ПРОДОЛЖЕНИЕ «ШОТЛАНДСКОЙ ХРОНИКИ» ДЖОНА ФОРДУНСКОГО[370]
В те годы появился известный головорез, Роберт Гуд, вместе с Маленьким Джоном, а также другими лишенными наследства сообщниками, кого глупое простонародье чрезмерно прославляет в трагедиях и комедиях и о ком с восторгом слушает баллады, распеваемые менестрелями и шутами. Однако о Роберте рассказывают и то, что достойно похвалы. Например, в Барнсдейле, где ему пришлось таиться от гнева короля и угроз принца, он, по своему обычаю, благочестиво слушал мессу и не прерывал ее ради чего бы то ни было. Однажды в том самом уединенном месте в лесу, где проходила служба, его обнаружил наместник[371] и слуга короля, который уже не раз его подстерегал. Тогда, прознав об этом, к Роберту явились соратники и стали просить, чтобы он скорее бежал. Но, из почтения к священному таинству, в коем он участвовал от всего сердца, он отказался это сделать. Пока остальные дрожали от страха смерти, Роберт, уповая на Того, Которого чтил превыше всех, с немногими смельчаками, которые оставались с ним, напал на врагов, с легкостью разбил их и пополнил свою казну тем, что у них отнял. Он всегда выделял долю служителям Церкви и жертвовал на мессы, памятуя о том, как обычно говорят: «Бог внимает тому, кто часто слушает мессу».
Эндрю УинтонскийОРИГИНАЛЬНАЯ ШОТЛАНДСКАЯ ХРОНИКА[372]
Малютка Джон и смелый Робин Гуд
Держали Бернисдейл и Инглисвуд,
Их чтили за бесстрашные дела,
И слава их доныне не прешла.
Джон МэйджорИСТОРИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ[373]
В это время, насколько мне известно, процветали знаменитые разбойники Роберт Гуд, англичанин по происхождению, и Маленький Джон, которые устраивали засады в лесу, но грабили только тех, кто был богат. Они не лишали людей жизни, если те не нападали первыми и не начинали сопротивляться, защищая свое добро. Роберт содержал разбоем сотню лучников, отчаянных бойцов, с которыми не осмелились бы сойтись в бою четыре сотни силачей. О подвигах этого самого Роберта слагают песни по всей Британии. Он не допускал никакой несправедливости к женщинам и не обирал бедных, но оделял их из добычи, награбленной у аббатов. Преступления этого человека я осуждаю, но он был самым великодушным из разбойников и их предводителем.
Ричард ГрафтонПОЛНАЯ ХРОНИКА[374]
Но в одной давнишней, старинной книжице нашел я c строки о помянутом Роберте Гуде. Этот человек (говорится там) происходил из высокородной семьи или же, скорее, будучи низкого сословия и происхождения, за мужество и рыцарский дух был возведен в благородное, графское достоинство. Помимо того что он преуспевал в лучном искусстве, иначе говоря стрельбе, все признавали за ним мужественную смелость; но впоследствии он столь расточительно расходовал и тратил деньги, что влез в большие долги, из-за чего против него было возбуждено множество дел и исков, на каковые он не ответил, и согласно существовавшему порядку был объявлен вне закона. И тогда для подлых дел, в качестве последнего прибежища, он собрал компанию гуляк и головорезов и стал грабить и обирать королевских подданных, захватывая леса и частенько появляясь в других диких местностях. Когда об этом доложили королю, тот был страшно разгневан услышанным, а потому объявил, что всякий, кто доставит к нему Роберта Гуда живого или мертвого, получит от государя большую сумму денег — ныне об этом можно прочесть в хрониках казначейства, — да только никто не извлек выгоды из королевского обещания. Ибо помянутый Роберт Гуд, будучи вскоре обеспокоен болезнью, отправился в некое йоркширское аббатство под названием Бирклейс[375] и пожелал, чтобы ему сделали кровопускание, но его предали, и он насмерть истек кровью.
После смерти Роберта настоятельница помянутой обители велела похоронить его на обочине той дороги, на которой он обычно грабил и обирал тех, кто следовал этим путем. На его могиле вышеназванная аббатиса положила пребольшой камень, где были написаны имена Роберта Гуда, Вильяма из Голдсборо[376] и прочих. А причина, по которой изгнанника там похоронили, заключалась в том, чтобы обычные путники и проезжие, увидев и узнав, что он погребен в этом месте, могли с большей безопасностью и без страха продолжать свое путешествие, чего они не смели делать при жизни названных разбойников. А в другом конце помянутой могилы был поставлен каменный крест, который можно увидеть и поныне.
