Отец Тук лукаво улыбнулся.
— Нет, сэр рыцарь, — сказал он, — тут нет никакой ошибки. Мой господин — Робин Гуд, а замок его — в Бернисдэльском лесу.
— Я слыхал это славное имя, — спокойно ответил рыцарь. — Я охотно сверну с дороги, чтобы увидеть, правду ли говорит молва о вашем господине, хотя я и думал обедать в Донкастере или Блейтсе.
Он послушно повернул коня и последовал за стрелками. Так молча и ехал, не глядя по сторонам, пока Скателок с отцом Туком вели его коня под уздцы к Бернисдэльским пещерам.
Скателок шёл нахмурившись, потому что никак не мог взять в толк, зачем нужна Робину такая жалкая добыча, а отец Тук то и дело поддразнивал неопытного стрелка.
Робин Гуд вышел гостю навстречу.
— Привет тебе, рыцарь! — воскликнул он. — Наш охотничий стол накрыт, и мы рады всякому, кого посылает нам случай. Мои молодцы проголодались так, что готовы жевать тетиву своих луков. Задайте же корма коню, ребята, и скорее за стол. Сэр рыцарь, ты сядешь здесь, у огня, чтобы поскорее просохла кольчуга, не то ржавчина сгложет её прежде, чем изрубят вражьи мечи.
Низкие козлы покрыты были уже длинными дубовыми досками, которые прогибались под тяжестью жареных уток, рыбы, пирогов, эля и заморского вина.
Три десятка молодцов в зелёных кафтанах уселись за стол и так дружно принялись работать челюстями, как будто отродясь ничего не ели.
И каждый с усмешкой следил за тем, как старательно потчует Робин долгожданного гостя. Потому что таков был обычаи у лесных охотников: сперва накормить знатного путника до отвала, а потом облупить, как яичко. Только Билль Белоручка сидел в дальнем конце стола и хмурился, не спуская с рыцаря глаз, да Скателок неодобрительно посматривал то на отца Тука, то на Робина: ему жаль было злосчастного гостя.
Весёлый стрелок не спросил у рыцаря ни имени, ни цели его пути.
— Нынче дичь в лесах хороша и рыбы много в прудах. Нет страны краше старой Шотландии, нет в Шотландии леса, что поспорил бы с Шервудом и Бернисдэлем.
Так приговаривал Робин. И молодцы ухмылялись и переглядывались друг с дружкой, потому что изо дня в день весёлый стрелок повторял эти слова рыцарям и монахам, а те от страху давились куском жирной дичины и никак не могли донести до рта кубок тёмного эля, не расплескав его дрожащей рукой.
Наконец гость окончил обед и утёр рот рукой. А Робин Гуд, по обычаю вольницы, обратился к нему с учтивым вопросом:
— Хорошо ли поел ты, сэр рыцарь?
На это рыцарь ответил:
— Три недели уже мне не случалось так обедать.
— А не думаешь ли ты, сэр рыцарь, что негоже благородному господину угощаться у стола простого пахаря без приличной расплаты?
Тут стрелки затаили дыхание, с любопытством ожидая ответа. Обычно при этих словах знатные путники менялись в лице: тот затрепещет, как осиновый лист, этот схватится за свою мошну или выхватит из ножен меч.
Но рыцарь не трусил и не вспылил, только смущённо потупил глаза.
— Увы, дорогой мой виллан, мне нечем с тобой поделиться, — с виноватой улыбкой промолвил рыцарь. — Денег у меня так мало, что совестно и предлагать их тебе за гостеприимство.
— Так отвечали мне рыцари и аббаты, начинённые золотом, как скорлупа яйцом, — сказал Робин Гуд. — А ну-ка, Статли, проверь, правду ли говорит наш гость.
Билль Статли отошёл в сторону, где лежало седло рыцаря, пошарил в перемётных сумах.
— Кошели пусты, как гнезда по осени, — доложил он, подкидывая на ладони несколько мелких серебряных монет. — Тут и половины фунта не наберётся.
Робин Гуд пристально посмотрел на гостя. Иссечённая кольчуга и смелый взгляд незнакомца рассказали ему историю рыцаря лучше всяких слов.
— Ты шотландец, сэр рыцарь? — спросил он, и даже Скателок не услышал в его голосе насмешки. — Я побился бы об заклад, что тебя ощипали норманнские вороны.
— Ты угадал, Робин Гуд. Зовут меня сэром Ричардом Ли, мой замок стоит в Вирисдэле. Испокон веков вирисдэльские земли принадлежали моему роду. Сто лет назад мой прадед поднял меч против норманнов, вторгшихся в нашу страну; он бился плечом к плечу вместе со славным Хиревордом. С тех пор мы немало увидели горя. Всё, что есть у меня теперь, — это старый замок моих отцов и клочок земли, который завтра уже будет отнят у меня аббатством святой Марии.
— Скажи же мне, рыцарь, — спросил Робин, наливая вина себе и гостю, — что случилось с твоей землёй? Какое право имеет на неё аббатство?
— Мой сын убил знатного норманна Франсуа Тайбуа. Он убил его в честном бою, на турнире, но родные убитого схватили моего Энгельрика, чтобы сжить его со свету. Я заложил свою землю аббатству святой Марии, чтобы выкупить его. Выкупил, а сын мой бежал. Четыреста фунтов я должен аббату, и, если завтра я их не возвращу ему, он выгонит меня из замка и отберёт землю, потому что завтра истекает срок уплаты.
Летучая мышь, разогнавшись в погоне за невидимой мошкой, впорхнула в пещеру, плеснула крылом у плеча сэра Ричарда Ли, ломаным бесшумным полётом пронеслась над костром и исчезла под тёмным сводом.
