[354]. Ступай, я совершенно тебя прощаю, и передай графу от моего имени: это я чинил ограду в то самое время, когда он спросил, куда поехал Юстас Монах; я же сказал, что он рядом».
Онфруа оставил Юстаса и пересказал графу его слова. Граф поехал на то место, но Юстас уже скрылся. Вскоре Монах переоделся прокаженным. У него были чашка, костыль и трещотка[355]. Увидав проезжавшего мимо графа, он начал ею трясти. Граф и его рыцари кинули ему двадцать восемь денье. Когда граф и остальные проехали, в хвосте свиты показался мальчик, который вел в поводу хорошего боевого коня. Юстас сбил слугу с ног, вскочил в седло и ускакал. Паренек побежал к графу. «Сеньор, — крикнул он, — клянусь, прокаженный увел одну из ваших лошадей!» «Господня утроба, Господня грудь, Господни ноги! — воскликнул граф Рено. — Этот человек с трещоткой был Юстас Монах, за которым мы гонимся. Клянусь Богом, он и вправду выглядел как прокаженный: пальцы у него были скрючены, а лицо покрыто язвами». И граф продолжил разыскивать Юстаса повсюду. Тогда Монах прикинулся калекой. Он привязал одну ногу к заду, потому что хорошо умел ходить на костылях. Примотав окровавленной тряпкой к своему бедру коровье легкое, он отправился в монастырь, где остановился граф. Священник в это время служил мессу. В церкви было полно людей — рыцарей и сержантов. Юстас предстал перед графом и поведал ему о своем увечье. Он показал графу ногу и зад и попросил милостыню. Тот подал ему двенадцать денье. Юстас взял их и отправился к священнику, который принимал пожертвования. Задрав ногу, Монах явил священнику свое бедро. «Сударь, — сказал он, — посмотрите, как мне плохо. У меня гниет нога. Ради Бога и Пречистой Девы, уговорите этих рыцарей дать мне немного денег, чтобы я мог вылечиться». Священник ответил: «Сейчас я пущу блюдо по кругу и замолвлю за тебя словечко. Я охотно за тебя попрошу». Когда пожертвования были собраны, священник принялся просить за Юстаса Монаха, оскорбившего так много людей. «Сеньоры, — молвил он, — послушайте меня. У этого бедного человека, которого вы видите, совершенно сгнило бедро. Клянусь Богом и Пречистой Девой, тот, кто поможет ему, сделает доброе дело. У него только одна нога и костыль. Ради бога, сеньоры, подайте ему, я прошу вас».
Юстас был не дурак. Он получил еще восемь су и вышел из монастыря, прежде чем закончилась месса. Ему не было нужды принимать лобзание мира[356], потому что войну Монах любил больше, чем мир. Он отыскал лошадь графа и, вскочив на нее, бросил костыль в канаву. Тогда ребятишки громко закричали: «Одноногий уводит коня! Посмотрите, как он скачет!» Рыцари выбежали на двор — ни одной души не осталось в церкви. Все дивились, услышав про калеку, который ускакал на добром испанском коне. Лихо мчался Юстас Монах по полям и лугам. «Клянусь Господней утробой, — воскликнул граф, — это был тот изменник-монах, который причинил мне столько зла и позора. Он снова украл моего коня. И без толку гнаться за ним, потому что я ни за что его не поймаю». Тогда граф велел всем поклясться, что каждый, кто встретит Юстаса в лесу, в городе или на дороге, возьмет его в плен.