ДОПОЛНЕНИЯ
ВАРИАНТЫ БАЛЛАД
РОБИН ГУД И МЯСНИК[377]
Живей собирайтесь сюда, молодцы,
Хэй, даун, э-даун, э-даун,
Историю слушать мою.
О вольном стрелке, большом смельчаке
Я песню вам нынче спою.
Гуляет лихой Робин Гуд по лесам,
Вдруг видит — под тенью ракит
Кобылку гоня, веселый мясник
С товаром на рынок спешит.
«День добрый, приятель! — вскричал Робин Гуд. —
Коль встретиться нам повезло,
Скажи, что везешь и где ты живешь,
Какое твое ремесло».
И тот отвечал удалому стрелку:
«Далёко отсюда мой дом.
Что есть на возу — на рынок везу,
Давно я тружусь мясником».
«Что хочешь за мясо? — спросил Робин Гуд. —
Цена велика ли твоя?
За всё заплачу — уж больно хочу
Торговцем заделаться я».
«Я цену, — ответил мясник молодой, —
Тебе назову не тая:
За этот возок всего-то, дружок,
Три марки потребую я».
«Три марки получишь, — сказал Робин Гуд, —
Три марки охотно плачу.
Держи и считай, да наземь слезай,
И в Ноттингем я покачу».
Вот в город приехал на ярмарку он,
А там уж собрался народ.
Поставил возок веселый стрелок
Вблизи от шерифских ворот.
Как только раскрыли товар мясники,
Наш Робин принялся за труд.
Хоть был он удал, да вовсе не знал,
Как дело на рынке ведут.
Он деньги едва принимать поспевал,
Другим не давал торговать.
За пенни отвешивал больше кусок,
Чем все остальные — за пять.
Стояли торговцы, дивясь на него,
И всякий с усмешкой смотрел.
«Товар продает, как редкостный мот,
Что прожил отцовский надел».
Шагают к стрелку молодцы-мясники,
Подходят к нему всемером.
«Не против мы, брат, — они говорят, —
С тобой посидеть за столом».
Им Робин кивает: «Будь проклят мясник,
Отвергнувший дружеский зов.
За вами, друзья, последую я —
Бежать со всех ног я готов».
Обед подают у шерифа в дому,
Садятся за стол едоки,
Но, прежде чем есть, молитву прочесть
Велят новичку мясники.
«Господь Всемогущий, — промолвил стрелок, —
Ты нас от себя не отринь,
Когда за столом едим мы и пьем, —
На том и закончу, аминь.
Подайте вина! — закричал он потом. —
Да здравствуют песни и смех,
Несите вина, мы выпьем до дна,
Клянусь, заплачу я за всех[378].
Давайте, друзья, веселитесь со мной,
Вас всех угостить я хочу,
И каждый пусть пьет, не зная забот,
Пять фунтов легко прокучу».
«Он спятил», — сказали тогда мясники,
И молвил шериф: «Ну и мот!
Знать, продал свой дом со всяким добром
И всё, как глупец, раздает.
Мой друг! Коль рогатым скотом ты богат,
Не хочешь ли стадо продать?»
И Робин в ответ: «Бери, я не прочь,
Голов у меня сотен пять.
Еще, сэр шериф, мне оставил отец
Сто акров[379] отличной земли,
Охотно я сам тебе их отдам,
Чтоб все они в дело пошли».
Шериф золотые насыпал в кошель,
Коня оседлал поскорей.
С отважным стрелком поехал он прочь,
Глядеть на рогатых зверей.
Вот скачут вдвоем они в Шервудский лес,
Где весело птицы поют.
Шериф говорит: «Коль Бог нас хранит,
Не встретится нам Робин Гуд».
Вот в чащу забрались они наконец,
И Робин промолвил: «Гляди!»
Олени тотчас — полсотни голов —
Стремглав пронеслись впереди.
«Ну, как тебе скот мой, любезный шериф?
Не правда ль, упитан вполне?» —
«Ах, лучше бы я не ездил сюда!
Дружок, ты не нравишься мне!»
Тут Робин к губам приложил свой рожок
И трижды в него протрубил.
Явилась на зов ватага стрелков,
И Маленький Джон с ними был.
«Что хочешь, хозяин? — спросил его Джон. —
Что скажешь — исполним тотчас». —
«Сюда погостить приехал шериф,
Он будет обедать у нас.
