Берта вздрогнула, услышав последние слова дядюшки Симона.
— Мы тоже так считаем. Однако нам пора уходить, — заторопилась она. — Иначе мы можем остаться без новых квартир. Там, наверное, уже началась раздача.
Она направилась к выходу. Друзья облегченно вздохнули и последовали за ней.
— Да веди себя благоразумнее, — проворчал дядюшка Симон. — Что-то не нравится мне твое настроение. Помни, о чем я тебе говорил.
— Я обязательно запомню, — бросила ему на прощание Берта уже из-за двери.
— Как ты все это терпишь? — удивился Максвелл, когда они вышли на улицу.
— Он мой дядя. Когда-то он носил меня на руках. И потом, у меня больше никого не осталось из родных. Да я уже давно привыкла к его философии.
— Ну, и куда же мы теперь направляемся? — спросил мясник Томас Брэд.
— В храм, — решительно сказала Берта. — Там наши знакомые, соседи. Мы тоже должны быть там. Мы должны защищать свои дома, а не трусливо прятаться. Иначе они будут делать с нами все, что захотят.
На удивление всем, желтый фургон стоял на месте.
— А кому он нужен, такой старенький, — улыбнулась Берта.
— Ну, полиция как раз была бы не против сейчас его заполучить, — сказал аптекарь Сэм.
— Только вместе с нами, — добавил Марено.
— А действительно, как мы на нем поедем по городу? — встревожился Максвелл.
— Ну, с таким водителем, как Марено, мы можем в нем самого президента возить, — улыбнулась Берта.
Марено смущенно опустил голову.
Когда Льюис зашла в полицейский участок, инспектор Джонсон уже проводил инструктаж с полицейскими района по поводу борьбы с повстанцами.
Льюис прошла вперед и села рядом с Питером Джилмером.
— Прежде всего помните, что это не просто бездомные люди, а террористы, готовые на все. На экране вы сейчас увидите места возможного расположения повстанцев и групп сопротивления. Если вы кого-нибудь опознаете, немедленно приступайте к действию. В выборе средств я вас не ограничиваю, и это не только мой приказ.
Джонсон включил компьютер. На экране появился район Кадиллак-Хайц.
— Льюис, я думаю, тебе это будет интересно. Знаешь, что они сделали с Мэрфи? — спросил Питер шепотом.
Льюис пожала плечами.
— Вжик-вжик — и все, — сообщил Питер и покрутил пальцем у виска, объясняя, что именно он имел в виду, говоря о Мэрфи.
В коридоре послышались тяжелые шаги.
Джонсон замолк. Все полицейские повернули головы к открывающейся двери.
Вошел Мэрфи. Льюис подбежала к нему.
— Мэрфи! Ты ничего не хочешь мне сказать? С тобой все в порядке? — тихо спросила она.
Мэрфи молчал. Он смотрел на экран. В его электронном мозгу немедленно включилось воспроизведение, и он увидел храм и маленькую девочку, стоящую у двери.
Он подошел к ЭВМ и подключился к ней.
Сейчас же на экране, сменяя друг друга, замелькали лица мужчин, женщин, стариков — жителей района Кадиллак-Хайц.
— Список возможных участников групп сопротивления, — прочитала Льюис надпись на экране.
Мысли Мэрфи вихрем носились по замкнутому кругу. Он не осмеливался сказать правду — это значит следовало бы публично обвинить инспектора полицейского управления Джонсона в лжи. Его охватило тупое отчаяние. Резко повернувшись, он вышел, и такими же тяжелыми шагами быстро пошел по коридору.
Льюис побежала следом, едва поспевая за ним.
— Эй, Льюис! Возьми бронежилет! — крикнул ей вдогонку Питер.
— Не стоит, у меня выходной, — ответила она. Мэрфи, ни слова не говоря, подошел к полицейской машине и сел в нее. Льюис устроилась рядом.
— Но мне-то ты можешь объяснить, что с тобой случилось, что происходит?
— У тебя есть семья? — спросил Мэрфи.
— Разве ты забыл об этом? — удивилась она вопросу. — Брат живет в Питсбурге. Тот, что звонит только тогда, когда открыткой напомнишь ему об этом.
Робот молчал.
Льюис дотронулась до его руки:
— Я же вижу, чувствую, что что-то происходит. У тебя все в порядке?
— Спасибо, Энн. Ты слишком добра ко мне. Да, конечно, я прекрасно себя чувствую.
Плашер, развалившись в кресле, попивал виски.
Судьба, как никогда, была к нему в последнее время благосклонна. Он заработал на наркотиках огромные деньги, и теперь надо было решить, во что их вложить.
Плашер давно мечтал о красивой, шикарной загородной вилле где-нибудь на берегу моря, о собственной яхте, на которой можно было бы летом каждый месяц отправляться на пару деньков на какой-нибудь необитаемый островок.
Пора вылезать из этой грязи и заняться наконец чистым бизнесом. Что-то подсказывало Плашеру, что уже надо остановиться, бросить этот город и эту страну, уехать куда-нибудь, где его никто не знает.
Еще ему необходимо было подыскать себе женщину, которая была бы верной ему, как собака, и на которую бы заглядывались мужчины.
