Наш рассказ о том, как мы бились с волками, прикрывая собой лошадей, вызвал общее порицание; все говорили, что при таких условиях было пятьдесят шансов против одного, что мы все будем растерзаны волками, так как их разъярил именно вид лошадей – их лакомой пищи. Обыкновенно они пугаются первого же выстрела, но тут, будучи страшно голодны и оттого свирепы и ещё видя перед собой так близко лошадей, они забыли об опасности. Но если бы мы не спешились и стреляли, не сходя с лошадей, волки не рассвирепели бы так, ибо, когда они видят на лошади человека, они не смеют считать её своей собственностью, как в тех случаях, когда лошадь бывает одна. Нам говорили ещё, что, если бы мы бросили лошадей на произвол судьбы, волки накинулись бы на них с такой жадностью, что мы успели бы за это время благополучно уйти, тем более что нас было много и все мы имели огнестрельное оружие.
О своём путешествии по Франции я не могу сообщить ничего особенного – ничего, кроме того, о чём уже рассказывали другие путешественники, и притом гораздо интереснее, чем я. Из Тулузы я приехал в Париж, потом, не останавливаясь там долго, дальше, в Кале, и благополучно высадился в Дувре 14 января, совершив своё путешествие в самую суровую и холодную пору года.
Теперь я был у цели и скоро вступил во владение всем своим недавно приобретённым богатством, ибо по квитанциям, привезённым мною с собой, мне уплатили здесь без всяких промедлений.
Моей главной руководительницей и советчицей была здесь добрая старушка, вдова капитана. Она была весьма благодарна мне за присылку денег и не жалела для меня ни трудов, ни забот, а я ей во всём доверял и ни разу не имел повода раскаяться в этом.
Я уже стал подумывать о том, не поручить ли мне ей свои товары и деньги и не отправиться ли обратно в Лиссабон и затем в Бразилию, но всё же решил остаться дома и, если представится возможность, продать свою плантацию.
О последнем я написал в Лиссабон своему старому другу, и тот ответил мне, что продать её – дело нетрудное, но, если я дам ему разрешение действовать от моего имени, он находит более выгодным предложить мою часть имения двум купцам, управлявшим ею теперь вместо прежних опекунов, – людям очень богатым, живущим в Бразилии и знающим настоящую цену моей плантации. Капитан не сомневался, что они охотно купят мою часть и дадут за неё на четыре-пять тысяч больше всякого другого покупателя.
Я признал его доводы вполне убедительными и поручил ему сделать это предложение, а через восемь месяцев вернувшийся из Португалии корабль привёз мне письмо, в котором мой старый друг сообщал, что купцы приняли предложение и поручили своему поверенному в Лиссабоне уплатить мне тридцать три тысячи золотых. Я подписал составленный по всей форме акт о продаже, присланный мне из Лиссабона, и отправил его назад старику, а тот прислал мне чеки на тридцать три тысячи. Помимо этой единовременно уплаченной суммы, покупатели обязались ещё выплачивать капитану по сто мойдоров ежегодно.
Так завершился первый период моей жизни, полной случайностей и приключений, похожей на мозаику, подобранную самим провидением, столь пёструю, какая редко встречается в этом мире.
Читатель подумает, что, достигнув такого благополучия, я уже не стал подвергать себя игре случая; так оно и было бы, если бы обстоятельства пришли мне на помощь, но я привык к бродячей жизни, и у меня не было ни семьи, ни многочисленной родни и даже, несмотря на моё богатство, обширных знакомств. А потому, хоть я и продал своё поместье в Бразилии, я никак не мог выкинуть из головы этой страны, и меня сильно тянуло опять постранствовать по свету, в особенности побывать на своём островке и посмотреть, живут ли там ещё бедные испанцы и как обходятся с ними оставленные мною негодяи-матросы.
Мой истинный друг, вдова капитана, очень меня отговаривала от этого и умела так повлиять на меня, что я почти семь лет прожил безвыездно в Англии. За это время я взял на своё попечение двух племянников. Старшего я воспитал как дворянина и в своей духовной завещал ему известную сумму. Другого я готовил в моряки: через пять лет я снарядил для него хорошее судно и отправил в море; этот самый юноша впоследствии увлёк меня, уже старика, в дальнейшие приключения.
Тем временем я сам до некоторой степени обжился в Англии, так как прежде всего женился – небезвыгодно и вполне удачно во всех отношениях, и от этого брака у меня было трое детей – два сына и одна дочь. Но когда жена моя умерла, а племянник мой с хорошей прибылью возвратился из путешествия в Испанию, склонность моя к скитаниям в чужих краях и его докучливые приставания превозмогли всё; он уговорил меня отправиться с ним на корабле в Ост-Индию в качестве купца, имеющего собственный товар. Это случилось в 1694 году.