Ей-богу, я рад его видеть в лесу,
Клянусь, он заплатит сполна:
Коль друг наш богат, нам хватит деньжат
На целую бочку вина».
Тут Робин-смельчак расстелил на траве
Свой плащ дорогого сукна,
И легче тотчас на триста монет
Шерифова стала мошна.
Шерифа провел Робин Гуд через лес,
Забраться помог на коня.
«Поклон передай супруге своей
И помни вовек про меня!»
РОБИН ГУД И СТАРИК[380]
…………………..
Готов тебе отдать,
И двадцать фунтов приплачу —
Их на вино потрать». —
«Хоть твой зеленый плащ красив,
А я в тряпье одет,
Смеяться все-таки, дружок,
Над стариком не след». —
«Я не смеюсь, ручаюсь в том
Я Девой Пресвятой.
Бери, не споря, мой наряд,
Давай скорее свой».
Стрелок надел его штаны,
В прорехах там и тут.
«Я этак со смеху помру», —
Воскликнул Робин Гуд.
Стрелок напялил башмаки,
Негодные как есть.
Джон крикнул: «В самый раз в таких
Через терновник лезть».
Стрелок накинул старый плащ
С дырою на спине,
Виль молвил: «Эта красота,
Ей-богу, не по мне».
Стрелок надвинул на лицо
Просторный капюшон.
«Пусть живо с головы слетит
При надобности он!
Вон там, вдали, зеленый лес,
Там тень густых ветвей.
И вам, друзья, туда идти
Велю я поскорей.
Когда же в рог я затрублю,
Бегите все ко мне
…………………..
Но перепрыгнул Робин Гуд
Через колоду вмиг,
И все сказали: «Ого-го,
Силен еще старик!»
А Робин сбросил рваный плащ,
Суму швырнул вослед.
Стоял он, статен и красив,
Весь в алое одет.
«Звени, тугая тетива,
Сгибайся, крепкий лук!
Кто будет недругов щадить,
Тот больше мне не друг!»
Когда увидел их шериф,
Он первым сдался в плен.
«Меня ты, Робин, пощади,
Я всё отдам взамен!» —
«Твои мне земли не нужны,
Не нужен крепкий дом —
Трех сквайров ты освободи,
Мы с ними в лес уйдем».
Шериф сказал: «Помилуй Бог,
Известен мне закон:
Кто виноват пред королем,
Тот должен быть казнен». —
«Шериф, исполни мой приказ,
Иначе, ей-же-ей,
Украсишь виселицу ты
Персоною своей.
Трех сквайров я [возьму] с собой
………………………
РОБИН ГУД СПАСАЕТ ТРЕХ СКВАЙРОВ[382]
Однажды Робин бродил по лесам,
Бродил от темна до темна,
И даму прекрасную он повстречал —
В печали, рыдала она.
«О чем ты горюешь? — воскликнул стрелок.
О золоте иль серебре,
А может, девства лишилась ты
Сегодня в лесу на заре?»
Ответила дама: «Я не грущу
О золоте и серебре,
И девство я сохранила свое,
Гуляя в лесу на заре». —
«О чем же ты плачешь, скорее скажи!» —
Взмолился тогда Робин Гуд.
«Ах! Трое юнцов, моих сыновей,
В пеньковой петле умрут». —
«Церковь, быть может, они сожгли,
Божий поправ закон,
Силой бесчестили юных девиц,
Чужих соблазняли жен?» —
«Не жгли вовеки они церквей,
Божий поправ закон,
В лес не тащили юных девиц,
На блуд не склоняли жен». —
«Тогда, умоляю, мне объясни,
За что же их ждет петля!» —
«За то, что они в зеленом лесу
Стреляли дичь короля».
«Домой отправляйся, — Робин сказал, —
Ступай-ка домой поскорей,
А я попытаюсь — вдруг и смогу —
Спасти твоих сыновей».
Отправился в Ноттингем Робин тотчас,
Спешил он, не чуя ног,
И в ту же сторону медленно брел
По тропке седой старичок.
«Какие вести, скажи мне, старик,
Какие вести, ответь!» —
«О, Ноттингем нынче скорбит по тем,
Кому меж столбов висеть».
Какого цвета на нищем наряд,
Сразу едва ль поймешь.
Думает Робин: «Вовсе не стыд
Платье в заплатах сплошь».
В славный Ноттингем, нищим одет,
Приходит лихой Робин Гуд
И видит: трех сквайров в тяжелых цепях
Вослед за шерифом ведут.
«Шериф, прошу я тебя об одном,
Лишь об одном молю:
Позволь, на этих троих парней
Накину я сам петлю».