ДЕЯНИЯ ХЕРЕВАРДА[357]
II О том в какой семье был рожден Херевард, как с самого детства он прославился своими деяниями, отчего он был отвергнут отцом и страной и каким образом получил прозванье «Изгнанник»
Много могучих людей известно среди англичан, и изгнанник Херевард считается славнейшим из них, лучшим воином из лучших. Происходил он от очень благородных родителей: отцом его был Леофрик Бурнский, племянник графа Ральфа, по прозванию Конюший, матерью же — Эадгита, правнучатая племянница герцога Ослака. С ранних лет Херевард отличался статью и красотой: у него были длинные светлые волосы, открытое лицо и большие серые глаза (правый чуть разнился от левого). Внешностью, однако, обладал он грозной, членами был велик и потому казался весьма дородным, роста же был небольшого, но проворен и очень силен. С самого детства он являл большую ловкость и мощь, а в юношеские годы развил в себе безупречную смелость. Он был с избытком наделен и отвагой, и силой духа. А что касается щедрости, то Херевард не жалел ни своего, ни отцовского добра, помогая всем, кто оказался в нужде. Хоть он и был упрям в учении и груб в играх, охотно подбивая на драки сверстников, а иногда и вступая в стычки со старшими в городе и в деревне, Хереварду не было равных в бесстрашии и решимости даже среди тех, кто превосходил его годами. Поэтому, становясь старше, он день ото дня делался всё отважнее и еще в юности отличился множеством смелых поступков. Однако он не щадил тех, кто, как ему думалось, мог соперничать с ним в силе и удали, а потому часто ссорился с земляками и вызывал волнения среди простонародья. Оттого родители разгневались на Хереварда, потому что из-за его молодечества и дерзости они каждый день бранились с друзьями и соседями и чуть ли не ежедневно, когда сын возвращался с охоты или после очередной стычки, вынуждены были с мечами наголо и при прочем оружии защищать его от местных жителей, которые по милости их сына превратились в сущих врагов и мучителей. Не в силах больше это терпеть, отец в конце концов прогнал Хереварда с глаз долой. Но и тогда юноша не утихомирился, и, когда отец объезжал свои владения, Херевард, с отрядом удальцов, часто наведывался туда первым и раздавал отцовское добро своим друзьям и сподвижникам. В некоторых отцовских имениях он даже сам назначал слуг и управляющих, чтоб те заботились о его людях. Тогда отец добился, чтобы король Эдуард изгнал Хереварда из страны, открыв государю всё, что претерпели от сына родители, а также окрестные обитатели. Тогда-то Херевард и получил прозвище «Изгнанник» — и вот, восемнадцати лет от роду был выдворен из краев, где родился.
XIV О том, как Херевард вернулся на родину, в отчий дом, и узнал, что его брат накануне был убит, и как он в ту же ночь жестоко отомстил врагам
Проведя несколько дней в праздности [во Фландрии[358]], Херевард счел это бесчестьем для себя и немедленно направился в Англию. Он хотел побывать в отчем доме, в родной стране, подпавшей под власть иноземцев и почти загубленной поборами, которые взыскивали с нее множество людей. Он желал помочь друзьям и соседям, быть может еще остававшихся живыми в тех краях. Херевард вернулся из чужих земель с одним-единственным спутником, слугою по прозвищу Легконогий Мартин, оставив двух племянников, Сиварда Белокурого и Сиварда Рыжего, со своей женой, с которой он только что обвенчался. Как-то вечером он приехал в отцовское имение, под названием Бурн, и был принят неким вассалом своего отца, звавшимся Осред, на окраине деревни. Херевард увидел, что глава семейства и его соседи очень мрачны, полны скорби и великого страха, поскольку они были отданы во власть чужеземцам. Но больше всего они горевали о том, что оказались в подчинении у тех, кто накануне умертвил невинного юного сына их лорда. Поэтому Херевард, который вошел в дом под видом странника, немедля спросил, кто их нынешний лорд, и кто повинен в смерти сына их прежнего хозяина, и что было тому причиной. И они отвечали: «Хоть и легче и утешнее становится человеку, если он разделяет свое горе с другими, но нам не следовало бы вовлекать тебя в наши несчастья, ведь мы видим, что ты славный муж, которого мы должны радовать, дабы проявить гостеприимство. И все-таки, поскольку ты кажешься нам понимающим и славным человеком, мы могли бы рассчитывать на то, что ты утолишь нашу печаль, а потому охотно откроем тебе суть дела. Жил среди нас младший сын нашего лорда, которого отец, умирая, вверил своим людям, вместе с матерью, и этому отроку предстояло сделаться наследником, если не вернется его старший брат, по имени Херевард, — человек неимоверно могучий и выделяющийся своею смелостью, которого отец, в наказание, удалил от себя, когда тот был еще юн. И вот три дня назад некие люди, с дозволения короля, захватили наследство молодого лорда, забрали всё себе и загасили наш светоч, сына и наследника нашего господина, когда он защищал свою овдовевшую мать, от которой они требовали фамильных богатств и сокровищ, — его погубили, ведь он прикончил тогда двоих, бесчестно ее оскорбивших. Желая отомстить за то, что он лишил жизни двух французов, они отсекли ему голову и закрепили ее над воротами дома — она и поныне там. Увы! Несчастные мы люди, нет у нас силы, чтобы поквитаться. Был бы сейчас здесь его брат Херевард, великий муж, о котором мы столько слышали, тогда воистину, прежде чем скрылась бы луна и солнце разлило свой свет, все враги легли бы мертвыми, как сын нашего лорда!» Услышав это, Херевард тяжко восскорбел и мысленно оплакал брата. Наконец, изнуренные разговором, все они отправились спать. Полежав какое-то время в своей кровати, Херевард услышал вдали людское пение, звуки арфы и виолы и развеселые рукоплескания. Позвав мальчика, он спросил, что это за звуки отдаются эхом в его ушах. Тот немедля ответил, что это веселятся те, кто собрался на праздник по случаю вступления во владение наследством молодого лорда, убитого ими накануне.
