– Том Смит! Ты слышишь меня? – позвал матрос. И сейчас же из темноты донеслось:
– Это ты, что ли, Робин?
– Кто же еще, – отвечал матрос. – Ради всего святого, Том Смит, бросай оружие и сдавайся, иначе всем нам тут конец.
– Кому сдаваться, Робин? Где они, я ничего не вижу! – жалобно прокричал матрос.
– Здесь, – отвечал Робин. – Это наш капитан, и с ним пятьдесят человек с оружием. Уже больше двух часов они неотступно следят за нами. Боцман убит, Уилл Фрай ранен, а меня взяли в плен. Если не сдадитесь, вы пропали.
– А нас пощадят, если мы сдадимся? Спроси их, парень.
– Спрошу, если поклянетесь не оказывать сопротивления и сдаться, – отвечал Робин.
Тут в переговоры вмешался капитан.
– Ты, Смит, знаешь мой голос! – прокричал он. – Если вы прямо сейчас сложите оружие и подчинитесь моим приказам, то останетесь в живых! Это не относится только к Биллу Аткинсу.
– Ради всемогущего Бога, капитан, – в испуге возопил Билл Аткинс, – пощадите меня! Я не сделал ничего худого! Все они виноваты не меньше меня!
Это была ложь: Билл Аткинс, как я уже знал, первым напал на капитана, когда вспыхнул бунт, осы́пал его ругательствами, избил, а затем связал. В ответ капитан сказал, что не ему судить, виновен Аткинс или нет. Он должен сдаться в руки властей, которых здесь представляет губернатор острова, а все остальное зависит от милосердия губернатора. Но для этого необходимо проявить безусловную покорность и добрую волю.
В считаные минуты бунтовщики один за другим сложили оружие, и я отправил трех человек из моего воинства, чтобы они их связали. После этого мы завладели ботом и всем, что в нем находилось. Однако сам я до поры до времени не показывался на глаза бунтовщикам, имея на то особые причины.
Теперь нам предстояло как можно быстрее привести в порядок бот и попытаться завладеть кораблем. Но капитан решил не жалеть времени и побеседовать с нашими пленниками. Живо описав всю низость поступков и обвинив бунтовщиков в постыдном намерении заняться пиратством в водах Карибского моря, он заявил, что их не ждет ничего, кроме нищеты и позора, а возможно, и виселицы.
Все они горько раскаивались и умоляли сохранить им жизнь, но капитан не принял их мольбы и твердо сказал, что не в его воле это решать. Они являются пленниками губернатора острова, который показался им поначалу диким и необитаемым, а на деле густо населен и управляется по английским законам. А законы эти таковы, что губернатор может казнить их всех до единого за бунт и попытку погубить капитана и его товарищей. Несмотря на то что губернатор даровал большинству из них, за исключением Билла Аткинса, помилование, он без колебаний отошлет всех мятежников в Англию, где их дела будут рассмотрены в королевском суде. Аткинс же завтра поутру будет болтаться в петле.
Это была выдумка, но результат оказался именно таким, какого добивался капитан. Билл Аткинс бросился на колени и стал умолять заступиться за него перед губернатором, а остальные заклинали капитана именем Божьим не отсылать их в Англию.
Вот тогда-то я понял, что час нашего избавления пробил.
Нет ничего проще, чем привлечь этих людей на свою сторону и отправиться вместе с ними на захват корабля. Я намеренно отошел подальше и укрылся в самой глубокой тени, чтобы матросы не могли видеть ни моего лица, ни странного одеяния. Предупредив помощника, как ему действовать дальше, я громко позвал капитана, а помощник тотчас подхватил:
– Капитан, сэр! Вас зовет к себе губернатор!
Тот мгновенно отозвался:
– Передайте его превосходительству, что я сейчас же прибуду!
Все эти уловки окончательно убедили матросов, что неподалеку находится правитель острова со своим вооруженным отрядом.
Когда капитан приблизился ко мне, я изложил свои соображения относительно штурма корабля. Он нашел мой план великолепным, и мы решили приступить к его осуществлению с восходом солнца.
Но чтобы обеспечить полный успех, нужно было разделить наших пленников. Пятнице было приказано доставить Аткинса и еще двух отъявленных негодяев в грот, где томились их сообщники, а остальных, не развязывая рук, мы поместили в палатке за оградой, где им предстояло провести ночь.
Утром к ним отправился капитан, чтобы окончательно выяснить, можно ли довериться этим людям. Войдя в палатку, он сразу повел речь о преступлениях, совершенных мятежниками, живо обрисовал их незавидное положение и добавил, что рассчитывать на милосердие властей они могут только в одном случае – если примут участие в возвращении корабля под его командование. Только тогда он будет ходатайствовать перед губернатором о полном прощении для них.
Нетрудно догадаться, что бывшие бунтовщики не стали колебаться ни минуты. Все как один они поклялись в верности капитану и заявили, что готовы на деле доказать ему свою преданность и следовать за ним хоть в огонь, хоть в воду.
Тогда капитан сказал, что передаст их слова губернатору, и если они окажутся правдивыми, прощение им обеспечено.