Шериф ответил: «Ну что же, давай!
Обычай у нас таков:
Одежда казненных идет палачу
И деньги из кошельков». —
«Мне их одежда совсем не нужна,
И не нужны кошели.
Позволь, я трижды в рог протрублю,
Чтоб души их в Рай вошли!»
Поднялся Робин-смельчак на помост,
В звонкий рожок затрубил,
И сто молодцов помчались на зов
Тотчас, не жалея сил.
«Кто эти люди? — шериф закричал. —
Кто там бежит гурьбой?» —
«Мои друзья — и трех сквайров я
Теперь заберу с собой». —
«О, забирай их всех поскорей,
Скорей забирай же их!
Нет никого, кто был бы, как ты,
Отважен, хитер и лих!»
КАК МАЛЕНЬКИЙ ДЖОН ПРОСИЛ МИЛОСТЫНЮ[383]
…….
……….нищий отвечал, —
Я шуток не люблю».
«Я не шучу, — промолвил Джон,
Клянусь святым крестом;
В обмен я свой наряд отдам
И приплачу притом».
Надел он куртку старика —
Та лопнула тотчас.
«Срази насмешников, Господь,
Взирающий на нас!»
Надел он обувь старика —
Заплаты в ряд на ней.
«Колючкой ноги обмотав,
И то ходить вольней!
Эй, поучи меня просить!
Как мне себя вести,
Чтобы в компании любой
За нищего сойти?» —
«Бреди, за посох свой держась
В трех футах от земли.
Хоть ты здоров — но, как дитя,
Кричи, рыдай, моли».
Вот по пригоркам Джон идет,
Что поросли травой,
Спешит он в город Ноттингем
Знакомою тропой.
Трех пилигримов встретил он,
Шагая по холмам,
И закричал: «Храни вас Бог,
Желаю счастья вам!
Семь лет я вас, друзья, искал,
Нигде не мог найти».
Они сказали: «Нам, урод,
С тобой не по пути».
Один стрелка ударил в лоб —
Кровь застила глаза,
Но оземь Джон его швырнул
…………………….
РОБИН ГУД И ЕПИСКОП ХЕРЕФОРДСКИЙ[385]
Одни о лордах ведут рассказ,
Другие о лэрдах[386] поют,
А я расскажу, как ограбил в лесу
Епископа Робин Гуд.
«Оленя подстрелим, — промолвил стрелок, —
И сядем с ним на пути.
Уж мы постараемся, чтобы не смог
Епископ мимо пройти».
«Эй, кто вы такие? — епископ вскричал. —
Как носит нахалов земля!
Не знаете будто, что вкусной еды
Лишаете вы короля!»
«Мы пастухи, — отвечал Робин Гуд, —
Овец караулим весь год.
Сегодня добыт королевский олень,
И нам на обед он пойдет».
«Наглец и мошенник! — епископ сказал. —
Дерзаешь ты спорить со мной?
А ну-ка идемте — узнает король
О шатии вашей лесной!»
Спиною уперся в ствол Робин Гуд,
Ногою — в крепкий пенек,
Откинул полу и с пояса снял
Добрый охотничий рог.
Громко стрелок в него затрубил,
И вмиг явились на зов,
Заслышав гулкий сигнал рожка,
Двадцать лихих молодцов.
Епископ промолвил: «Подай-ка мне счет!
Немало разбойники пьют». —
«Дай загляну я в карманы твои», —
Сказал удалой Робин Гуд.
Он бросил на землю пастушеский плащ,
У гостя забрал кошелек —
Сто фунтов золотом наш удалец
Оттуда живо извлек.
«Хозяин, — промолвил Маленький Джон, —
Не правда ль, чарующий вид?
Мягко с епископом я обойдусь,
Хоть он меня и бранит». —
«Пускай нам мессу отслужит он,
Мессу в тени лесной,
А после получит пинка под зад
И целым уйдет домой».
РОБИН ГУД И КОРОЛЕВА ЕКАТЕРИНА
версия первая[387]
Я вам поведаю, друзья,
Кому напев мой мил,
Как королеве Робин Гуд
Однажды услужил.
Украв монаршую казну,
Ей золото привез
……………………..
……………………..
«Об этом спору нет». —
«Супруг мой, ставка хороша, —
Она ему в ответ. —
Коль лучших ты забрал стрелков,
Где ж отыщу я их?» —
«Немало в Англии живет
Тех, кто удал и лих.