При мысли о женщинах Плашер окунулся в легкую, уже хорошо знакомую ему грусть. Прошло немало лет, а он до сих пор хранил в душе память о молоденькой длинноволосой девушке, которая незаметно для самого Плашера стала для него идеалом женской красоты. О девушке, которую он видел только раз в жизни, и которой уже давно не было в живых.
Плашеру тогда едва исполнилось девятнадцать лет.
Ввалившись с напарниками в небольшой бар, который находился на самой окраине Кадиллак-Хайца, она заказали виски. С криками, хохотом направились к ближайшему столику. Несколько посетителей, которые в это время находились в баре, бросали на них недовольные взгляды, но сделать замечание никто не осмеливался.
Когда они уже собирались уходить, молодой бармен подошел к Плашеру и положил ему руку на плечо.
— Вы забыли рассчитаться.
Плашер резко повернулся и крепко сжал руку бармена.
— Запомни, парень, я никогда ничего не забываю. Ты понял меня?
Бармен молчал.
— Ты понял меня, я спрашиваю? — взбесился Плашер, от виски у него кружилась голова.
Их тут же окружила вся компания.
— Сейчас он все поймет! — закричал бритоголовый
Стэнли и со всего размаху ударил парня в челюсть. Тот отлетел к стойке и сильно ударился головой.
— Ну как, теперь ты все понял? — подошел к нему Стэнли и крепко схватил бармена за рубашку.
Тот и на этот раз промолчал.
— Ну тогда полежи вон там и хорошенько подумай, а мы потом зайдем, — сказал Стэнли. Поставив парня на ноги, он снова ударил его кулаком в челюсть. Тот полетел спиной к ближайшему столику, за которым только что сидела вся компания. Зазвенели, падая, пустые бутылки из-под виски.
Немногочисленные посетители молча наблюдали за этой сценой.
Драка еще больше распалила бандитов.
Компания высыпала на улицу и, с криком переворачивая мусорные урны на тротуарах, пугая редких прохожих, направилась к одному из старых заброшенных домов, который служил пристанищем для ночлега и отдыха.
Со стороны казалось, что этот дом вот-вот развалится, столько трещин было в его кирпичных стенах. Однако внутри он выглядел довольно прилично.
Впрочем, уже тогда Плашер подумывал о собственной квартире со множеством тайников и потайной дверью. Но своей мечтой он не хотел делиться даже с самыми верными друзьями.
Они уже почти подошли к дому, когда на их пути неожиданно появилась незнакомая девушка. Сгущались вечерние сумерки, и девушка очень торопилась.
— Вы случайно не ко мне торопитесь? — преградил ей путь бритоголовый Стэнли.
— Нет, — ответила девушка и попробовала обойти его. — Я домой иду.
— Вот как? — схватил ее за руку Стэнли. — И я домой иду. Значит, нам по дороге?
— У нас с вами разные дороги.
— О, не надо быть такой самоуверенной! Все дороги когда-нибудь пересекаются.
Девушка попыталась вырвать руку.
— Отпустите! — закричала она.
— Увы, наши желания не совпадают, — рассмеялся Стэнли и потянул девушку за собой. — Я хочу пока зать вам наш прекрасный замок.
— Отпусти! — еще громче закричала девушка и ударила Стэнли по лицу.
Это вывело его из себя. Он ответил ударом на удар и потащил девушку в дом. Компания двинулась следом.
На девушке была коротенькая юбка и белая прозрачная блузка. У нее были длинные каштановые волосы и большие черные глаза, в тот момент полные ужаса.
— Нет! — дико закричала она, когда Стэнли с силой бросил ее на старый обшарпанный диван.
Но силы были неравными, и она взвыла от боли и ненависти, сопротивляясь все слабее и слабее.
Лишь в последний момент она ухватила Стэнли за ухо, потянула на себя, а потом неожиданно ткнула ему в глаза пальцами с длинными ногтями.
Стэнли дико заревел, вскинул голову, а затем ухватился руками за шею своей жертвы и начал душить ее.
Потом встал и, застегивая штаны, тяжело выдохнул:
— Есть желающие?
— Да ведь она, кажется, мертва, — вдруг тихо сказал кто-то за спиной Плашера.
Плашер осушил остатки содержимого бокала. Ему до сих пор было жалко эту девушку. Ей было тогда лет восемнадцать, не более, и она была прекрасна.
Неожиданно входная дверь его квартиры отворилась. Осторожно, словно кто-то пытался незаметно войти.
— Что случилось, Джек? — спросил Плашер. Он быстро поднялся с кресла.
— Ты стал пугливым, Плашер, — в проеме двери, почти полностью закрывая его, появился Тоби Тайлер, один из воротил подпольного наркобизнеса в их городе, тучный мужчина лет сорока.
У Плашера похолодело в душе.
«Почему Джек впустил его? — мелькнуло у него в голове. — Он не имел права впускать кого-либо без разрешения».
Но вслух Плашер произнес как можно спокойнее, направляясь к шкафу:
— Да шастают здесь кто попало, вот и приходится остерегаться.
Тайлер зашел в комнату и стал рассматривать обстановку, заложив руки за спину.
— А ты неплохо устроился, я погляжу. Наверное, и девочку какую-нибудь завел?
— Как ты нашел меня?
— Ну, человек ты довольно известный, тебя многие знают. Вот и указали добрые люди дорогу. Но ты вроде бы не очень рад мне?