Вскоре Херевард кликнул своего слугу и, достав из-под черной ткани — это был плащ служанки — кольчугу и шлем, облачился в тунику[359]и взял меч. И вот вместе со слугой, одетым в легкий доспех, он приблизился к пирующим, которых уже одолел хмель, намереваясь одарить их за смерть брата — угостить пивом скорби и вином печали. Потом он подошел ближе и увидел над воротами голову своего брата. Херевард снял ее, поцеловал и спрятал, завернув в ткань. Совершив это, он вошел в дом, чтобы найти гостей, и увидел, что все воины сидят у огня пьяные, положив головы на колени женщин. Среди них был шут, который играл на лютне, поносил английский народ и откалывал в середине зала всякие коленца в подражание английским танцам; наконец он потребовал от их предводителя плату — что-нибудь, принадлежавшее родителям славного юноши, убитого накануне. Тогда одна из девушек, присутствовавших на пиру, не в силах более терпеть эти речи, сказала: «Живет еще на свете прославленный воин по имени Херевард, брат тому юноше, которого вы убили вчера, известный во всей нашей стране, — она имела в виду Фландрию, — и, если бы он был здесь, все вы лишились бы жизни прежде, чем солнце разлило свои лучи!» Разъярившись от этих слов, новый хозяин дома ответствовал: «Что ж, я знаком с этим мужем — большой негодяй он, ибо украл дары, которые были посланы из Фризии[360] нашему государю, и несправедливо раздал их, после того как государь назначил его военачальником. И висеть бы ему в петле, если бы он не спасся бегством, не смея остаться ни в одной стране по эту сторону Альп». Шут же, заслышав такие слова, опять взялся за лютню и принялся поносить Хереварда в песне. И тогда, не в силах больше это выносить, Херевард бросился вперед и проткнул шута насквозь одним ударом меча, а затем повернулся и напал на остальных. Некоторые были не в состоянии подняться, потому что слишком много выпили, а другие не могли прийти к ним на выручку, потому что сидели без оружия. Так Херевард убил четырнадцать человек, считая и их предводителя, с помощью единственного соратника, которого он поставил у входа в зал, чтобы тот, кто избежал смерти от рук одного, пал жертвой второго. И в ту же ночь он выставил головы убитых над воротами, где прежде находилась голова его брата, и вознес хвалу Подателю всех благ за то, что ныне кровь брата была отомщена.
XV О том, почему некоторые в страхе бежали от Хереварда и каким образом он набрал себе воинов
Как бы там ни было, утром соседи и окрестные жители преисполнились изумления, узнав, что произошло. Почти все французы в том краю были напуганы, бросили отведенные им земли и бежали, чтобы не постигла их сходная участь от рук такого же человека, окажись они его соседями. Но когда обитатели тех мест и родичи услышали о Хереварде, то, сойдясь к нему, поздравили с возвращением на родину и с обретением наследства и вместе с тем посоветовали бдительно охранять свой удел из страха перед гневом короля, когда тот узнает о случившемся. Не будучи беспечным в таких делах, Херевард оставил в поместье сорок девять самых отважных мужей из числа отцовских вассалов и собственных родичей, снабдив их необходимым воинским снаряжением. Сам же он хотел потратить еще несколько дней на то, чтобы отомстить тем недругам в округе, которые еще оставались в своих владениях.