В Уэльс и в Честер шли гонцов
И в Ковентри[388] к тому ж,
Но всё равно моя возьмет», —
Ей отвечает муж.
«О, не хвались — турнира день
Покуда не пришел.
Кто счет ведет чужим деньгам,
Сам остается гол».
К себе в покой она ушла
И молвила пажу:
«Дик Патрингтон, ты верен мне,
И вот что я скажу:
Найди мне лучников таких,
Чтоб их не знал мой муж.
В Уэльс и в Честер поезжай
И в Ковентри к тому ж.
Снеси привет в зеленый лес,
Где весело живут
Скейтлок, и Мэрион, и Джон,
И славный Робин Гуд.
Пусть назовется Локсли он,
И вслед его друзья
Возьмут чужие имена,
Свои от всех тая.
Снеси привет им, милый паж,
И не забудь сказать,
Что в Юрьев день[389] хочу их я
[В столице увидать.][390]
………………………..
Я должен передать,
Что королева в Юрьев день
Вас всех в столице ждет.
К полудню в Лондон в Юрьев день
Вы все прибыть должны.
Стрелки! Подмоге вашей нет
Воистину цены.
Там состязания пройдут,
Каких не видел мир.
За королеву выступать
Вы званы на турнир.
Она свой перстень золотой
Со мной передала
И обещала, что никто
Не причинит вам зла».
Ответил Робин: «За успех
Ручаюсь головой.
За королеву я готов
Хоть на турнир, хоть в бой».
В дубравах шепчется листва,
В лугах цветы цветут.
Собрал в тени своих людей
Отважный Робин Гуд.
На тех зеленое сукно,
Он в алое одет,
Такого блеска, ей-же-ей,
Еще не видел свет.
Плюмажи, луки, связки стрел —
Приятно посмотреть.
Спешит в столицу Робин Гуд,
Чтоб на турнир поспеть.
Пред королевою стрелки
Склонились до земли.
«Храни Господь тебя, — кричат, —
И много лет пошли».
…………………….
……………… Генрих произнес. —
И тех я видеть рад,
Что королеву поддержать
Сегодня захотят.
Иди сюда, сэр Ричард Ли,
Твой славен гордый род,
Я точно знаю, что в тебе
Гавейна кровь течет».
А королева позвала
Епископа тотчас:
«Милорд, я на моих стрелков
Прошу поставить вас».
«Ну нет, — епископ отвечал, —
Клянусь Святым Крестом,
Коль выбирать я вправе сам,
Я буду с королем».
Воскликнул Локсли: «Эй, отец,
Побьемся об заклад?»
Сказал епископ: «Сотен пять
Поставить буду рад».
«Вот и мои пятьсот монет», —
Промолвил Робин Гуд:
Ведь он-то знал, к кому из них
Все денежки уйдут.
Готовы лучники; они
Стоят по трое в ряд.
«Эй, вальдшнеп, глаз побереги!» —
Красавицы кричат.
Король сказал: «Лишь одного
Сегодня ждет успех».
Подумал Локсли: «Государь
Получит меньше всех».
Он взял отменную стрелу
И наложил на лук,
…………………..
…………………….
Нас Робин обманул!
Ох, знай я, кто передо мной,
Я б спорить не рискнул».
Епископ молвил: «Как-то раз
Изгой схватил меня
И мессу вынудил служить
В лесу, средь бела дня.
Меня он к дубу привязал
И всех людей моих,
Заставил денег дать взаймы
И не вернул мне их».
«И что с того? — сказал стрелок. —
Обедне был я рад,
И половину сей же миг
Тебе отдам назад».
«Вот это щедрость, ей-же-ей, —
Епископ отвечал. —
Ведь ты заплатишь из того,
Что сам же и украл».
Король сказал: «Простим ему,
Он удалой стрелок.
Пусть золото берет себе
И прячет в кошелек.
А если он оставит лес
И жить придет ко мне,
Я буду рад, ведь Робин Гуд
Любим во всей стране». —
«Хоть дайте золота мешок,
Не брошу я друзей,
В лесу зеленом я умру,
В тени густых ветвей.
Вам отыскать других стрелков,
Надеюсь, повезет,
А королеве я готов
Служить, как позовет».
версия вторая[391]
Стрелок Робин Гуд был силен и удал,
Немного на свете таких,
Немного на свете таких.
И Робину ровни никто не видал,
Он так был отважен и лих,
Он так был отважен и лих.
И, кто бы сравниться как лучник с ним мог,
Доселе на свет не рожден.