Вернувшись, он передал мне весь этот разговор и добавил, что, похоже, на помощь моряков можно рассчитывать. Однако я предложил ему снова вернуться в палатку, отобрать пятерых матросов покрепче, а остальным сказать, что больше людей нам не требуется. Все прочие, в том числе и те, которые находятся в заключении в гроте, останутся заложниками и, если случится измена, будут немедленно повешены на берегу. Эта мера должна убедить всех, что с губернатором острова шутить не стоит.
Глава 45Суд губернатора
В маленький отряд, который должен был отправиться на штурм корабля, мы включили капитана, его помощника и пассажира, четырех пленников из числа матросов, прибывших на остров на шлюпке и доказавших свою преданность, а также пятерых из экипажа бота, захваченного минувшей ночью. В заложниках у нас оставались семеро, которых нужно было охранять и кормить. Эту обязанность взяли на себя мы с Пятницей.
Предстояло привести в порядок шлюпку и бот, заново оснастить их и заделать пробоину в днище шлюпки. Только после этого можно было выходить в море.
На подготовку к экспедиции ушло немало сил. Но к вечеру все было готово, и маленькая флотилия из двух суденышек, которой командовал капитан, отчалила от берега под покровом наступившей темноты. Капитан находился на боте, командовать шлюпкой он назначил пассажира. Еще на берегу все члены отряда распределили роли, которые должны были исполнять.
Приближаясь в темноте к кораблю, на котором горел только топовый огонь, капитан велел смышленому матросу по имени Робин еще издали окликнуть вахтенного и сказать, что возвращаются оба судна. Все матросы целы, в том числе и команда шлюпки, которая заблудилась в лесах и потому ее пришлось долго искать.
Робин болтал с вахтенным, выкладывая мнимые подробности поисков, и морочил ему голову до тех пор, пока бот и шлюпка не подошли вплотную к борту корабля. Тем временем из кают поднялись на палубу младший боцман и корабельный плотник. Капитан и его помощник с обезьяньей ловкостью вскарабкались по трапу, не выпуская оружия из рук, и набросились на них. Ударами прикладов боцман и плотник были сбиты с ног.
Преданные нам моряки, поднявшись на корабль, ринулись вперед, хватая и связывая всех, кто спал на батарейной палубе и на шканцах, а Робин бросился задраивать люки, ведущие в кубрик, где находилась бóльшая часть экипажа.
Одновременно к носовой части корабля бесшумно причалила шлюпка. Ее команда, действуя слаженно и быстро, поднялась на бак и задраила люк, ведущий в камбуз, где находились в это время трое бунтовщиков, которые, поняв, что происходит, сразу же сдались.
Как только палуба была очищена, капитан велел помощнику прорваться в кормовую надстройку, где заперся самозваный главарь мятежников, которого кто-то уже успел предупредить. С ним было всего двое матросов и юнга, и когда наши люди с помощью лома открыли дверь, самозванец и его сообщники встретили их залпом из ружей. Пуля перебила руку помощнику капитана, еще двое матросов были ранены, но никто не убит.
Несмотря на рану, штурман успел выстрелить и попал в голову главарю, заставив того умолкнуть навсегда. После этого всякое сопротивление прекратилось. Корабль оказался в нашей власти.
По окончании штурма капитан велел дать семь пушечных выстрелов – это был условный знак, который должен был оповестить меня об успехе. Трудно передать, как счастлив я был слышать их, стоя на берегу в напряженном ожидании в течение нескольких часов.
Только после этого я прилег и мгновенно уснул от усталости и пережитых волнений. Спал я крепко, а разбудил меня новый пушечный выстрел. Я тут же вскочил на ноги и услышал, как кто-то меня зовет: «Господин губернатор! Господин губернатор!»
Это был голос капитана – он стоял на вершине холма, который возвышался над моим убежищем. Не теряя времени, я поднялся к нему, и капитан, заключив меня в объятия и указав на корабль, стоявший у входа в залив, произнес:
– Мой бесценный друг и спаситель! Вот ваш корабль – он принадлежит вам вместе со всем, что на нем есть!
От радости я едва не утратил дар речи. Теперь я знал: избавление наконец-то в наших руках и зависит только от нас. Огромный корабль готов принять меня на борт и доставить туда, куда мне заблагорассудится. От волнения я оперся на руку отважного капитана, чтобы не упасть на землю без чувств.
Заметив мое состояние, капитан извлек из кармана флягу и заставил меня выпить несколько глотков вина, которое он прихватил специально ради такого случая. Живительный напиток привел меня в чувство, но все равно мне пришлось сесть на землю, так как ноги мои ослабели и я еще долго не мог произнести ни слова.
Капитан попытался успокоить меня, но в моей груди бушевал такой вихрь чувств, что в конце концов я разразился рыданиями и лишь спустя какое-то время вновь обрел способность связно говорить.
Теперь и я, в свою очередь, обнял мужественного моряка. С еще не просохшими на глазах слезами я сказал, что считаю его посланцем небес, ибо такая череда чудес, какие совершились в последние дни, не может быть делом рук человеческих. Подобные события – явное свидетельство того, что вселенной правит невидимая рука Провидения, которая посылает помощь терпящим бедствие в самых отдаленных уголках земли.