— Вы были любовницей Хоннегера-старшего?
— И старшего, и младшего, — раздался чей-то голос.
Эту реплику зал встретил хохотом.
— Неправда! — крикнула она. — О, это ужасно! Выслушивать подобные оскорбления!
— Ида Хоннегер, девятнадцать лет, студентка.
— Что вы изучали?
— Право.
— Что вы можете сказать об остальных подсудимых?
— Я их мало знаю. Бирон был неплохим человеком, Анри Бельтер сказал, что не стрелял, и я ему верю. — Она всхлипнула. — Мой отец и брат тоже не были злодеями. Раньше родители очень бедствовали. Богатство пришло внезапно и вскружило им голову. Во всем виноват этот человек — Леврен. Это он подсунул отцу Ницше, и тот вообразил себя сверхчеловеком. Это он подсказал ему безумный план завоевания планеты. Он способен на все! О, как я его ненавижу! — девушка разрыдалась.
— Садитесь, мадемуазель, — негромко сказал дядя. — Мы посовещаемся, но вам опасаться нечего. Для нас вы скорее свидетельница, чем обвиняемая.
Мы удалились за занавес. Обсуждение было долгим. Луи и крестьяне настаивали на суровых мерах. Мишель, мой дядя, кюре и я стояли за более мягкое наказание. Людей было мало, большинство обвиняемых просто следовали за своими главарями. В конечном счете мы пришли к согласию. Обвиняемых ввели, и дядя прочел приговор.
— Жюль Леврен! Вы признаны виновным в предумышленном убийстве, грабеже и насилии. Вас приговорили к смертной казни через повешение. Приговор должен быть приведен в исполнение немедленно.
Бандит не выдал своих чувств, только смертельно побледнел.
— Анри Бельтер! Вы ничего не сделали во вред обществу и признаны невиновным, но поскольку ничего не сделали для того, чтобы нас предупредить, вы лишаетесь избирательных прав до тех пор, пока не искупите свою вину.
— Да.
Ида Хоннегер признается также невиновной.
— Маделина Дюшер! За вами не установлено никаких проступков, за исключением сомнительной нравственности и, скажем, сентиментальных привязанностей, — в зале снова послышались смешки, — к главным преступникам… Вы лишаетесь избирательных прав. Будете работать на кухне.
Все остальные приговариваются к принудительным работам сроком на пять земных лет. Вы можете сократить его примерным трудом и поведением. Трибунал лишает вас пожизненно всех политических прав; они могут быть возвращены лишь тому, кто это заслужит героическим подвигом во имя общества.
Осужденные радостно загомонили: они опасались более тяжкого наказания.
— Спасибо, ребята! — крикнул Бирон. — Вы просто молодцы!
— Заседание окончено. Уведите осужденных!
Кюре подошел к Леврену, который захотел исповедаться. Зрители разошлись. Я спрыгнул с помоста и подошел к Бельтеру. Юноша утешал Иду.
— Где вы будете жить? — спросил я у них. — Дюшер придется спать при кухне, хочет она этого или нет, а с вами дело другое. Возвращаться в наполовину разрушенный замок, куда могут прилетать гидры, просто безумие. Здесь тоже много разрушений, и люди живут тесно. Кроме того, вам нужно подыскать работу. Теперь праздность запрещена законом.
— А где он написан, этот закон?
— К сожалению, кодекс еще не составлен. У нас есть только разрозненные тексты и постановления Совета. Кстати, вы же были юристкой?
— Я заканчивала второй курс.
— Вот и для вас нашлось дело. Вы займетесь нашим кодексом. Я поговорю об этом в Совете. А вас, Бельтер, я возьму к себе в Министерство геологии.
К нам подошел Мишель.
— Если ты собираешься сманить Бельтера, то ты опоздал. Мы уже договорились, — сказал я.
— Тем хуже для меня. Тогда я договорюсь с сестрой. Астрономия подождет. Кстати, они с Менаром хотят вечером познакомить нас со своей теорией катастрофы.
Я взглянул на небо. Гелиос стоял высоко.
— Ну, до вечера не близко. Послушай, Мишель, если эта девушка поселится с твоей сестрой, это не очень Мартину стеснит?
— А вот и Мартина. Можешь спросить у нее самой.
— Сделай это для меня. Боюсь я твоей сестры-звездочета!
— Ну, ты не прав. Она очень хорошо относится к тебе.
— Откуда ты знаешь?
— От нее!
Он рассмеялся и отошел.
Глава VIIIОрганизация
После полудня в школьном зале состоялось заседание Академии наук Теллуса. Докладчиком был Менар. Он поднялся на кафедру.
— Я хочу изложить результаты своих расчетов и и наблюдений. Как вы уже знаете, мы оказались на другой планете — будем называть ее Теллус. Ее окружность по экватору составляет примерно пятьдесят тысяч километров; сила тяготения на поверхности — около девяти десятых земного. У Теллуса есть три спутника; расстояние до них вычислено мною пока очень приблизительно. Я назвал их Феб, Селена и Артемида. Сначала я полагал, что наша планетная система принадлежит к числу систем с двумя солнцами. Но я ошибся. В действительности Соль, маленькое красное солнце, — всего лишь очень большая, еще не остывшая планета на внешней от нас орбите. Несмотря на то, что у Соля оказалось одиннадцать спутников, кроме него есть и другие планеты. Все они вращаются вокруг Гелиоса, а не вокруг Соля. Сейчас период противостояния: когда заходит Гелиос, восходит Соль. Но через некоторое время, примерно через четверть теллусийского года, начнется период, когда мы будем одновременно видеть два светила, потом только одно, а иногда — ни одного.