Был Робин первейший на свете стрелок,
И Скарлет был ловок, и Джон.
Немало пограбили в прежние дни
Друзья в королевских лесах,
И золота много добыли они,
Внушая всем путникам страх.
У слуг государя смельчак Робин Гуд
Отнял преизрядно деньжат.
Стрелки королеве подарок везут,
В мешке золотые лежат.
«Коль Бог мне дозволит прожить еще год, —
Она удальцу говорит, —
Тебе я добром отплачу в свой черед,
Не будешь ты мною забыт».
И Робин склонился пред ней до земли,
А после все вместе опять
В родную дубраву изгои ушли,
Где весело летом гулять.
«Друзья удалые, скорее сюда,
Скорее сходитесь на зов».
Услышав рожок, собралась, как всегда,
Ватага лихих молодцов.
«А ну-ка, явите свое мастерство,
Сыщите-ка в чаще лесной
Оленя побольше; изжарим его —
Хозяин вернулся домой».
Меж тем состязанья стрелков повелел
В столице король учинить,
Чтоб там потягались, кто ловок и смел;
Супруга решила схитрить.
Пажа отослала она поскорей
Стрелка удалого искать —
На севере жил он, под сенью ветвей[392],
Как вам доводилось читать.
Паж в Ноттингем прибыл, не медля в пути,
Устроился там на ночлег
И в городе начал расспросы вести:
Мол, нужен один человек…
Когда ж он тропою прошел наконец
В ту глушь, где стрелок обитал,
Увидев его, поклонился гонец
И вести ему передал.
«Моя госпожа при дворе тебя ждет,
Кольцо посылает в залог».
И вот на турнир, что король задает,
Сбирается вольный стрелок.
Друзья отправляются в путь поскорей
В плащах дорогого сукна.
Ведь ждет королева отважных гостей,
На них уповает она.
Отказу ни в чем по приезде им нет —
Таков королевин приказ.
О том, как сполна был исполнен обет,
Теперь поведу я рассказ.
Турнир посмотреть поспешает монарх
На поле, средь пэров своих,
И Робин, отринув сомненья и страх,
Ведет молодцов удалых.
Черту на земле провести для стрелков
Слуге государь повелел.
У Робина тут же ответ был готов,
Как водится, боек и смел.
«Не нужно мишени, милорд, выставлять
Ни мне, ни моим молодцам.
И в солнце и в месяц готовы стрелять,
Здесь равных не сыщется нам».
Тогда королева промолвила так:
«Назначьте награду, мой муж». —
«Я лучшему дам триста бочек вина
И столько же пива к тому ж.
И туш дам оленьих — три сотни всего,
И сан мой порукою в том».
Тут Робин шепнул развеселым друзьям:
«Клянусь я, мы приз заберем».
Все лучники живо на поле идут,
И вот уж поет тетива.
Стреляет небрежно пока Робин Гуд:
На прочих, мол, гляну сперва.
Кричит королева баронам: «Друзья!
Спасибо, что нынче пришли!
Меня поддержать умоляю вас я;
Пожалуйте, сэр Роберт Ли».
Поставить на пришлых хотя бы чуть-чуть
Епископа просит она,
Но тот говорит, отказавшись рискнуть:
«Победа другим суждена».
«Что выложить на кон готов ты за них?» —
Воскликнул веселый стрелок.
«Да сколько найду в кошельке золотых!»
Виль хмыкнул: «Немал кошелек».
Епископ ответил: «Легко против вас
Поставлю я сотню монет».
«Ручаюсь, ты их потеряешь сейчас», —
Сказал ему Робин в ответ.
Торопятся гости к черте подойти —
Их очередь нынче пришла.
Вот Робин стреляет, не целясь почти,
И гляньте — в мишени стрела.
И Клифтон за ним, зазвенев тетивой,
Попал прямо в ивовый прут.
Сын мельника — тоже стрелок удалой,
Почти как лихой Робин Гуд.
С друзьями тот всех одолел без труда
И выиграл честно турнир.
И, встав, королева сказала тогда:
«Молю я, простите их, сир!»
Ответил супруге король: «Сорок дней
Преград им не стану чинить.
И каждый из них, как любой из гостей,
Хоть нынче же волен отбыть».
«Я рада тебе, удалой Робин Гуд», —
С улыбкою та говорит.
Король восклицает: «Мне уши не лгут?
Я слышал, что Робин убит».
Епископ спросил: «Это вправду ли он?
Неужто пожаловал сам?
Раз мессу, обманом к нему завлечен,
Служил я его молодцам».