XVI О том, почему Херевард пожелал, чтобы его посвятили в рыцари по английскому обычаю, и где он был посвящен в рыцари
Когда Херевард понял, что сделался предводителем и господином подобных ему людей, и день ото дня стал примечать, что войско его пополняется беглецами, приговоренными к смерти и лишенными имущества, он вспомнил, что так и не был препоясан еще рыцарским мечом в соответствии с обычаем своего народа. А потому, взяв с собой двух самых знатных сподвижников, одного именем Винтер, а другого — Гэнох, он отправился к Бранду, аббату Петерборо[361], человеку весьма благородной крови, дабы тот препоясал его мечом по английскому обычаю, ведь обитатели тех краев стали бы презирать Хереварда за то, что он до сих пор не рыцарь, после того как сделался предводителем и защитником стольких людей. И Херевард получил от аббата посвящение в рыцари, в день рождества апостолов Петра и Павла[362]. В честь этого один монах с Или[363], по имени Вулфвйне, — набожный брат, приор и к тому же друг отца Хереварда — посвятил его товарищей. Херевард хотел, чтобы и он сам, и его люди стали рыцарями именно так, ибо он слыхал, что французы постановили: если кто-либо будет посвящен монахом, клириком или иным рукоположенным духовным лицом, то это не следует приравнивать к настоящему посвящению, но считать недействительным и устаревшим обрядом. Вопреки сему предписанию, Херевард пожелал, чтобы все, кто служили ему и находились под его властью, принимали посвящение от церковных особ. Поэтому каждый, желавший поступить к нему в службу, должен был получить меч, как того требует рыцарский обычай, по крайней мере от какого-нибудь монаха, если не нашлось никого другого. Херевард говаривал: «Я знаю по общему опыту, что если человек получил рыцарский меч от Господнего слуги, рыцаря небесного королевства, то он будет стремиться выказывать непревзойденную отвагу во всех родах воинской службы». И так возник обычай среди обитавших на Или: всякий, кто хотел стать рыцарем, непременно клал обнаженный меч на алтарь во время торжественной мессы и в этот же день, по завершении чтения Евангелия, получал его обратно из рук священника, который служил мессу, после того как тот с благословением касался мечом открытой шеи посвящаемого; и когда новичку таким образом возвращали оружие, он делался настоящим рыцарем. Вот какой был обычай у аббатов в те времена. Впоследствии Херевард был вынужден уйти на остров Или и, вместе с тамошними обитателями, оборонять его от короля Вильгельма, который к тому времени покорил почти всю страну.
XIX О том, как после возвращения Хереварда в Англию его люди сошлись к нему по условному знаку, который он назначил при отъезде
Как Херевард и обещал своим людям, он, к тому времени отличившийся во всём, что касалось воинского искусства, вернулся в Англию с двумя племянниками и любящей женой Турфридой, которая тогда уже поборола обычную женскую слабость и раз за разом выказывала стойкость во всех невзгодах, какие выпадали на долю ее славного мужа. Также с ним приехал некий капеллан по имени Хьюго Бретонец, который, хотя и являлся священником, был не меньше научен обращению с оружием, нежели облечен добродетелью, и его брат Вивхард, превосходный рыцарь, исполненный воинской доблести. И, конечно, он также привез с собой тех, кто ему служил. Кое-кого Херевард немедля отправил на разведку в свои собственные владения и в отцовскую усадьбу, чтобы хорошенько разузнать, какое решение было принято королевским величеством, и с пребольшой осторожностью выведать у друзей, живущих на землях его отца, где теперь те люди, которых Херевард оставил в Англии. Приехав наконец в поместье, посланцы увидали, что наследство Хереварда совершенно не тронуто — никто не посмел войти в его дом. Некоторых его соратников они обнаружили скрывающимися — таким образом те обеспечивали себе безопасность. Эти люди, обрадовавшись возвращению Хереварда, тут же поспешили к нему: некто Винтер, прославленный рыцарь, хоть и невысокий, но необычайно крепкий и сильный, а также Уэнот и Элфрик Груганы, известные мужеством и отвагой, ибо они были столь же могучи в бою, сколь рослы и велики. Кроме них, были трое племянников Хереварда: Годвин Джилл, которого нарекли Годвином, поскольку он не сильно отличался от Годвина — сына Гутлака, что так прославлен в историях о старых временах, а еще Дуги и Оути, братья-близнецы, сходные нравом и наружностью и оба достойные воины. Остальные же молодцы из компании Хереварда рассеялись по всему королевству. При отъезде он условился с ними о сигнале — что будут запалены три деревни в Бруннесволде, неподалеку от Бурна;[364] и вот он поджег их и оставался в лесу, пока его люди не собрались вокруг него. <...>
XX О том, как люди с острова Или послали к Хереварду и как по дороге он обнаружил засаду, устроенную графом Варенном
И вот, когда те, кто обитал на острове Или и в ту пору начал сопротивляться королю Вильгельму, который в бою захватил Англию, услышали о возвращении такого человека, как Херевард, то немедленно послали к нему, и условились с ним через гонцов, что он присоединится к ним со всеми своими людьми, дабы сообща участвовать в защите родной земли и потомственных вольностей[365], и заверили Хереварда, что такой рыцарь, как он, займет среди них выдающееся место. Послание было передано — в первую очередь от имени и по поручению Турстана, настоятеля церкви на Или, и его монахов, которые владычествовали на острове и которыми тот был теперь подготовлен к обороне от короля, в особенности потому что Вильгельм намеревался поставить над ними некоего иностранного священника — одного из тех священников французской нации, за которыми он уже послал, чтобы сделать их настоятелями и приорами во всех церквах Англии.