А сейчас я изложу вам более или менее разумную гипотезу катастрофы. Мысль о ней пришла мне в голову сразу после того, как мы оказались на этой планете.
Вы, несомненно, знаете, что некоторые астрономы рассматривают нашу Вселенную как своего рода сверхсфероид. Такой сфероид парит в сверхпространстве, которое мы можем представить лишь очень смутно. Согласно моей гипотезе, в сверхпространстве существует множество гипосфер — вселенных, плавающих в нем, как, скажем, могло бы летать в этом зале множество детских воздушных шаров. Возьмем два таких шара. Один — это наша Галактика, и там — наша солнечная система, затерянная где-то в ее необъятности. Второй — это галактика, в которой заключен Теллус. По неизвестным причинам две галактики соприкоснулись. Произошло частичное взаимопроникновение двух миров, во время которого Земля и Теллус очутились в одном месте, где взаимодействовали два пространства-времени! По неизвестным причинам кусок Земли был переброшен в иную галактику: возможно, что и Теллус потерял при этой встрече часть своей массы, и тогда наши земляки, должно быть, охотятся сейчас на гидр где-нибудь в долине Роны. Ясно только, что обе галактики двигались почти с одинаковой скоростью и в одном направлении и что скорости обращения Земли и Теллуса на орбитах также почти совпали, ибо иначе мы с вами вряд ли смогли бы уцелеть. Этим же объясняется и тот факт, что межпланетная экспедиция, в которой участвовал кузен присутствующего здесь Жана Бурна, отметила признаки катастрофы вблизи Нептуна, но обогнала ее и успела вернуться на Землю. Возможно, что некоторые дальние планеты нашей солнечной системы тоже «вылетели» в другую вселенную.
Возможно также, что правы Мартина и Мишель, которые полагают, что мы на планете нашей Галактики, с которой соприкоснулись в результате того, что произошла складка в пространстве. В таком случае мы оказались на другом краю нашей Галактики. Будем надеяться, что наблюдения разрешат этот спор.
Тех, кто интересуется математической стороной изложенной теории, прошу обращаться ко мне.
Менар сошел с кафедры и через минуту уже горячо спорил о чем-то с Мартиной, Мишелем и моим дядей. Я было приблизился, но, услышав о массах, орбитах и прочих сложных вещах, поспешно отступил. Тут же меня отвел в сторону Луи.
— Послушай, теория Менара, конечно, очень интересна, но с практической точки зрения она ничего не дает. Ясно, что нам суждено жить на этой планете. Дел еще непочатый край! Ты в прошлый раз говорил об угле. Он что, тоже перелетел сюда?
— Возможно. Я даже буду удивлен, если после всей этой встряски на поверхность не выскочил какой-нибудь стефанийский или вестфалийский пласт. Что ты смотришь? Это просто названия пластов, которые встречались в этом районе. Но должен тебя предупредить: ничего хорошего не жди! Несколько прослоек толщиной от пяти до тридцати сантиметров, и уголь очень тощий.
— И то неплохо! Главное, чтобы завод дал электричество. Ты ведь знаешь, на изготовление ракет мы истратили почти все топливные резервы.
Последующие дни прошли в сплошной деловой горячке. Совет принял целый ряд оборонительных мер. Вокруг деревни мы оборудовали шесть сторожевых постов с герметическими укрытиями; каждый из них на случай осады был снабжен всем необходимым и связан примитивной телефонной линией с центральным постом. Едва заметив гидр, наблюдатели должны были поднимать тревогу. Мы усовершенствовали ракеты и создали настоящую противовоздушную артиллерию. При первом же налете она вполне себя оправдала: из полусотни гидр было сбито штук тридцать.
Однажды утром мы с Бельтером и двумя вооруженными бойцами отправились разыскивать уголь. Как я и предполагал, большинство пластов едва достигало в толщину пятнадцати сантиметров и лишь один — пятидесяти пяти.
— Не завидую шахтерам, — сказал я. — Придется им повозиться.
Воспользовавшись своим правом министра полезных ископаемых, я мобилизовал тридцать человек на разработку путей, которые некогда шли к ближайшей железнодорожной станции. Потом мы сняли одну колею — с ветки от завода к глиняному карьеру, откуда на завод поступало сырье. Благодаря открытию Муассака и Уилсона с 1964 года алюминий добывали уже не только из боксита, но и непосредственно из глины.
Разумеется, Этранж протестовал:
— Как же я доставлю сырье на завод?
— Во-первых, я оставляю вам один путь из двух; во-вторых, такое количество алюминия понадобится нам не скоро; в-третьих, ваш завод все равно не сможет работать без угля; в-четвертых, когда я отыщу руду, мы начнем выплавлять железо, его хватит на все. А пока соберите железный лом и переплавьте на рельсы.