«В уплату готов, — ему Робин в ответ, —
Тебе половину отдать».
Но Маленький Джон говорит: «Ну уж нет,
Ты выигрыш лучше не трать».
Стрелок был сполна государем прощен
И с ним вся ватага тотчас.
И Робин с тех пор, и Виль Скарлет, и Джон
Известны любому из нас.
О меткости их по сю пору поют,
И слава им всем, и почет.
Стал графом в тот день удалой Робин Гуд,
И память о нем не умрет.
Немало историй сложили о них.
Был каждый и лих, и силен,
Вовеки стрелков не рождалось таких,
Как Робин, Виль Скарлет и Джон.
КАК РОБИН ГУД РЫБАЧИЛ[393]
Когда так зелен летний лес,
А тень свежа и широка,
Я песню вам спою, друзья,
Про Робин Гуда — смельчака.
«Поет в дубраве соловей,
Бегут олени через лог,
Но надоело мне у нас, —
Промолвил удалой стрелок. —
Рыбак богаче, чем купец,
Ему легко разбогатеть.
Отправлюсь в Скарборо теперь
И выйду в море ставить сеть».
Окликнул Робин молодцов,
Сидевших с ним в тени лесной,
И за полгода заплатил
Им всем монетой золотой.
«А коль соскучитесь по мне
Иль опустеют кошели,
Ищите в Скарборо меня,
Там назовусь я Саймон Ли».
Оставил он любимый лес,
Где так охота весела,
И поселился у вдовы —
На берегу она жила.
«Мой друг, откуда ты пришел?»
В ответ промолвил Робин Гуд:
«Явился я издалека,
И Саймон Ли меня зовут». —
«Коль ты зовешься Саймон Ли,
Тем паче мне ты будешь мил»[394].
Учтиво поклонился он
И даму поблагодарил.
«Тебя возьму я рыбаком
И жалованье положу». —
«Клянусь, — воскликнул Робин Гуд, —
Я вам три года прослужу». —
«Корабль есть добрый у меня,
Не хуже он, чем у других.
На нем хватает якорей,
Веревок, парусов тугих,
А также вёсел и снастей;
И он устойчив на волне».
Ответил Саймон: «Коли так,
С работой справлюсь я вполне».
Поплыли с песней моряки
Прочь от родимых берегов.
Они направились туда,
Где их обычно ждал улов,
И там рыбалкой занялись.
Проходит день, за ним другой,
Все тащат рыбу из воды,
А Саймон Ли — крючок пустой.
«Негоден в деле новичок, —
Тут зароптали рыбаки. —
Он не получит ничего,
Нам с ним делиться не с руки».
Спросил сурово капитан:
«Зачем явился ты, осёл?
Мне жаль несчастную вдову,
Ее ты здорово подвел».
Так и рыбачили три дня,
Потом решили плыть домой.
Тут Саймон стрелы чистить стал
И проверять свой лук тугой.
«Эх, оказаться бы в лесу
Среди товарищей лихих!
Меня ругают рыбаки,
А там я был бы лучше их.
Эй, — молвил Саймон, — веселей!
Слезами не избыть беду.
Коль в Пломптон-парк вернусь опять,
То в море больше не пойду».
У моряков улов хорош,
Трюм свежей рыбою набит.
«Как видно, я плохой рыбак!» —
С тоскою Саймон говорит.
Они подняли якоря,
Был день безоблачен и тих,
Но следом вдруг корабль поплыл —
Пираты увидали их.
«О горе! — крикнул капитан. —
Боюсь, что нынче нас побьют.
Мы потеряем весь улов,
Напрасным был тяжелый труд!
Но это только полбеды,
Ведь не вернемся мы назад:
Французы нас захватят в плен
И никого не пощадят».
На люк взобрался Саймон Ли —
Одной ногой там встал едва.
«Эх, триста фунтов я б отдал,
Чтоб подо мной росла трава! —
Воскликнул Саймон. — Капитан!
Прошу, не бойся ничего.
Коль лук дадут мне, я из них
Не пощажу ни одного». —
«А ну-ка придержи язык,
Ты только чваниться мастак!
Тебя я сброшу с корабля,
Ты лишний груз, дурной моряк!» —
«Эй, к мачте привяжи меня, —
Велел отважный Саймон Ли, —
Подай мой лук, и я клянусь:
Французам не видать земли».
Привязан к мачте, он стоит,
Под ним кипит зеленый вал.
Ему подносят лук тугой,
Чтоб он врагов перестрелял.
«В кого мне целить, капитан?