Робин Гуд и стрелки долго молча смотрели на рыцаря.
— Четыреста фунтов за землю и замок?
— Сын был мне дороже. Больше никто не хотел ссудить мне денег.
Скателок нагнулся и подбросил охапку дров в костёр.
— Что же ты будешь делать без замка, сэр Ричард? — спросил Робин Гуд.
— Я пойду с крестоносцами в святую землю. Что остаётся мне ещё? Мой Энгельрик скрывается где-то в северных лесах. Вот уже год, как от него нет вестей. Люди Гая Гисборна караулят его по всем дорогам…
Услышав имя Гая Гисборна, Робин Гуд нахмурил густые брови.
— Постой, рыцарь, — перебил он гостя. — Ты назвал имя моего врага. Чем досадил твой сын этому убийце?
— Франсуа Тайбуа был племянником Гая Гисборна. У Гисборна есть все: и деньги, и власть, и дружина…
Рыцарь замолчал, низко опустив голову, неподвижным взглядом уставившись на огонь.
Тут Вилль Белоручка воскликнул:
— Робин, когда мы осадили манор сэра Стефена, сэр Ричард Ли подарил нам для боя тридцать луков с колчанами и двенадцать мечей!
И Робин, забыв приличие, тяжело ударил рыцаря по плечу.
— Рано сдаёшься ты, Ричард Ли! — сказал он. — Крепче держали оружие в руках товарищи славного Хиреворда! Сын твой ещё вернётся, а Гаю Гисборну мы отрубим когти, как норманны рубили их нашим псам, чтобы уберечь свою дичь от вольной охоты. О земле не горюй — мы выкупим её у аббатства. Есть ли у тебя верные поручители, сэр Ричард?
— Покуда я был богат и силён, друзей у меня хватало. А сейчас… кто поручится сейчас за сэра Ричарда Ли? Нет, не осталось у меня на свете друзей, кроме господа бога и пречистой девы Марии.
Робин Гуд весело рассмеялся и прищурил глаза.
— Что ж, сэр рыцарь, лучшей поруки не может быть на земле. Уж кому-кому, а неужто я не поверю непорочной деве Марии? Такой поруки не сыщешь, хоть пройди всю Англию. Ну-ка ты, Скателок, пойди с отцом Туком, отсчитайте сэру Ричарду Ли под поруку святой Марии четыре сотни монет. Да проверьте получше, чтоб не попалось худых, с обрезанным краем. А то, чего доброго, милосердный аббат швырнёт их обратно и скажет, что долг не уплачен.
Но Скателок застыл на месте, разинув рот. Отец Тук подошёл к нему, сгрёб в ладонь бородёнку виллана и щёлкнул его пальцем по лбу.
— Так-то, виллан! Видал, как Робин обдирает прохожих?
— Ай да Робин! А я-то думал, покарай меня святой Вульфстан и Вольфхэд… — проворчал Скателок, почёсывая макушку.
Но вспоминать всех святых было некогда, и он, вскочив, побежал следом за фриаром Туком.
Тень, отбрасываемая светом смоляного факела, запрыгала по стенам пещеры. В дальнем конце пещеры отец Тук остановился перед большим сундуком, передал Скателоку факел и принялся выгребать из сундука золотые.
— Ты считай, рябой, не зевай, — приговаривал отец Тук, а Скателок считал и считал, пока число золотых не перевалило за четыре сотни.
— Ну, теперь хватит, отец Тук. Четыре сотни тут уже есть.
— А тебе что, жалко? — подмигнул монах. — Нам понадобится — мы всегда добудем.
Бросив на разостланный плащ ещё две-три пригоршни, он вскинул тяжёлый свёрток на плечи и пошёл к столу.
— Послушай-ка, Робин, — сказал отец Тук, протягивая деньги гостю, — надо бы нашему рыцарю подарить и сукна на платье.
— Дельно сказано, святой отец! — откликнулся Робин. — Ступай отмерь по три ярда от каждого цвета.
Отец Тук прихватил свой лук, чтобы мерить сукно, и не складная тень его кувырком прокатилась по стенам пещеры.
Стрелок мерил много, а больше того припускал к длине своего лука. От каждого цвета он откроил по куску — малиновый, жёлтый, зелёный, а сверху на них ещё бросил алый, расшитый золотом плащ.
Сэр Ричард Ли смущённо смотрел, как растёт перед ним гора подарков.
— Хорошо бы ему ещё коня, — заметил Билль Статли.
По знаку Робина, он выбежал из пещеры и вернулся тотчас же с вороным жеребцом, который испуганно храпел, упираясь, у входа.
Скателок привстал на носки и шепнул на ухо фриару Туку:
— Там, в сундуке, я видал золотые шпоры.
Отец Тук рассмеялся и таким же шёпотом сообщил Робин Гуду:
— Скателок говорит, что видел и сундуке золотые шпоры.
— Ну, тащи их сюда, — кивнул стрелку Робин Гуд. — А ты, Клем из Клю, проводишь сэра в аббатство: не годится доброму рыцарю отправляться в путь без оруженосца.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
О том, как сэр Ричард Ли возвращал долг аббату
«Ни пяди не увидишь ты! -
Поклялся тут аббат. -
Клянусь спасителем моим,
Что на кресте распят!»
Яркое утреннее солнце поднялось над соломенными крышами города Йорка и заглянуло в узкие окна аббатства святой Марии. Бесчисленные пылинки заплясали в солнечном луче над столом, заваленным свитками пергамента, зазубренными дощечками, и медленным золотым дождём стали сеяться на лиловую рясу аббата, на круглую головку приора и беспокойные руки эконома.