Во время этого плавания я посетил свою новую колонию на острове, виделся там с моими преемниками – испанцами и узнал всю историю их жизни и жизни тех негодяев, которых я там оставил. Мне рассказали, как сначала они притесняли бедных испанцев, как они враждовали и затем снова мирились с ними, объединялись и вновь расходились, как испанцы в конце концов вынуждены были прибегнуть к насильственным мерам, как подчинили их себе и как справедливо они обращались с этими негодяями. Эта история была полна столь разнообразных и чудесных приключений, сколь и моя собственная, в особенности в той своей части, где шла речь о сражениях их с караибами, в разное время появлявшимися на острове, а также о всяческих улучшениях, произведённых ими на острове. Тут я узнал также, как пятеро поселенцев совершили нападение на соседний материк и захватили в плен одиннадцать мужчин и пять женщин, от которых к моему прибытию на остров родилось около двадцати малышей.
Я пробыл на острове дней двадцать. Снабдив поселенцев всем необходимым, особенно оружием, порохом, пулями, одеждой, инструментами, я оставил там также двух привезённых мною из Англии работников, а именно: плотника и кузнеца.
Кроме того, считая весь этот остров своей неотъемлемой собственностью, я разбил его землю на участки и поделил их между поселенцами сообразно их желаниям. Устроив всё таким образом, я убедил поселенцев не покидать остров и уехал.
Прибыв в Бразилию, я купил там и отправил поселенцам парусное судно, гружённое различными необходимыми для них вещами. Кроме того, я послал на остров семь женщин, которые могли бы там поступить в услужение или стать жёнами тех, кто захотел бы на них жениться. Что же касается оставшихся на острове англичан, то они сделались честными и трудолюбивыми работниками после того, как их принудили к подчинению и выделили участки в их владение. Я отправил также из Бразилии пять коров, из которых три должны были отелиться, несколько овец и свиней.
Дальнейшие истории о том, как триста караибов, явившись на остров, напали на поселенцев и разорили их плантации, как поселенцы дважды сражались с полчищем дикарей и потерпели сначала поражение, потеряв в схватке одного человека, но затем – после бури, уничтожившей неприятельские пироги, – перебили и уморили голодом всех остальных врагов; как поселенцы вернули себе свои плантации и поныне живут на острове, – всё это вместе с описанием поистине удивительных происшествий и некоторых новых приключений из моей собственной жизни последующих десяти лет, может быть, будет потом рассказано мною особо.
Даниель Дефо (1660–1731) – английский писатель и публицист, автор более 500 книг и статей самой разной тематики.
Потомок фламандских предпринимателей, сын лондонского мясника, Даниель Дефо получил духовное образование, но отказался принимать священный сан и занялся торговлей. Без сомнения, его коммерческий опыт позже нашёл своё отражение на страницах его знаменитого романа.
Бурная история Англии второй половины XVII века с её революциями, переворотами и гражданскими войнами колесом прокатилась по судьбе писателя. Он участвовал в восстаниях и сражениях, писал сатирические статьи и памфлеты. Увы, яркий литературный талант и острый язык сослужили ему плохую службу.
За откровенное вольнодумство Даниель Дефо был приговорён к штрафу, тюремному заключению и к троекратному стоянию у позорного столба. В Ньюгейтской тюрьме он написал «Гимн позорному столбу», и восторженные почитатели его творчества усыпали путь узника к этому столбу цветами и устроили овацию.
После освобождения из заключения, уже в зрелом возрасте, Даниель Дефо написал свой первый роман: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». Эта книга принесла ему мировую славу и стала вершиной его творчества. Позже Дефо написал ещё два романа о Робинзоне: «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» и «Серьёзные размышления Робинзона Крузо». Однако они не получили такой оглушительной известности даже в России, несмотря на то что в одном из романов автор отправил главного героя путешествовать по Сибири.
В истории мировой литературы Даниель Дефо остался именно как автор «Жизни и удивительных приключений Робинзона Крузо» – великолепного произведения, утверждающего несокрушимость человеческого духа и разума.
Владимир Михайлович Канивец (р. 1957 г.) – профессиональный художник-график и иллюстратор из Санкт-Петербурга. Читателям хорошо известны его работы к произведениям детской мировой классики. Владимир Михайлович создал иллюстрации к стихам и сказкам Корнея Чуковского, стихотворениям Владимира Маяковского, рассказам Виктора Драгунского и Николая Носова, сказкам и рассказам Джанни Родари, сказкам Редьярда Киплинга и многим другим книгам. С творчеством художника хорошо знакомы более 4,5 миллиона юных читателей в нашей стране, и с каждой новой книгой их становится всё больше.