Кого разить, скорей ответь!» —
«Бей, лодырь, в кормчего сперва,
Пиратов нечего жалеть».
В дугу согнулся длинный лук,
Слетела с тетивы стрела
И, отыскав кратчайший путь,
Французу в сердце вмиг вошла.
Пират свалился в люк, и бой
Был для него окончен враз.
Товарищ тело подхватил
И за борт кинул сей же час,
А сам к штурвалу живо встал
И начал править кораблем.
Промолвил Саймон: «Я клянусь,
Что в ад пойдете вы вдвоем».
Он натянул свой верный лук,
Слетела с тетивы стрела
И, отыскав кратчайший путь,
Пирату в сердце вмиг вошла.
Пират свалился в люк, и бой
Был для него окончен враз.
Товарищ тело подхватил
И за борт кинул сей же час.
Корабль мотало по волнам:
Никто не смел к штурвалу встать.
И были рады рыбаки,
Что стал противник отставать.
Промолвил Саймон: «Капитан,
Я дважды выстрелил за вас,
Теперь, дай Боже, за себя
Я это сделаю не раз». —
«Господь тебя благослови,
Ты вправду лучник удалой,
Большою силой одарен
И благородною душой.
Я разделю с тобой улов
И рыбу лучшую отдам.
Ты ловок так, что я твоим
Не позавидую врагам». —
«В моем колчане тридцать стрел,
Их все отправлю я в полет.
Они вонзятся точно в цель,
И ни одна не подведет.
Меня скорее отвяжи, —
Велел отважный Саймон Ли, —
Да меч мне дай, и я клянусь:
Французам не видать земли».
К врагам подплыли рыбаки
И храбро бросились на них,
И на пиратском корабле
Осталось трое лишь живых.
А после Саймон осмотрел
Всё судно с лампою в руке,
Двенадцать сотен золотых
Нашел он в крепком сундуке.
«Эй, капитан, — промолвил он, —
Удачный день у нас, ей-ей.
Как нам добычу разделить,
Прошу, ответь мне поскорей».
«Клянусь, — ответил капитан, —
Тут, Саймон, как ни посмотри:
Раз это судно ты добыл,
Теперь себе его бери». —
«Моей почтенной госпоже
Я половину отдаю,
А половину морякам:
Я с ними рядом был в бою.
И если, милостью Христа,
На берег я живой сойду,
То в честь спасенья, видит Бог,
В Уитби[395] церковь возведу.
Покуда жив я, до тех пор
Священник будет там служить[396].
И никогда уж Робин Гуд
Не станет в море выходить!»
ДЖОННИ КОК[397]
Пятнадцать лесничих отправились в Брейд[398],
Они не свернут назад.
Они поклялись Джонни Кока убить —
Их душам дорога в ад!
Но Джонни Кок проведал о том —
Ох, был молодец умен.
Алое скинув, зеленый плащ
Набросил на плечи он.
Джонни шел по полям и лесам —
В горы лежал его путь —
И по дороге прилег у ручья
В тени ветвей отдохнуть.
Враги неслись по полям и лесам,
Боясь со следа сойти,
И старый паломник — ох, на беду! —
Попался им на пути.
«Что видел ты нынче, паломник, ответь?» —
«Открою вам не тая:
Прекрасный юноша, сын вдовы,
Лежит на траве у ручья».
………………...
Он на приволье поднес к губам
Гулкий резной рожок,
И услыхала погоня в тиши,
Как затрубил Джонни Кок.
Пятнадцать лесничих тотчас поклялись,
Что нет никого, кто бы мог
Так же, как Джонни, громко трубить
В звонкий охотничий рог.
Враги неслись по полям и лесам,
В горы лежал их путь.
И вот они добрались туда,
Где Джонни лег отдохнуть.
Спящего тут же один из них
Ранил в лицо стрелой.
…………………………..
Ты поступил со мной!
Поверь, лесничий, — и лютый волк,
Столкнувшись вот так со мной,
Сперва бы лапу макнул в ручей
И брызнул в лицо водой,
И, если б меня разбудить не смог,
Прошел бы себе стороной.
Теперь не дрогни, моя рука,
И храбрость не измени.
Коль стрелы есть, то свершится месть —
Звени, тетива, звени!»
Пятнадцать стрел он пустил во врагов,
Спасенья не было им.
Четырнадцать мертвыми там легли,
Последний ушел хромым.
…………. птица, лети на мое окно —
Туда, где вьется лоза.
Пускай моя мать придет сюда
И мне закроет глаза».