
«Эй, что за люди там стоят?
Они нас, видно, ждут».
Старуха громко говорит:
«Да это ж Робин Гуд!»
Кричит епископ: «Ты-то кто?»
Она в ответ ему:
«Увидишь, старый дуралей,
Коль ногу подыму!»
И тот опешил: «Боже мой!
Мне белый свет не мил!» —
И наутек, но вмиг стрелок
Его остановил.
Коня епископа к стволу
Он крепко привязал,
И улыбался Крошка Джон
И громко ликовал.
Стрелок забрал назад свой плащ
И постелил у ног,
Пять сотен фунтов вытряс он,
У гостя взяв мешок.
«Теперь его я отпущу!» —
«Ну нет, — ответил Джон. —
Пусть, прежде чем скакать домой,
Споет нам мессу он».
Епископ мессу отслужил,
Привязанный к стволу:
Молил он Бога за стрелков
И пел Ему хвалу.
Те честно вывели его
Из леса, в свой черед,
И посадили на коня,
Но задом наперед.
РОБИН ГУД И ЕПИСКОП ХЕРЕФОРДСКИЙ[156]
Одни поют о лесных стрелках,
Другие о графах[157] поют,
А я — о том, как ограбил в лесу
Епископа Робин Гуд.
В Барнсдейле случилось это, друзья,
В тени зеленых ветвей,
В Херефорд[158] ехал епископ домой,
Со свитою пышной своей.
«Оленя убьем мы, — сказал Робин Гуд, —
Дичину добудем стрелой.
Епископ обедать будет у нас,
И он заплатит с лихвой.
Убьем мы оленя, — сказал Робин Гуд, —
Устроимся с ним на пути,
И сделаем так, чтоб наверно не смог
Епископ мимо пройти».
Оделся потом Робин Гуд пастухом
И взял шестерых с собой,
И, сев у дороги, тотчас развели
Они костерок небольшой.
«Эй, кто вы такие? — епископ кричит. —
И кто вам отдал приказ?
Зачем вы оленя добыли к столу,
Когда лишь семеро вас?»
«Мы пастухи, — сказал Робин Гуд, —
Овец стережем целый год.
Сегодня убит королевский олень,
И пир нас веселый ждет».
«Я государю, — епископ в ответ, —
О ваших делах донесу.
Ступайте со мною — узнает король
О том, что творится в лесу».
«Пощады, пощады! — вскричал Робин Гуд
И с места вскочил сей же час. —
Неужто ты, служитель Христа,
Жизни лишишь всех нас?»
«Не ждите пощады, — епископ сказал, —
Не будет милости вам.
Ступайте со мною — узнает король,
Кто губит дичь по лесам».
Тут Робин спиною уперся в ствол,
А правой ногой — в пенек,
И быстро достал из-за пазухи он
Звонкий охотничий рог,
Поднес к губам, протрубил сигнал,
И вмиг сбежались на зов,
Заслышав громкое пенье рожка,
Шесть дюжин лихих молодцов.
Учтиво они подошли к стрелку
И все отдали поклон.
«Зачем ты, хозяин, так громко трубил?» —
Спросил у Робина Джон.
«Епископ грозит нас смерти предать
Безжалостно, до одного». —
«Сруби ему голову, — Джон произнес, —
И тут же зароем его».
«Пощады, пощады, — епископ вскричал, —
Не надо крови, постой!
Когда бы я ведал, что встречу здесь вас,
Объехал бы лес стороной».
«Не будет пощады, — Робин в ответ, —
Пощады не жди от нас.
Эгей, поживее! В веселый Барнсдейл
Со мною пойдешь сейчас».
Гостя за руку крепко он взял
И в чащу лесную повел.
С лихими стрелками в зеленой глуши