Впрочем, заблаговременно проведав об этом, один прославленный рыцарь и мореход, по имени Брунман, хорошо знавший побережье, захватил их в море, окунул в воду в огромном мешке, который привязал к носу корабля, и отправил обратно, тем самым на некоторое время освободив английские монастыри от иноземного владычества. Херевард обрадовался, получив это известие, и наконец велел своим людям готовиться к путешествию и садиться на корабль в Б ар дни[366]. Услышав об этом, граф де Варенн, чьего брата недавно собственноручно убил Херевард[367], устроил вдоль его пути множество засад в потайных местах вблизи троп, которые вели на остров Или через болота; он осторожно расставил стражу на берегу, вокруг водоемов, надеясь захватить Хереварда без серьезных потерь среди собственных людей. В тот раз, однако, это не укрылось от Хереварда.
Несколько графских дозорных наткнулись на людей, отставших от Херевардова отряда, и забросали их дротиками. Явившись на выручку и захватив нападавших, Херевард вызнал у них, что засаду устроил граф де Варенн, который на следующий день собирался лично прибыть в Эрит[368]. Поэтому, поспешив с подготовкой кораблей, Херевард собрал там своих людей. Спрятав отряд у реки, он сам с тремя рыцарями и четырьмя лучниками — все хорошо снабженные оружием — подплыл очень близко к кромке воды напротив того места, где только что показались граф и его воины. Завидев незнакомцев у берега, один из людей графа приблизился к ним и спросил: «Не из ватаги ли вы известного мерзавца Хереварда, который своими уловками нанес столько ущерба и многих привлек к себе, чтобы они помогали ему в его нечестивых делах? Хорошо бы сего негодяя выдали нашему господину графу. Любой, кто согласится сделать это, будет удостоен большой награды и почестей. Ведь его враждебная шайка, хотя и не опасная, возможно, в конце концов вынудит нас жить на этом отвратительном болоте и гоняться за ней без доспехов по илистым топям, среди водоворотов и острой осоки. Люди Хереварда, до единого, обречены на безвременную смерть, ибо король уже окружил остров своими воинами и отрезал его от суши, дабы перебить его обитателей». На эти слова один из соратников Хереварда возразил: «Ах вы бездельники! Долго ли еще вы будете убеждать нас предать нашего лорда, покинуть нашего предводителя? Убирайтесь отсюда, уносите ноги, пока вы не пали под яростью наших копий. И скажите своему господину, что человек, которого он ищет, здесь, на той стороне реки».
Услышав о том, граф немедля приблизился и, заметив Хереварда, велел всем своим воинам плыть вместе с ним через реку, дабы отомстить Хереварду за кровь и за смерть брата. Но те утверждали, что так поступить нельзя, уверяя, что Херевард явился как раз для того, чтобы именно таким образом загнать их в ловушку. Тогда, зарычав от ярости, граф принялся поносить тех, кто укрывался на другом берегу: «О, если бы ваш хозяин, дьяволово отродье, был нынче в моих руках, он бы поистине узнал, каковы на вкус кара и смерть!» Разобрав эти слова, Херевард ответил: «Но если бы нам посчастливилось оказаться где-либо вдвоем, ты бы не так стремился заполучить меня в свои хилые руки и не радовался бы, что мы встретились!» И, подавшись немного вперед, он с силой натянул лук и пустил в грудь де Варенна стрелу. И хотя та и отскочила от защищавшей его кольчуги, граф от удара едва не лишился жизни. Засим его люди, сильно испугавшись за своего господина (ибо он свалился с коня при этом ударе), живо унесли его прочь на руках. Тем временем Херевард уехал и в этот же день отозвал своих воинов на остров Или, где его тотчас же с величайшим уважением приняли аббат и тамошние монахи. Кроме того, Хереварду воздали честь и самые важные люди на острове, а именно: Эдвин, бывший граф Лестер[369], и его брат Моркар, граф Уорик, и еще один граф, по имени Тостиг; все они бежали, чтобы присоединиться к тем, кто обитал на Или, поскольку претерпели от рук вышеупомянутого короля много зла и были изнурены многими посягательствами. Немало известных в стране мужей бежали и отправлялись туда по той же причине.